Отражение. Зеркало отчаяния - Гончарова Галина Дмитриевна (читаемые книги читать .TXT) 📗
Матильда чертыхнулась вторично и попробовала отодвинуть кровать.
И получилось.
Когда-то это была хорошая, качественная кровать, но после пожара то, что от нее осталось, поддалось даже слабым девичьим рукам.
Котенок был настолько поражен разрушением его единственного убежища, что не сопротивлялся, когда Матильда вытащила его за шкирку из угла и пристроила к себе под мышку. Наоборот, обнюхал человека, пискнул, а потом заурчал, как взрослый кот, и начал сворачиваться клубком, доверяясь знакомому человеческому теплу.
Ты ведь меня не предашь, правда? И не обидишь? Я же маленький…
– Беспризорник, – припечатала Матильда и собралась уже уходить, когда…
Что блеснуло в спинке кровати?
Гвоздь?
Матильда не была бы женщиной, если бы прошла мимо и даже не взглянула на источник блеска. И…
Кажется, когда-то спинка кровати и делалась как тайник. Из двух кусков дерева. Но потом про него или забыли, или что-то случилось с хозяином…
Спинка отходила, и в щели виднелся небольшой предмет. Величиной примерно с ладошку… нет, чуть побольше.
Матильда вытащила его, подцепив пилочкой для ногтей, примерно с пятой попытки, и стряхнула остатки тряпки, в которые он был завернут.
Зеркало.
Совсем небольшое, аккуратное, в старинной вычурной оправе, черного цвета, интересно, что это за металл? Кое-где еще сохранилась позолота, но оправа поцарапана, словно зеркалом орехи кололи. Но на самом зеркале нет ни царапины, ни скола… Странное стекло, золотистого цвета, явно очень старое зеркало.
Матильда погляделась в него.
Девушка из-за стекла поглядела на Матильду. Красивая…
Высокие скулы, большие глубокие глаза, кожа чистого теплого оттенка… Это она?
Да, она.
Матильда сунула зеркало поглубже в сумку, чтобы не разбить ненароком, в какие-то бумаги, которые там постоянно валялись, поудобнее пристроила котенка и сумку и принялась выбираться из дома.
Эту находку она никому не отдаст. И никому не покажет, тем более что и показывать-то некому…
Чтобы водить машину – то есть груду прессованного железа с добавками стекла и пластика, в нашей стране требуется сдать на права. И по всему миру – тоже.
Чтобы завести ребенка – не нужно ничего. Только потенция и способность к оплодотворению. А ведь это серьезнее, чем машина. Вы не просто водите железяку по дорогам, вы приводите в этот мир новую жизнь. И отвечаете за нее. Наверное… в лучшем случае.
Что думают по этому поводу сами дети? Особенно те, кто явился результатом юношеской неосторожности?
Ох, ничего хорошего о родителях вы от них не услышите. Ни-че-го.
Матильда была «плодом любви» не в лучшем смысле этого выражения. Молодой парень после армии, молодая девушка вскоре после выпускного…
Любовь?
Да!
Она полыхнула, накрыла волной, унесла, закружила, а потом отхлынула и оставила последствия в виде третьего месяца беременности. К чести парня, жениться он не отказался. Да и попробовал бы он отказаться – с Мотиной бабушкой! Вариант «под дулом ружья» оказался бы наиболее гуманным.
Женился, пожил несколько месяцев с женой, тещей и токсикозом, потом послушал детский плач по ночам, а потом, в один прекрасный день, вышел из дома – и исчез. Вместе с очередной зарплатой и всеми своими документами. Бабушка махнула рукой сразу, произнеся сакраментальное: «козел с возу, волки сыты». А вот мама Матильды так не поступила.
Она помчалась за мужем, справедливо полагая, что он отправился к своей родне аж в Нефтеюганск. Там и потерялась, на просторах между Воронежем и Нефтеюганском, пару раз проявив себя в слезливых письмах.
Бабушка произнесла: «Баба с возу – кобыле легче!» и принялась воспитывать Мотю.
Тут надо сказать пару слов о бабушке Майе, ибо особа это была во всех отношениях примечательная. И замечательная. Всеми, кто оказывался рядом с ней.
Для начала она умудрилась родиться девятого мая 1945 года.
