Чародей поневоле (сборник) - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читать книги регистрация TXT) 📗
Род медленно выпрямился, кривясь от боли.
Туан смотрел на него.
— Вам бы надо посидеть, передохнуть, Род Гэллоугласс.
Род охнул и покачал головой:
— Все нормально, только больно немного. Не лучше ли поскорее оттащить этих троих в темницу?
Тут глаза Туана сверкнули.
— Нет. Свяжем их и оставим здесь. Мне они понадобятся.
— Что значит — понадобятся? — нахмурился Род.
Большой Том поднял руку:
— Не спрашивайте, господин. Раз Туан так сказал, значит — так надо. Этот парень свое дело знает. Говорят, бывали такие люди, чтобы еще вот так умели толпой управлять, только лично я их ни разу не видал.
Он развернулся, сбежал по лестнице, послушал, не бьется ли сердце у тех троих, которых Туан уложил последними, обнаружил-таки одного живого, связал его, затем быстро перетащил всех на балкон. Потом снова сбежал вниз, подобрал третьего командира, лежавшего на полу возле очага, и уложил на плечо.
— Том! — окликнул его Туан. Верзила задрал голову.— Захвати рог, что висит над каминной доской, и барабан — он висит рядом.
Том кивнул и снял с гвоздя покореженный охотничий рог, потом выбрал один из грубых барабанов — обычный небольшой бочонок, обтянутый кожей с двух сторон.
Род нахмурился:
— На что вам понадобились рог и барабан?
Туан ухмыльнулся.
— На роге играть умеете?
— Ну, не сказал бы, что я владею этим инструментом в совершенстве, но…
— Сгодится,— кивнул Туан. Глаза его весело блестели.
Большой Том взошел вверх по лестнице, таща на плече третьего командира. На другом плече у него болтались рог и барабан.
Он бросил на пол инструменты и уложил связанного рядом с его товарищами. Выпрямился, подбоченился, ухмыльнулся:
— Ну, господа хорошие, и что же мы теперь с ними со всеми делать будем?
— Ты возьми барабан,— распорядился Туан,— а когда я дам знак, надо будет свесить этих четверых с балкона, но только не за шеи. Для нас будет гораздо лучше, если мы оставим их в живых.
Род выгнул бровь:
— Не старую ли я слышу песню? Кто-то чувствует себя достаточно сильным для того, чтобы проявить милосердие?
Ответа он не услышал: Большой Том ударил в барабан.
Род поспешно схватил рог.
Туан улыбнулся, вспрыгнул на поручень, расставил ноги пошире, сложил руки на груди.
— Созовите их, сударь мой Гэллоугласс!
Род поднес рог к губам и выдул «Общий сбор».
Сигнал прозвучал довольно экзотично в исполнении на охотничьем роге, но эффект таки возымел. Не успел Род исполнить сигнал вторично, как зал уже наполнился нищими и калеками, грабителями с большой дороги, городскими карманниками и убийцами.
Их ропот, похожий на предгрозовой порыв ветра, наполнил зал и стал недурственным фоном для барабанного боя и пения рога. Все явившиеся на зов вид имели сонный и соображали, что происходит, не слишком отчетливо. Они переговаривались, задавали друг дружке глупые вопросы, ошарашенно смотрели на Туана, который, по идее, должен был сидеть в темнице, а вот, гляди, стоял гордо и независимо в том самом зале, где его схватили.
На их взгляд, он должен был бояться их и вернуться не смел иначе как тайком, под покровом ночи.
А Туан стоял, никого не боясь, у всех на виду и зачем-то созвал всех… Но где же Пересмешник?
Они были изумлены и не на шутку напуганы. Эти люди, которых никогда не учили думать, столкнулись с невероятным происшествием.
Род доиграл сигнал до конца и отнял рог от губ, крутанул его залихватски на пальце и сунул за пояс.
Большой Том нанес последний, сокрушительный удар по барабану.
Туан протянул руку к Тому и принялся негромко, ритмично прищелкивать пальцами.
Барабан снова забил — не так громко, как раньше, но настойчиво и тревожно.
Род смотрел на Туана. А тот стоял подбоченясь и улыбался — ни дать ни взять эльфийский король, вернувшийся в свое королевство из долгих странствий. Он обвел толпу глазами.
Все взгляды были устремлены на него — испуганные, затравленные, беспомощные.
