Паломничество жонглера - Аренев Владимир (лучшие книги .TXT) 📗
К'Дунель спрыгнул с койки и потряс трюньильца за плечо. Никакой реакции.
«Ну ты мне еще преставься, только этого не хватает!»
С улицы донеслись треск пламени и радостное «Поддай дровишек, пущай греются!» Одинокий женский голос захлебывался: «Там же дети!»
Жокруа плеснул на Ясскена водой из кувшина, тыльной стороной ладони брезгливо похлопал по мокрым щекам. Тот застонал и судорожно сглотнул: «Всё, всё. Пустите».
— Пускаю, — процедил Жокруа. — Только впредь без моего позволения — никакого чародейства. Что это вас так проняло? Перебаловались с огнем?
Ясскен бледно взглянул на него, бормотнул: «Да», — и повернулся к стенке спиной, видимо, зализывать раны и сушить мокрую голову.
Тем временем город лихорадило. Где-то горели подожженные дома (заводилы не позволяли брать оттуда ни вещицы: «Мы вершим правый суд, а не разбоем промышляем!»), где-то наскоро сколачивали виселицы. И, разумеется, заперли городские ворота, прежних стражников разогнали и назначили новых, которым велено было никого в Сьемт не впускать и никого не выпускать.
Жокруа узнал об этом наутро, от Патура Плешивого, — смог только раздосадованно обругать удачу-злодейку да вознести молитвы Сатьякалу, чтобы бунт не затянулся. Разумеется-разумеется, коронные войска рано или поздно войдут в Сьемт и зададут всем перцу, а некоторым устроят скорое свидание со «смоляной кумой», но жонглер-то к тому времени уже может быть очень далеко.
Это если Топырь-Ух забудет про отдельное поручение, второе ему дал капитан, когда не слышали Элирса и Клин. Жокруа тут кое-кого расспросил («расспросил!» — нет, чтоб до того, как нанимал, расспросить, злился он на себя) и выяснил, что выбранная им банда самая неудачливая в округе. Особенно славен как раз Топырь-Ух, которого, поговаривают, в свое время один монах даже высек, лет тому пятнадцать назад, что ли… Только было это южнее, потому никто из здешних своими глазами не видел и людей не знает, которые бы видели, но вести-то, как говорится, впереди событий бегут.
«Если они такие неудачливые, ваши топырь-уховцы, почему до сих пор живы и почему до сих пор с ним?»
«А чаво ж… Хто уходит, хто приходит, хто недолга задержываицца. Ну, не то, штоб они совсем нефартовые, а так. Где обычным людям ничаво б не сделалось, под эмтими или ветка хрумкнет, или „драконы“, которых с последнего Нисхождения в наших краях не бывало-ть, вдруг откуль ни возьмись выскачут. Но и уховцы-то, прикинь, напрягаюцца как-то выживать. И ешшо: редко они кого во Внешние Пустоты спроваживают, чашшэ облехчают карманы ды отпускают с миром».
И это не нравилось К'Дунелю больше всего, хотя идеально подходило для их плана, каким он был известен Элирсе и Клину. «Ничего опасного, — сказал им Жокруа (точнее, при них Топырь-Уху), — просто ограбите и пуганете проезжих как следует. Никто не должен пострадать». (И потом уже наедине добавил главарю: «Кроме жонглера. Этот по случайности вполне может нарваться на ваши клинки или стрелы, верно?») Клину же и Элирсе объяснил, когда отправлял вместе с разбойниками: «Это проверка. Ваша задача — внимательно следить за тем, как себя поведет каждый из путешествующих с графиней. В том числе, она сама. По возвращении перескажете в деталях».
Вот только теперь у них могут возникнуть сложности с возвращением. Ворота заперты, ополчение из «низких» цехов готово выпустить рой арбалетных стрел в любого, кто сунется к оным воротам, снаружи или изнутри — неважно. И общая искрометность в воздухе такова, что уже полквартала Ювелиров выгорело до фундаментов.
Несколько следующих дней особых изменений в жизнь города не принесли: она оставалась по-прежнему непредсказуемой и опасной. Поэтому, когда в дверь комнатушки К'Дунеля постучали, он первым делом схватился за меч, а уж потом приказал Ясскену отпереть.
К удивлению капитана, это была Элирса Трасконн.
— Вы одна?