Счастливые родители принесли дитятко и попросили паспортистку записать дочку Победой. Или хотя бы Сталининой.
Паспортистка (святая женщина!) умудрилась объяснить родителям, что они-то радуются, а ребенку с этим именем еще сто лет жить. Может, есть вот замечательное девичье имя – Майя? Майское, как и положено?
Родители согласились, но, видимо, первоначальные намерения как-то отпечатались на ребенке. Ибо характер у Майечки оказался стальной и победительный.
Золотая медаль, диплом с отличием, комсомолка, спортсменка, красавица… Только вот характер такой, что мужчины смотрели с восхищением, но издалека. Очень издалека и осторожно. Ближе подходить было страшно.
Тем не менее герой нашелся. О дедушке Майя никогда не рассказывала, ограничившись кратким: «Он свою работу выполнил», да Мотя и не настаивала. Хотел бы – интересовался бы и женой, и дочерью Машей. Не хотел? Ну и нам тебя не надо. Обойдемся.
Мария выросла, и тут Майя поняла, что допустила грандиозную ошибку.
Прямо-таки непоправимую, фатальную и страшную. Мария выросла глупой, бесхарактерной, безвольной и сильно увлекающейся мальчиками. Страшное сочетание. К тому же она была хорошенькой. Светлые волосы, большие серые глаза…
Результат остался на руках у бабушки, которая пообещала себе не повторить ошибку и принялась воспитывать малышку. На дворе царили кризисы и дефолты, приходилось бабушке работать и уборщицей, и вахтером, и торговать на рынке…
В результате маленькая Мотя – спасибо маме, решившей, что три поколения женщин, чьи имена начинаются с «М», это так изысканно! – умела ругаться матом примерно с пяти лет, косичкам и бантикам предпочитала стрижку «под каре», юбкам – штаны. А когда в первом классе ее кто-то попробовал обозвать «Матяшкой-какашкой» и «Машкой-домашкой», недолго думая нежная девочка развернулась – и приложила обидчика портфелем по голове.
Сотрясения не было, но в учительской дитятко заявило во всеуслышание, что это – потому что у оппонента нет мозгов.
Учителя прониклись сразу, одноклассникам потребовалась еще пара уроков, но в итоге Мотя спокойно закончила школу, хотя и без золотой медали… Зато – с самыми высокими результатами по ЕГЭ.
Куда может поступить девушка из достаточно бедной семьи, с больной бабушкой и бабушкиной пенсией? Уж точно не на престижные факультеты. И даже не на дневные, ибо кому-то и работать надо.
На заочное.
На факультет делопроизводства.
В отличие от бабушки, которая в свое время была отличным архитектором, Мотя физически не была способна работать с числами. А при словах «интеграл», «дифференциал», «сопромат» у нее начиналась сильнейшая зубная боль. То есть – бухгалтерия тоже отпадала.
Менеджмент? Продавцом в магазине Мотя и так работала. Регулярно.
Итак, факультет делопроизводства, ибо бумажных червяков у нас много, авось где и понадобится. А пока подрабатывать хоть чем и хоть как.
Жизнь была относительно стабильна – до определенного момента.
Два месяца назад умерла бабушка Майя. Конечно, и возраст почтенный, но могла бы и еще пожить! Могла бы!
Но возраст возрастом, а Паркинсон – паркинсонизмом. Увы, болячка эта страшная, коварная и долго пожить не дает, как ни ухаживай. Бабушка уж и тому была рада, что до последнего сохраняла ясный рассудок. Успела оформить квартиру на Мотю, написав договор ренты, присовокупила к ней гараж, дачку – шесть соток и даже умерла не просто так. Из принципа дождалась пенсии и умерла через два дня после ее перечисления.
Мотя горевала искренне. Одни ведь, на всем белом свете…
Теперь она осталась без близких. Но пропадать не собиралась.
Пьянки, гулянки и великая любовь отметались сразу. Наркотики? Туда же, в топку.
Первым делом – получить образование.
Вторым – найти работу и проработать на ней не меньше пяти лет.
Третьим – найти мужа. Ради ребенка. Чтобы не был незаконнорожденным, ну и конечно, если муж с ней не уживется, то и ради алиментов. Хоть копеечка, а наша.
