Костер и Саламандра. Книга первая (СИ) - Далин Максим Андреевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗

— Раздвоенный кончик носа — это сильно, — сказала я. — Народ восхитится.

— Пятно — не слабее, — хмуро сказал Броук. — Всё равно что надпись на лбу.

— А то дитя, которое вы нашли вчера? — спросила Вильма.

— Прелестный младенец, — сказал Сейл. — И здоровенький. Светлые волосы, глаза словно у молочного котёнка…

— Звучит очаровательно, — сказала Виллемина. — Но в чём подвох?

— У него шесть сосков, — сказал Броук не просто хмуро, а мрачно.

— Хорошее клеймо, — сказал Валор. — Надёжное. Знак силы.

— Да, — кивнула Виллемина. — О нём будут знать только кормилица, няня и все мы. Вначале его закроют пелёнки, потом — платьице, потом — костюмчик… Дитя спокойно вырастет — и не будет никаких… эксцессов. Замечательный младенец, мессиры, вы провели колоссальную работу, нашли именно то, что необходимо… но меня тревожат преждевременные роды.

— Лучше сейчас, чем после полнолуния, — сказал Броук. — Иначе будут болтать, что вы выкинули после дьявольского обряда. Что это кара Божья. А так — увидели дом Раша после взрыва, задумались, испугались…

— Мне не нравится, — сказала Виллемина.

— Нам будет очень непросто представить в храме подданным новорождённого младенца, которому сравнялся месяц, — сказал Сейл. — Женщины хорошо представляют, как выглядят младенцы.

— Ну, знаете, на недоношенного он тоже не будет особенно похож, — сказала я.

— А это будет особая милость Божья, — сказал Валор.

— Вы что, издеваетесь? — фыркнула я, но меня никто не поддержал.

— Раш устроит какое-нибудь чудо, — сказал Броук. — Чтобы никто не усомнился.

— Нет, дорогие друзья, — вдруг твёрдо сказала Виллемина. — Чудес уже хватит. Кажется, я поняла, что нужно делать. Я намерена тянуть с родами, сколько это возможно. Но если вдруг случится что-то нестерпимо ужасное — я рожу. От ужаса. Я рожу — и мы сообщим, что не можем подвергать слабенького младенца риску подцепить простуду или родимчик в храме. Мы его благословим в дворцовой часовне, дадим имя — Гелхард, несомненно, и сообщим всем, что представим дитя народу, когда оно немного подрастёт и окрепнет.

— И будем тянуть время дальше! — подхватила я. — И дотянем до лета, например, чтобы дитя точно не простудилось. А тогда уже никто не определит с такой уж ювелирной точностью, когда этот младенец родился.

— О! — радостно воскликнул Броук. — Хороший уход, помощь лучших медиков, молитвы Элии и его святейшества — вот ребёнок и окреп. Бывает же такое, верно?

— Конечно, бывает, — подтвердил Валор невероятно авторитетным тоном. — А где сейчас младенец?

— У меня, — сказал Сейл. — С ним отличная проверенная кормилица и моя жена.

— Я хочу посмотреть, — сказала Виллемина.

— Нечего ребёнка таскать туда-сюда по улице, а тем более — тебе к мессиру Сейлу ездить, — сказала я. — Болтать будут. Попрошу адмирала, пусть кто-нибудь из вампиров принесёт дитя сюда сквозь зеркало и так же доставит обратно. Для конспирации.

— Адмирала⁈ — поразился Сейл.

— Князя вампиров, — сказала я. — Он был адмиралом при жизни — лет пятьсот назад или около того.

— Вампиров просить… — Сейл, похоже, сильно усомнился.

Возразить хотели разом Броук, Валор и Виллемина, но я опередила:

— Да бросьте вы, мессир! Дитя — некромант! Заодно и поглядим, что и как у него с Даром.

На том мы и остановились.

Сейл ушёл заниматься ребёнком и прочими медицинскими делами. Броук остался.

Виллемина сама долила кавойе в его чашку.

— Предчувствие подсказывает мне, — сказала она, улыбаясь, — что вам ещё есть чем меня удивить, драгоценный мессир Броук. Удивляйте! Сегодня я морально готова почти ко всему.

— Мне телеграфируют из приграничных областей, государыня, — сказал Броук. — Во-первых, в последнее время к нам из Девятиозерья въезжает очень много самой разной публики. Не у каждого и виза есть, я уж не говорю о разрешении на пересечение границ. Многие из них — с семьями, желают принять подданство. На моей памяти такого не было никогда. Бегут от ада, не иначе.

Виллемина задумалась.

