Извилистый путь (СИ) - Вильчинский Виталий Александрович (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
- Да прям-таки! И вообще, сам ты притрушенный!
Препираться они могли вечность, и я к этому уже успел привыкнуть. А вечерком мы остановились в роще у скалы. Ручья здесь не было, потому пришлось обходиться водой из бурдюка. На ужин варился, да простит читатель за тавтологию, наваристый мясной суп. На дне мешка укрылись четыре сморщенные картофелины приличных размеров, которые и были основой нашего варева.
- И все же с солью приятней есть, - философски произнёс Муса. - А то от той еды уже блевать хотелось! Мерзость редкая!
- Не преувеличивай! - одернул его гном. - Месяц ползли по горам, и ты ни разу не проблевался!
- Ой, ой, ой! Нет, ну хотелось же!
- Не умер от бессолевой голодухи до сих пор, так и радуйся!
- Ребят, давайте ложиться спать, а? - попросил их я. Мы распределили дежурства, и я с гномом завалился спать, подложив под голову опавшие листья, накрытые тряпками, оставив дежурить у костра гоблина.
* * *
К деревеньке мы подобрались далеко за полночь. Не хотелось, чтобы нас увидели, да и просто, чтоб стыдно до смерти не было, когда застукают. И вообще: тех, кого грабишь, нужно уважать!
Сию, преисполненную глубочайшим смыслом мысль, изрек Муса, когда мы на закате выползли из лесу и советовались, когда б его "облапошить" (тоже, Муса) эту "дерёвню". И, вообще, много слов в нашем лексиконе прибавлялось именно благодаря Мусе. Такого словарного запаса я еще не слышал.
- Знаете, у меня уже изжога началась! - страдальческим голосом поделился гоблин. - Так кушать охота!
- А чтоб в горб настучали, тоже охота? - спросил Сурнгин. - Ты видел их мужчин?!
- Да, такие в лоб дадут, и шкура слезет!
Да, мужская, да и женская (видели, правда, только троих) половины населения, внушала уважение. От двух метров роста, а в плечах - метр ширины. Нет, может у страха глаза и велики, но заикой стать можно!
- А может они так быков и свежуют? - от безделья болтал гоблин.
- Да ладно тебе! Не накручивай себя! - одернул его гном.
- Да кто себя накручивает?! - слишком сильно, как для спокойного, возмутился гоблин. Волновался, все же.
Повисло молчание.
За добычей, пошли мы с Мусой, только заходили с разных сторон. Хотелось побыстрее набрать еды, и убираться отсюда. Гнома отправили глубоко в чащобу, к приметному, замшелому валуну, выпирающему из земли. Ну а с зеленым договорились встретиться там же.
Я решил особо не мудрствовать и поперся в ближайший сарайчик. Само строение было небольшим, но в его полу я обнаружил ход в погреб. В карманы набрал соленых огурцов, заправив рубашку в штаны и покрепче затянув пояс, наложил за пазуху луковиц, в сумку - три морковки, свеклу и картофель. Решил, что этого будет достаточно, а то, как известно, жадность гоблина погубит.
По металлической лестнице поднялся с погреба, осторожно, стараясь не издавать лишнего шума, положил люк на место и направился к выходу. И тут я услышал шаги. Мое сердце РУХНУЛО в пятки, и застучало там, а потом покатилось дальше, и теперь стучало в правом мизинце.
Стараясь как можно меньше шуметь, я вжался в угол возле двери, и вовремя это сделал. Огромный мужик, слава Богу, без светильника вошел в складское помещение, и выставив одну руку перед собой, а левой вел по стенке. Я стоял с противоположной стороны. Ноги он вытягивал перед собой, чтобы не удариться в препятствие с налету, и я решил, что, вот он, шанс улепётывать отсюда по-тихому, но тут дверь от ветра со скрипом затворилась, и гигант выругался матом. От моей попытки, спастись бегством, сапы, лопаты, грабли и прочая сельскохозяйственная лабуда, в которою я вжался боком начала съезжать, и мне пришлось еще сильнее напрячься, и в мой многострадальный бок еще сильнее врезались черенки. Мужик, от неясного шума, остановился и прислушался. Я чуть не окочурился на месте! Постояв немного, хозяин сего хранилища живительных веществ продолжил свой ход к бочке с огурцами. По крайней мере, в той стороне стояла только оная. Дойдя до цели, он открыл крышку, три огурца оприходовал на месте, еще штук десять, двенадцать разложил на ладони. Его грабля это позволяла.