Род вынужден был признать, что лучшую обстановку для произнесения речи придумать было бы сложно.
Туан раскинул руки. В зале наступила тишина. Только барабан Тома продолжал выбивать негромкую дробь.
— Вы отвергли меня! — вскричал Туан.
Толпа отшатнулась назад, в страхе зароптала.
— Отвергли и бросили в темницу! — воскликнул Туан.— Вы отвернулись от меня, отвернулись и думали, что глаза ваши больше никогда не узрят меня!
Ропот нарастал. Толпа явно была близка к отчаянию.
— Вы изгнали меня? — вскричал Туан, но тут же добавил: — Молчите!
О чудо! Толпа мгновенно притихла.
Туан устремил на собравшихся указующий перст и снова вопросил:
— Вы изгнали меня?
Некоторые осмелились робко ответить:
— Да.
— Изгнали?
Около десятка голосов ответили погромче:
— Да!
— Изгнали?
— Да! — рокотом прокатилось по толпе.
— Вы назвали меня изменником?
— Да! — взревела толпа.
— Но я снова здесь! — воскликнул Туан.— Я цел и невредим. И я снова во главе Дома Кловиса.
Никому и в голову не пришло спорить с этим.
— А где настоящие изменники, которые мечтали только о том, чтобы вас всех разорвали в клочья в бою, где вы были бы обречены на поражение? Где те изменники, которые обратили Дом Кловиса в тюрьму в мое отсутствие? Где они теперь, почему не оспаривают мое главенство?
Туан вновь уперся руками в бедра и стал ждать ответа. Толпа отчаянно искала его, а Том тем временем привязал к опутывавшей Пересмешника веревке еще футов десять, а другой ее конец ловко обвязал вокруг одного из столбиков балюстрады. В толпе уже слышались выкрики «Пересмешник!», «Где он?», а Том проделал то же самое с тремя командирами.
Туан ждал. Только тогда, когда шум толпы достиг максимума, он дал Тому знак.
Том и Род подхватили связанных под мышки, и вот они все повисли под балконом — по двое по обе стороны от Туана. Пересмешник очухался и принялся извиваться и вырываться.
Толпа мгновенно притихла.
Туан усмехнулся и сложил руки на груди.
И тут все разом взревели подобно огромному хищному зверю и рванулись вперед. Те, что стояли поближе, принялись подпрыгивать, пытаясь дотянуться до болтавшихся в воздухе ног горбуна. Слышались весьма нелестные эпитеты, которыми толпа награждала Пересмешника и его холуев.
— Берегитесь! — вскричал Туан, вскинул руки вверх, и толпа мигом умолкла.— Берегитесь их, этих изменников, которых вы некогда звали господами! Остерегайтесь этих предателей, этих жалких воришек, которые похитили у вас всю свободу, которую я даровал вам!
Большой Том довольно улыбался, восхищенно глядя на молодого лорда, и бил в барабан в такт словам Туана.
А тот словно стал вдвое выше ростом.
— Разве вы родились на свет не для того, чтобы не было над вами господ?
— Да! — ответила ему толпа.
— Вы родились для свободы! — вскричал Туан.— Ваша свобода — бесправие и нищета, но вы родились свободными!
— Да! — взревела толпа.
— Но разве я отнимал у вас вашу свободу?
— Нет! Нет!
Скрюченный горбун с фингалом под глазом прокричал:
— Нет, Туан! Ты дал нам больше свободы!
Толпа поддержала горбуна дружным ревом.
Туан сложил руки на груди, выжидая, пока у собравшихся не устанут глотки.
Стоило крику уняться самую малость, он снова раскинул руки и вопросил:
— Разве я приказывал вам?
Мгновенно наступила тишина.
— Разве я говорил вам, что вам нужно мое письменное дозволение на ночные утехи?
— Нет! — в унисон прокричали мужчины и (на сей раз) женщины.
— И никогда я не потребую от вас такого!
Ответом был дружный довольный рев.
Туан усмехнулся и почти застенчиво склонил голову.
— И что же? — негромко, но грозно вопросил Туан, пригнулся, сжал одну руку в кулак, занес ее над толпой.— И что же я вижу, вернувшись сюда среди ночи? — Он яростно вскричал: — Вы позволили этим жалким мерзавцам отобрать у вас все, что я дал вам!