— Быть может, — сказала она медленно, — нам стоит выдавать одиноким беглецам временный вид на жительство? Например, на год? С тем чтобы через год они обратились в жандармерию?.. Но те, кто приехал с детьми, мне кажется, могут получить подданство сразу, как вы полагаете, мессир Броук?

— Многим из них жить нечем, — сказал Броук. — Те, кто мог это себе позволить, как-то устраиваются, снимают жильё, а вот голытьба… Сейчас холодно, своих бедолаг обогреть бы. Мы связались с местными властями, но наши провинции — не такое уж золотое дно. Тем более — Жемчужный Мол. Люди ютятся в каких-то сараях, шалашах… У кого-то лошади, которых кормить нечем, дохнут. Я понимаю, что это не наше дело, но Господь взирает. Не хватало ещё, чтобы у них там случился повальный тиф и мор — перед самой войной.

— Мне нужен мессир Раш, — сказала Виллемина. — Я поняла вас, прекраснейший мессир Броук, мы с этим справимся. Сегодня же вечером мы направим туда помощь.

— Есть ещё один момент, — сказал Броук. — Некроманты на границе.

— Ничего себе! — закричала я. — Из Перелесья?

— Из Девятиозерья, леди Карла, — сказал Броук. — Мне телеграфировали, что за последнюю неделю с таможни в жандармерию перенаправлены пятеро, называющие, мол, себя некромантами. Там наши кадры не слишком разбираются в этом деле, только получили распоряжение оказывать содействие. Что с ними делать, государыня?

— А что они сами хотят? — спросила Виллемина.

— Обратились к таможенникам, а потом — к жандармам, — сказал Броук. — Принять подданство, а в идеале — поступить на службу.

— Отлично! — воскликнула Виллемина. — Они тоже читают наши газеты. Пусть их сопроводят в столицу. В общем, прекрасное соотношение: две хорошие новости на одну плохую.

— Но плохая — уж совсем плохая, прекрасная государыня, — сказал Броук. — Начнётся война с адом — аукнутся нам эти девятиозерцы, которые успеют на нашей земле замёрзнуть или с голоду помереть…

— Святее Иерарха мы всё равно быть не сможем, — улыбнулась Виллемина. — Но что сможем — непременно сделаем, дорогой Броук. Отдыхайте, пожалуйста, а перед этим пошлите за Рашем.

Броук раскланялся и вышел.

— Любопытно, — сказал Валор, — Я, конечно, не бывал при дворе при жизни, но мне представляется, что тогда мало кто из свиты государя Эрвина настолько глубоко к сердцу принял бы беды простого люда, да ещё и пришлого. Мессир Броук меня удивил. Любопытно: что так смягчило нравы — течение времени или Божья Волна?

— Раз не везде, — сказала я, — значит, Божья Волна. Люди — они такие: пока не прилетит, никто и не почешется.

— К тому же, — сказала Вильма, — нравы в Перелесье отнюдь не смягчились, чтобы не сказать сильнее. Святая Земля уже многие годы движется к тому, чтобы снова стать Лугоземьем: она преизрядно растеряла святость. Думаю, хоть над нами и один Святой Орден, боги разные…

— Государыня говорит что-то еретическое, — хихикнула я.

— Нет-нет, — возразил Валор. — В этом есть что-то глубоко правильное, деточка, хоть и никем не произносимое вслух. Мне представляется, что мы — народ Отца Вод. И Божья Волна была именно его карой — его попыткой то ли предупредить своих детей, то ли их исправить… Я просто не могу вспомнить никакое другое государство Севера, где гнев Бога последовал за конкретным и общим грехом, а мы все хорошо помним, что Вседержитель зрит, не вмешиваясь. Вмешался не он? О, государь наш Риэль был глубоко прав, когда утвердил церковный раскол. Мы признали Отца Вод над собой.

— Только он не слишком милосерден, — сказала я. — Даже с вами, Валор, и с теми душами… с бедными морячками. И Божья Волна — ну, тоже тот ещё был ужас, если не врут легенды.

— Судя по всему, не врут, — сказал Валор. — В годы моей жизни память была ещё сравнительно свежа. А к нынешним дням она, как мне кажется, превратилась в своеобразное понимание истины в Прибережье.

— Когда-то жителей побережья предельно жестоко научили думать о ближнем, — задумчиво сказала Виллемина. — Звучит красиво. И всё же мне представляется, что дело не в этом — по крайней мере, не только в этом. Мой предок, которым в Перелесье до сих пор детей пугают, когда-то дошёл своим умом… В общем… нет, думаю, что легенда безусловно прекрасна, но нас всех изменила близость ада, а не Божий гнев. Хотя мысль о том, что жители Прибережья — народ Отца Вод, мне неожиданно нравится.