Лестница из терновника. Трилогия - Далин Максим Андреевич (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
Будь Нги-Унг-Лян обитаема разумными рептилиями с подобными свойствами, или хоть осьминогами, которым двуполость ничего не изменит в смысле степени чуждости землянам - этим миром бы не с такой миной интересовались. И разума аборигенам стремились бы, скорее, прибавить, чем убавить. Дело в том, что разумные осьминоги-гермафордиты - это очень интересно, но нги-унг-лянцы - почти люди. Очень похожи. Феноменально - для настолько биологически чуждого вида. Сам факт этого сходства оскорбителен для многих из нас, а для амбициозных и знающих, как надо на самом деле, комконовцев он оскорбителен в особенности. Вот и всё.
Тропинка вьётся по лесу, и я иду по ней один: май - не то время, когда жители деревень поминутно мотаются в город. Я иду и любуюсь видами. Ясный и яркий солнечный день, небо голубое, как на Земле. Цветов под деревьями больше, чем травы: жёлтые здорово напоминают одуванчики, а белые - этакий гибрид ландыша и крокуса. На златоцветнике с писком дерутся местные "воробьи" - маленькие и взъерошенные голубовато-серые птахи с розовыми нагрудничками. Весна...
Тропинка резко сворачивает, огибая огромный, заросший цветущим кустарником, замшелый валун. И из-за поворота я вдруг слышу крик человека, рычание какой-то зверюги, а мимо меня галопом пролетает взнузданная и осёдланная лошадь.
Ничего себе! Кто-то из аборигенов попал в беду неподалеку от тракта и от деревни! Я выхватываю из ножен тесак и бегу на помощь.
Успеваю к развязке. Лежащий на земле парнишка сбрасывает с себя "дикого кота" - пятнистое существо ростом с азиатскую рысь. Кот распорот мечом парнишки от шеи до брюха, а его победитель - весь в крови от удара лапой. Мцыри с барсом.
Я подхожу, герой смотрит на меня, отирая кровь со щеки. Одежонка бедненькая, но из-под потрепанной куртейки торчит широкий вышитый родовым орнаментом воротник рубахи, и штаны благородный молодой человек носит в обтяжку, с зашнурованным вышитым гульфиком. Меч тоже хорош - не то, что тесаки крестьян. Итак, Мцыри - нищий, но настоящий аристократ, я думаю. Ему лет шестнадцать-семнадцать, тот катастрофический возраст, который здесь называют Временем Любви - период созревания, когда выброс гормонов делает тело эротической игрушкой непонятного пола, а норов - совершенно нестерпимым. Я вспоминаю "енотов" в лаборатории.
Надо обратиться к нему "Господин", но я - мужик-лапотник. Я ни чёрта не смыслю. Я говорю:
- Ты серьёзно ранен, Мальчик?
Он улыбается через силу.
- Рана пустяковая. Серьёзно, что лошадь убежала. Этот гад её испугал, а я не удержался в седле... - пропускает "Мальчика" мимо ушей. Очень недоволен собой.
- Я помогу её поймать, - обещаю я. - Лошадь найдётся, если ты цел.
Смотрит на разодранную руку.
- Поцарапал. Крови много, но царапина неглубокая, только рукав порвал, - поднимает глаза на меня. - А вот нога ужасно болит. Колено. Я ушибся.
Колено - это да. Это, судя по положению ноги, вывих. Он пытается встать, я его останавливаю.
- Не стоит. Ты вывихнул сустав. Я могу вправить - но это больно...
Смотрит с любопытством, которое сильнее боли.
- Ты - лекарь?! Никогда не подумал бы...
- Я не лекарь, - говорю я и улыбаюсь. - Я горец. Моя бабка умела лечить - и я кое-чему от неё научился.
Горец - это святое. Проще всего создавать так легенду на равнине. В горах живут интересные дикари по определению, тем более что Хен-Ер необитаемы. Это мы, лаборатория - гипотетическое племя интересных дикарей. Мне поверили - Мцыри кивает.
- Я ничего не знаю про горцев. Ты очень издалека? У тебя такой акцент...
Он желтовато бледен, и зрачки - как блюдца, но дворянская честь велит поддерживать светскую беседу, даже если подыхаешь от боли. Я чувствую невольное уважение.
- Я потом тебе расскажу, - обещаю я, осматривая его. - А сейчас твою ногу нужно крутануть и дернуть. Будет больно, но недолго. Держись за что-нибудь.