Тем же макаром он вернулся назад. Я вздохнул, тихо-тихо, но вздохнул с облегчением. Но, как оказалось, расслабился рано. Бугай уселся, недалеко, метрах в десяти от сарайчика, на пенечек, сгрузил на пенечек огурчики, достал кисет, трубку, огниво, и закурил. Сапа, за моей спиной начала угрожающе двигаться. Да куда же ты! - в уме простонал я.
Скурив первую трубку, чувачок, Муса, я тебя убью за пополнение моего словарного запаса этими странными словами!, он забил вторую. Хотелось плакать навзрыд, и, в то же время, истерично хохотать. Петь частушки, при этом растягивая слова в самых не подобающих до самых не подобающих, бочина уже онемела. Пот струился по мне, рубаха была мокрая, как хлющ. Ему хорошо, он сидит себе, спокойнехенько покуривает, а я тут с ума схожу!
Я не умер, и через двадцать минут, боком, спотыкаясь, поковылял в лесную чащу, и, доползя до точки сбора, свалил всю еду на кучку, и улегся на траву. Спустя несколько минут явился и гоблин, и мы обменялись впечатлениями.
Этот умник совсем от голода мозг и страх потерял, в курятник поперся! Ну не дурное создание, а?! А если бы нас, да всех... но как бы там ни было, полтора десятка яиц и курица были у него в руках.
- Ну ты и... - Гном влепил затрещину гоблину. - Рисковый парень!
Этой ночью мы улеглись спать сытыми - до отрыжки и икания.
* * *
Наутро четвертого дня начал накрапывать дождик, и мы, не выспавшиеся и злые, продолжили свой путь.
Ближе к вечеру дождь припустил изо всех сил, благо, что после унылого мелколесья с левой стороны снова потянулся лес, и деревья немного защищали нас от воды, льющейся с неба.
- Я сейчас расклеюсь! - заныл Муса. - Ну, сколько можно?! У меня снова насморк начнется!
- Не умрешь! И вообще, насморк у тебя и не прекращался! Где бы ты ни был, все вокруг тебя в твоей зеленухе!
- Суги, шел бы ты со своей зеленухой куда подальше!
Ну вот, опять начинается!
Но, вскоре мы встретили вырубку, с земли торчали одни пеньки, а из-за деревьев потянуло дымком.
- Ура, люди! - воскликнул гоблин.
- Умник, ты лучше уши получше спрячь под капюшон, и на глаза его надвинь! Ты хочешь, чтобы люди тебя убили при первом же взгляде на них?
- Слушай, Эрландо дело говорит! - поддержал меня гном, и сам поправил свой широкополый головной убор.
Мы немного задержались, приводя себя в порядок, а потом вышли из леса.
Перед нами лежала деревня. Восемь дворов, аккуратные бревенчатые домики, на северо-западе - поле, убранное на зиму.
Возле домов росли плодовые деревья, были разбиты небольшие грядки. Из хлевов доносилось мычание и блеяние, окна домов светились, а из труб поднимался дым.
Еще раз проверив себя, мы начали спускаться с небольшого холмика, на который краем наползал лес.
По размокшей, чавкающей дороге мы вошли в деревеньку. Деревню, на три неровные части разделяла дорога. Одна, самая широкая, шла с юго-запада на север, вторая - от поля к центру деревни. Людей на улице не было. Холодный, промозглый дождь разогнал всех по домам, и только у крайнего дома, возле огромной лужи сидела маленькая девочка и пускала кораблик из куска сосновой коры. На вид ей было от силы пять. Мы ошарашенно переглянулись и подошли к ней.
- А вы меня украдете? - спросила кроха. Мы оторопело посмотрели на нее.
- А с чего ты так решила? - спросил я, усаживаясь возле нее на корточки.
- Мне мама говорила, что если я буду гулять одна, то меня украдут, - глядя на меня большими серыми глазами, ответил ребёнок. - И еще она говорит, что лучше бы меня украли и побыстрее, так как я ей надоела.