— Клин остался… — Она неопределенно взмахнула рукой и тяжело опустилась на табурет у стола. Потянулась за кувшином, несколькими долгими глотками осушила его и только тогда подняла на капитана свои карие миндалевидные глаза. — Кто-то из тех, за кем мы следим, похоже, привлек снисходительное внимание.
Вкратце она пересказала, как было совершено нападение и что произошло потом, в том числе и про белую кабаргу, выскочившую на тракт далеко в стороне от двуполки. Но Элирса не сомневалась, что охотников к тракту вывела она, кабарга.
— Может, совпадение? — предположил К'Дунель.
— Нет, — отрезала Трасконн. — Скоро поймете. Собирайтесь.
— Куда?
— В путь за графиней и ее людьми, куда ж еще. Клин остался с «лесными братьями», они помогут не потерять след паломников. Хотя терять там особо нечего: их забрали погостить в замок маркиза К'Рапаса. как я уже говорила, это его сын и воспитанник поохотились столь удачно. Ну а из замка графиня скорее всего отправится прямо к Ллудму. Только учтите, двуполка сломана, вряд ли они ею воспользуются. Думаю, одолжат у маркиза какой-нибудь экипаж или два экипажа, причем наверняка более скоростные, чем двуполка. Так что нам, даже верхом, будет непросто их догнать.
К'Дунель кивнул на дверь:
— Вы хоть видели, что творится в городе? Как вы вообще сюда попали?
— Видела, — отрезала Элирса. — Попала… своими путями, не в этом дело.
— А выбраться отсюда вашими путями мы сможем? Ворота-то охраняют, никого к ним и близко не подпустят.
— Выберемся. Есть… — Она закашлялась, и К'Дунель вдруг догадался, что же изменилось, когда Трасконн вошла в комнату. Обычный гомон на первом этаже стих — зато раздались отчаянные крики, еще, кажется, трещали лавки и столы, и звенели, разлетаясь вдребезги, глиняные кувшины…
Драка? Неужели местная рвань добралась и до «Единорожца»?
— Есть путь, — сказала, откашлявшись, Элирса. — Собирайтесь! Мы зря тратим время.
Спорить с ней К'Дунель не стал. Вряд ли господин Фейсал поручил бы приглядывать за ним ненадежным людям. Правда, оставалась вероятность, что Клин с Элирсой как-то прознали о том отдельном поручении, но сейчас беспокоиться об этом было бессмысленно. Опять же меч при нем, девку эту в случае чего он «успокоит», хотя с Клином, конечно, так просто не справиться… Но остается еще Ясскен — глядишь, пригодится каким-нибудь боком.
Капитан повернулся к трюньильцу и мысленно выругался. Тот был белее мела и, по всему видно, до смерти испуган.
— Эй, что с вами, любезный? — прикрикнул на него Жокруа.
Ясскен нервно покачал головой:
— Ничего. Не обращайте внимания. Госпожа Трасконн права, нам лучше поспешить.
— Тогда не сидите, как объевшийся гнилых груш призрак, складывайте свои вещи.
— Да у меня всё сложено уже, — едва слышно сказал трюньилец и показал на тощий дорожный мешок.
— А что с лошадьми? спросил у Элирсы К'Дунель, когда они вышли в коридор и направились к лестнице. Руку капитан на всякий случай держал на мече и шел слева от женщины, чуть поотстав.
— С лошадьми сложностей не будет.
— Почему такая…
«…тишина? — хотел спросить капитан. — Почему такая тишина?!» Но они уже спустились на первый этаж «Единорожца», и К'Дунель увидел — почему.
Не было никакой драки. Была бойня, которая завершилась незадолго до того, как они вошли в зал. И сейчас на глазах у капитана кто-то наскоро подводил черту под этим кровавым действом.
Пол, стены, потолок, столы, лавки и человеческие тела — всё шевелилось, покрытое живым ковром из муравьев. Насекомые целеустремленно двигались в одном направлении: к очагу, в котором по-прежнему полыхал огонь. Упорные в своем безумии, они заползали прямо в пламя и корчились там, сгорая. В зале стоял терпкий кисло-сладкий запах, почему-то напомнивший К'Дунелю о пирогах, которые умела печь одна из папиных служанок, Бьянта-В-Муке. Папа всегда говорил, что она достойна лучшей судьбы…
«Эти все, что лежат вповалку, — они тоже были достойны лучшей судьбы, капитан?»
— Не бойтесь, нас они не тронут, — сказала Элирса. Вроде как и без страха, вот только голос что-то очень хриплый.