Мцыри лихо улыбается, хватается за корень, выступающий из тропы - и я вправляю его колено. Он на минуту отключается; я перевязываю его руку лоскутком чистого холста из своей сумки. Царапины смазываю стимулятором регенерации - должен же быть у настоящего горца бальзам, подаренный бабкой на дорогу?
Действие стимулятора клинически проверено на здешних млекопитающих. Он действует медленнее, чем на землян, но безотказно.
Я оттаскиваю Мцыри с тропы на траву - и он приходит в себя. Я спрашиваю:
- Легче?
Он кивает.
- Горячо, но уже не так болит. Ты здорово это сделал, как ученый костоправ... Вправду поможешь мне поймать лошадь?
- Конечно.
- Как тебя зовут?
Меня зовут Николай Дуров. Имя вполне горское, я считаю, одна беда - они его не произнесут. Так что я собираюсь назваться Ником. Ник. Чудесное сочетание звуков. Со здешними фонетическими вывертами на местном языке его можно произнести шестью разными способами. Что, соответственно, будет значить Ухват, Лист Молочая, Красный, Оса, Подожди и Ищу. Я выбираю последний вариант.
Мцыри смеётся.
- Это - твое имя? И что ты ищешь?
Улыбаюсь в ответ. Улыбкой настоящего горца, мудрого от природы.
- Как знать... истину, быть может.
- Юноша Ник? - спрашивает Мцыри.
Выясняет мой статус. Непременная добавка к имени означает состояние твоего пола на данный момент. Необходимая вещь в этом мире абсолютной нестабильности.
- Мужчина Ник, - говорю я. Я уже был женат у себя в горах. Сражался, победил, женился, и у меня были дети. Потом я всё потерял по трагической случайности - и покинул свой опустевший дом. Такова моя легенда.
Все этнографы рвутся посмотреть, как в этом обществе обстоят дела на верхних ступенях власти - только туда никому не добраться. На данный момент землянин не может адекватно сыграть здешнего аристократа, что бы наш брат о себе ни воображал. Я не собираюсь и пытаться. Я просто горец. Я думаю, что бродить по белу свету неудобно для глубокого исследования культуры, а потому намерен пожить на одном месте. Пообщаться с людьми и посмотреть на быт изнутри, а не снаружи. Это совершенно не обязательно делать во дворце.
- У меня когда-то было всё, а теперь ничего нет, - говорю я. - С тех пор, как погибла моя семья, я - бродяга. Ушёл с гор в поисках новой жизни.
- Ах, вот что ты ищешь... - Мцыри улыбается сочувственно. - Если хочешь, можешь жить у нас в поместье. Маме всегда нужна помощь по хозяйству... правда, она не может платить много.
- Я вижу, Господин, - говорю я. - Это не важно, - до меня дошло, с кем я имею дело - я чуть кланяюсь. Мцыри победительно смеётся, чувствуя себя Гаруном аль Рашидом.
Я впервые близко общаюсь с аборигеном, даже прикасался к нему - очевидно, у меня нет фобии, по крайней мере, на данный момент. Мцыри, в сущности, симпатичный парнишка. Он очень загорелый, у него тёмные глаза, смазливая мордашка злой девчонки, длинная русая челка и отлично тренированная мускулатура. Мне очень хотелось бы считать его обычным подростком, это здорово облегчило бы общение, но надо всё время держать в уме, что он - не человек. Его нормальные реакции могут отличаться от наших, отличия не должны вызывать раздражения и неприятия.
- Если так ты зовешь меня на службу, то я считаю день счастливым, - говорю я. - Как к тебе обращаться, Господин?
- Юноша Лью из Семьи А-Нор, - сообщает Мцыри с родовой гордостью и протягивает мне руку. - Помоги мне встать - и пойдем искать лошадь.
Конечно, Юноша. Я был бестактен, какой же он Мальчик! Он воспринял это обращение, как мягкий упрек: "детский сад - штаны на лямках, кошка его оцарапала и лошадь сбросила!" - и принял без обид. Не спесив. А с именем всё понятно. Лью, так, как он произносит - Верный.
В смысле - способный на преданность. У Мцыри выразительное имя, много говорящее о его семье. О его матери, скажем. Вдове.
Не будь она вдовой, не говорил бы он за всех. Надлежало бы посоветоваться с отцом, но он лично принял решение. Старший сын вдовы, вот что я думаю.