В полушаге от любви - Куно Ольга (книги без регистрации .txt) 📗

– Им тоже есть чему поучиться, – откликнулся Эстли. У этого мужчины всегда был готов ответ на абсолютно любой вопрос. – И я говорю отнюдь не о моральной стороне этого дела. Признаться, она интересует меня в последнюю очередь. Однако некоторым людям следует усвоить, что нельзя превращать герцогский суд в фарс. Не хватало только, чтобы следующим этапом сам лорд Картер заявился сюда с требованием получить компенсацию за то, что его лишили невинности две молодые девушки.

– Вот она, ложка дегтя! – воскликнула я, рассмеявшись. – Вы лишаете нас такого замечательного развлечения, лорд Кэмерон. Ведь это было бы ничуть не хуже, чем выступление сказочника или музыканта!

– Ну, этими делами у нас занимается леди Мирейя, – перевел стрелки Эстли. – Если желаете, подайте ей идею.

Мы оба устремили взгляд в глубину коридора, туда, где уже достаточно давно скрылись из виду Эдвард Стейли и герцогская сестра. Пожалуй, мне пора пойти и посмотреть, как там обстоят дела. Как ни крути, а я по-прежнему занимаю пост первой фрейлины Мирейи, и, следовательно, любой неосмотрительный шаг с ее стороны может с легкостью лечь тяжелым грузом именно на мои плечи.

Тем не менее разговор с Эстли поднял мне настроение. Интересно, он действительно учитывал все перечисленные детали, когда принимал решение по этому делу? Или же принял его в стремлении хоть как-то выкрутиться, а объяснения просто придумал в ходе нашего с ним разговора? С этим мужчиной никогда ничего не понимаешь до конца.

Глава 20

Мирейя стала встречаться с Эдвардом Стейли практически каждый вечер. Днем он был занят улаживанием своих дел, пришедших волей его отца в весьма плачевное состояние, а вот с наступлением темного времени суток регулярно наведывался к нам. Правда, пока все происходило чрезвычайно пристойно. Общение Эдварда и дючессы ограничивалось беседой за чаепитиями, один раз – ужином. Эти встречи проходили в обществе нескольких фрейлин, которые, впрочем, старались держаться в тени. Из такого целомудрия можно было бы заключить, что Мирейя не слишком увлечена своим новым знакомым. Но, хорошо зная эту женщину, я замечала совсем иные признаки. Она стала более тихой и более задумчивой, чем обычно, подолгу наряжалась, начинала ожидать вечера чуть ли не с самого утра. Я видела, что Мирейя все больше привязывается к молодому человеку, и кое-что в этом внушало мне беспокойство. Дело было не в плачевном финансовом положении Эдварда и даже не в той неприязни, которую они с герцогом, похоже, испытывали по отношению друг к другу. Скорее я опасалась, что Стейли окажется проходимцем, который стремится очаровать Мирейю, дабы впоследствии добиться от нее либо денег, либо помощи в воздействии на брата. А может быть, и того и другого.

Однако в скором времени произошло событие, заставившее меня переключить свое внимание на совершенно другие вещи. К тому моменту прошло всего два дня с первой встречи Мирейи и Эдварда. Выпив традиционную чашку крепкого чая, я миновала анфиладу комнат и в последней из них остановилась, чтобы в очередной раз взглянуть на пейзаж кисти Пабло Эскатто. Потом почувствовала, что у меня слипаются глаза. Это было странно: ночью я спала хорошо, а сейчас был только полдень. Однако в сон тянуло страшно, и с каждой секундой все сильнее. Я остервенело потерла глаза и сразу же широко зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью. Дальнейшее помнится смутно. Сама не понимаю как, но, кажется, я уснула прежде, чем осесть на пол.

Обстоятельства, при которых я очнулась, воистину достойны пера романиста. Сперва я лежала с закрытыми глазами, просто пытаясь сориентироваться, что вообще происходит. Потом поняла, что спала и только что проснулась, затем вспомнила обстоятельства того, как провалилась в сон. И уж после этого открыла глаза.

