Мой сын маг - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Глава 23
Поднимаясь по лестнице, ведущей наверх из подземелья, Химена заметила:
— Ты прекрасно сыграл свою роль, Савл. К тому времени, как я вошла, он был здорово напуган.
— Ну спасибо, леди Мэнтрел, — усмехнулся Савл, но в усмешке его притаилось нечто вроде «вот ведь влип!». — Когда маленький был, насмотрелся фильмов ужасов.
— Весьма способствует повышению общего уровня, — улыбнулась Химена. — Ты из них многому научился. Что ты с ним сделал?
— С ним — ничего. Я просто подражал садистам, которые мне время от времени попадались на жизненном пути с тех пор, как я угодил в этот мир. Но Бейдизам об этом, конечно, ни сном ни духом не ведал.
— У тебя настоящий талант, — похвалила Савла Химена. — А мимика какая!
— Ну спасибо, — буркнул Савл, вовсе не радуясь этим похвалам. — Но вы, надеюсь, понимаете, что, как только мы оказались за дверью, Бейдизам тут же принялся плести заклинания, дабы перенестись из темницы в свой шатер?
— Конечно, — кивнула Химена. — Только у него ничего не выйдет. Я об этом позаботилась.
— Понимаю. Вы спели это странное маленькое заклинание. А что это такое было? Я только одно слово выхватил — «афазия».
— Но ты знаешь, что оно означает?
— Конечно, знаю. Это сильнейший дефект речи, вызываемый поражением мозга. Страдающий афазией способен производить все звуки речи — у такого больного и язык, и голосовые связки, и губы — все в норме. Но работают они вне связи с головным мозгом — связь между мозгом и органами речи нарушена.
— Интересно излагаешь, — нахмурилась Химена.
— Чисто научно. Больной, страдающий афазией, думает: «Я говорю совершенно внятно», но с губ его срывается сущая абракадабра. Такой больной не способен выразить свои мысли связно. Что бы он ни пытался сказать, получается полная белиберда, и... — Савл запнулся и уставился на Химену. — Вы этого не сделали!
— Как раз это я и сделала, — гордо ответствовала Химена. — У него теперь самая настоящая афазия, и она будет прекращаться только тогда, когда он будет разговаривать со мной. А я надеюсь, ты в это время будешь рядом и сможешь противостоять любому заклинанию, которое он попытается произнести.
— Это, конечно, можно, — растерянно пробормотал Савл. — Но я-то вам на что? Вы — неплохая специалистка по заклинаниям.
— Ты мне нужен, потому что рано или поздно он рискнет броситься на меня, с ног собьет или рот заткнет, чтобы я не смогла перекрыть его заклинания, — с непоколебимой уверенностью объяснила Химена. — Может, он и не тигр, каковым себя считает, но уж волк — это точно. И ты не позволишь мне войти одной в его логово, правда, Савл?
— Ни за что, — решительно отозвался Савл, вспомнив о пророке Данииле.
В общем, выходило следующее: как бы Бейдизам ни лез из кожи вон, ему суждено было томиться на положении постоянного гостя, а никто из его помощников не жаждал взять на себя такую ответственность, как нападение на город в отсутствие магической поддержки. Колдун-командир исчез, и осада превратилась в подобие сидячей забастовки.
Мэт вернулся к Луко и пнул его ногой. Голова парня запрокинулась, на губах его по-прежнему играла дурацкая улыбочка.
— Он в трансе, но жив и здоров. Что нам с ним делать, папа? Не можем же мы его тут бросить!
Отец Мэта пожал плечами:
— А что я всегда делал раньше, когда он загуливал допоздна? Я его отводил домой.
— И правда, почему бы и нет? — сказал Мэт, но призадумался. — А ведь может быть, что всякий раз, когда кто-то перемещается по каналу между двумя мирами, сам канал как бы укрепляется?
— И по нему легче вернуться в Нью-Джерси? Согласен, — кивнул Рамон. — Но что самое главное — легче вернуться сюда.