Я лежала на кровати, но вот где именно, было совершенно неясно. Точно не в моей спальне, и не в одной из комнат покоев Мирейи, где мне иногда доводилось прикорнуть. Надето на мне было только нижнее белье: чулки, камиза и поверх нее корсет. Происходящее казалось все более странным. Если мне стало плохо, то, по логике вещей, именно корсет должны были снять в первую очередь или, по меньшей мере, расшнуровать. Не так чтобы я испугалась, скорее, почувствовала раздражение от того, что никак не могу понять, что же произошло. В придачу лежала я совершенно неудобно: вытянутые назад руки основательно затекли.

Я попыталась сесть на кровати и зашипела: кисти и плечи отозвались болью. Потребовалось несколько секунд на то, чтобы я с изумлением осознала: мои руки привязаны к изголовью кровати. Повернув голову, я увидела ленты, выполнявшие функцию веревок. Вид они имели не слишком устрашающий, скорее, ассоциировались со шляпками и прочими предметами женского туалета. Поэтому я не отнеслась к ним серьезно и принялась дергать руками в надежде освободиться. Вскоре пришлось признаться себе в собственной ошибке: ленты оказались прочными. Да что же, черт побери, все это значит?!

Теперь я начала основательно волноваться. Даже застыла без движения, с опозданием сообразив, что, возможно, в комнате я нахожусь не одна и кто-то наблюдал за мной все это время. Но нет, с моего места спальня хорошо просматривалась. Похоже, кроме меня здесь никого не было. Я снова обвела взглядом камин, столик, стулья, ширму, стоящий в углу сундук… и, широко раскрыв глаза, уронила голову на подушку. Эти покои мне знакомы. Я бывала здесь дважды. Один раз – когда разозлилась на Эстли, узнав о намерении герцога выдать замуж Мирейю. Второй – незадолго до отъезда из дворца.

Ну, знаете, лорд Кэмерон! Уж такого я от вас точно не ожидала. Страх рассеялся без следа, уступив место ярости. Что он себе позволяет, черт его побери? На что вообще рассчитывает? Отчего-то в том, что он не собирается воспользоваться ситуацией самым напрашивающимся образом, я не сомневалась ни секунды. Так что же это? Спектакль, призванный мне что-то продемонстрировать? Показать, что Эстли сильнее? Что имеет во дворце неограниченную власть? Можно подумать, что я и так преуменьшала его возможности. Зачем же делать это таким способом? Или он просто забавляется? Хочет посмотреть, как я буду унижаться и умолять его развязать ленты? Ну, так не дождется. Я гневно сжала зубы, тяжело дыша через нос. И чуть не пропустила тот момент, когда за ширмой бесшумно открылась не замеченная мной дверь.

Главная дверь в комнату, через которую сюда оба раза попадала я, находилась с совершенно другой стороны и была закрыта, возможно, даже заперта. А Эстли вошел сейчас через другую дверцу, потайную. Вошел и застыл, с удивлением уставившись на меня. Я смотрела на него, распираемая справедливым негодованием. Он сдвинул брови так, будто это я умудрилась чем-то его рассердить. Наконец, устав играть в молчанку, мы оба хором заорали:

– Что, черт вас побери, здесь происходит?!

Эстли, прищурившись, смерил меня злым взглядом.

– Вы – удивительная женщина, – едко произнес он, и как комплимент это звучало в последнюю очередь. – Каждый раз мне кажется, что я окончательно разобрался в ваших фокусах, и каждый раз вам удается выкинуть что-то такое, что заново ставит меня в тупик. Что, черт возьми, вы хотели этим сказать?!

– Вы меня спрашиваете? – возмутилась я. – Может быть, это в моих покоях мы сейчас находимся? Может, это ваши руки привязаны к кровати?

«Ничего, подожди, я тебе еще это устрою, – мрачно додумала я. – Если ты только не предоставишь мне удобоваримое объяснение случившемуся».

После этих слов Эстли, видимо, осознал, что я действительно не могу сдвинуться с места, подошел к кровати и, провозившись совсем чуть-чуть, развязал ленты. Перерезать их не пришлось. Я тут же соскочила на пол. Осмотревшись, подхватила с кровати простыню и завернулась в нее. Платье обнаружилось здесь же, на полу, но надевать его без посторонней помощи было бы сложно; к тому же это заняло бы кучу времени. Так что пока я предпочла прикрыться более простым и быстрым способом.