— Верно подмечено, — буркнул Мэт и нахмурился. — Я же не хочу, чтобы канал закрылся, пока я снова не окажусь здесь, верно? Ну что ж, окажем каналу первую помощь, пусть откроется получше...
Фигура Луко как бы вытянулась, стала прозрачной и исчезла.
— Он был славным парнишкой, — вздохнул Рамон. — И остался бы таким, уделяй отец ему побольше внимания.
— А он и уделял, — хмыкнул Мэт. — Когда ему нужно было, чтобы кто-нибудь послушал, как он заливает насчет того, какой он был когда-то герой.
Тут послышался возмущенный и испуганный вопль, и оба Мэнтрела резко обернулись, чтобы посмотреть, почему кричит Каллио. Воришка таращился себе под ноги, где появилась ямка глубиной в несколько дюймов. Мэт шагнул к воришке.
— Что случилось, Каллио?
— Моя добыча! — воскликнул тот. — Я ее закопал ну, как вы мне и говорили, а она возьми да утони в земле глубоко, видать!
— А-а-а, понятно, — усмехнулся Мэт. — Она не утонула, Каллио. Она совсем исчезла. Это ружье, Каллио, не принадлежало этому миру — оно из другого мира, и теперь его здесь больше нет. Понимаешь, Луко притащил с собой эту вещь из другой страны, и сейчас я его отослал туда, откуда он явился, так что, видимо, и его оружие отправилось вместе с ним туда же.
Каллио вскочил, сжал кулаки и гневно уставился на Мэта.
— Так вот, значит, зачем вы присоветовали вещички закопать?! Чтоб потом слямзить их у меня с помощью вашей гадкой магии?
— Только одну-единственную вещь — это ружье, — успокаивал воришку Мэт. — И уверяю тебя, оно тебе совсем не нужно.
Каллио открыл было рот, чтобы возразить, но тут же побледнел от страха.
— Оно чего, колдовское что ли?
— Выражаясь языком этого мира — да, колдовское, и притом колдовство это ужасное. С его помощью можно убить множество людей.
Каллио с содроганием отвернулся.
— Ну, тогда... спасибо, что ты слямзил его у меня, чародей!
— Ничего я у тебя не слям... — слабо запротестовал Мэт, не в состоянии объяснить Каллио все так, чтобы тот его понял.
Рамон положил руку на плечо сына.
— Не надо ничего объяснять, Мэтью. Наш Каллио — симпатичный жулик, но он из тех, кто слышит только то, что хочет услышать.
— Или то, что способен понять, — добавил Мэт с сардонической усмешкой. — Не уверен, что в этом смысле я его намного обошел.
— Конечно, обошел, — заверил отец сына. — Ты только посмотри, как много ты знаешь о нашем враге, Найробусе, располагая практически одними догадками.
— Одни догадки, одни догадки... — расстроенно покачал головой Мэт. — Мне до сих пор трудно представить, что этот симпатичный старикан — такой злодей. Такой добрый, мягкий человек...
— А что тут удивительного? И я могу таким представиться, если очень нужно, — пожал плечами Рамон.
— Скажешь тоже! Ты такой и есть — добрый и мягкий.
— Многие люди моего склада характера стараются этого не показывать, Мэтью. К тому же я могу, когда надо, быть очень даже неприятным, тяжелым человеком.
Мэт вспомнил годы своего детства и ряд стычек отца с другими родителями, да и последние несколько недель говорили о многом.
— Это верно, папа. Итак, Найробус — тот самый человек, который стоит за всем происходящим, независимо от того, что им руководит, какие у него причины...
— Предательство, предательство... — начал было цитировать Рамон, но Мэт испуганно оборвал отца:
— Не надо, папа! Ты же не станешь тут читать стихи только для того, чтобы мне что-то доказать!
— И правда, — смутился Рамон, но тут же просиял. — Я уже прервал рифму, значит, стихов не получится. Так вот, «над истиной сплошное издевательство».