Магия отступника - Хобб Робин (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
За его речью не последовало тишины. Дэйси не шелохнулась, но шепот метнулся вдоль стен шатра, словно вспугнутая мышь. Руки украдкой касались серег и тканых юбок. Никто не осмелился вслух сказать ей, что она ошибается, но волна шепота ясно сообщила ей то, что, как все знали, она не хотела бы услышать. Торговля с захватчиками была крайне важна, если народ собирался обмениваться с теми, кто прибывал из-за моря. Мясо и шкуры, кожа и меха, изящные вещицы, вырезанные из дерева, позволят кое-что купить, но торговцы из-за соленой воды особенно охотно брали товары с запада.
И тут мальчик-солдат нанес заключительный удар.
— Уверен, мало кому из нас будет недоставать табака. И мы обязательно найдем, чем еще торговать с другими людьми, которые приходят на ярмарку. Когда они обнаружат, что у нас нет больше гернийского табака, они не уплывут разочарованными: мы отыщем что-нибудь другое, не менее для них желанное. — Он говорил небрежно, словно это было проще простого.
Дэйси нахмурилась еще сильнее. Один из кормильцев поставил перед ней тарелку пирожков с поджаристой хрусткой корочкой. Она схватила один и вгрызлась в него так, словно откусывала голову врагу.
— И что же ты предлагаешь? — резко спросила она, прожевав и проглотив лакомство. — Зачем утруждаться нападением на них, если мы не собираемся прогнать их навсегда?
Я почувствовал, как дернулись мышцы на лице мальчика-солдата, но он сдержал улыбку.
— Мы нападем на них и убьем достаточно, чтобы дать им понять, что могли вырезать их всех. И мы нападем на них сплоченно, что заставит их думать, будто мы похожи на них.
— Похожи на них? — вновь оскорбилась Дэйси.
— Достаточно похожи, чтобы они смогли нас понять. Сейчас они относятся к нам так же, как мы — к кроликам.
Дэйси недовольно хмыкнула. Еще одно сравнение, которое она не оценила.
— Мы ведь не считаем, — неумолимо продолжил мальчик-солдат, — что нам следует обратиться к великим кроликов и спросить у них позволения охотиться на их народ. Мы не говорим себе: «Вот жилища народа кроликов. Я остановлюсь здесь и предупрежу его обитателей, что пришел с миром, прежде чем идти дальше». Нет. Когда мы хотим мяса, мы охотимся, убиваем кроликов и едим их. Если мы хотим пройти мимо их жилища, мы проходим. Если мы хотим построить дом там, где уже есть кроличья нора, мы не спрашиваем разрешения кролика и не ждем, что он оскорбится, если мы так поступим. Нам это безразлично. Пусть кролики уберутся куда-нибудь еще, думаем мы. И мы поступаем так, как хотим, с местами, где они живут.
— Но они же просто кролики, — возразила Дэйси.
— Пока ты не встретишь кролика с мечом. Пока кролики не придут ночью, чтобы сжечь дом, который ты построила. Пока великие кроликов не встанут перед тобой со словами: «Отныне ты будешь уважать мой народ и землю, принадлежащую моему народу».
Дэйси все еще хмурилась. Я заподозрил, что мальчик-солдат выбрал не лучший способ для выражения собственных мыслей.
— У кроликов нет великих, — веско указала Дэйси. — У них нет магии. Они не следуют за вождями и не действуют сообща. Они не умеют разводить огонь, они не могут разговаривать с нами и потребовать уважения.
Она говорила пренебрежительно, словно разъясняла нечто очевидное глупому ребенку.
Мальчик-солдат выждал с полдюжины ударов сердца.
— Именно так про нас и говорят захватчики, — наконец очень мягко заключил он. — Что у нас нет правителей, а нашей магии не существует на самом деле. Что у нас нет мощного оружия, как и желания им пользоваться. Им даже в голову не приходит, что мы можем потребовать уважения к нашим землям, поскольку они не считают, что мы ими владеем.
— Значит, они глупцы! — заявила Дэйси с глубочайшей уверенностью в собственной правоте.
Мальчик-солдат тихонько вздохнул. Кажется, он жалел, что не может с ней согласиться.
— Они не глупы, — вместо этого возразил он. — Они, по сути, очень умны, но совсем не так, как это принято понимать у нас. В то время как наша молодежь охотится, строит дома и начинает жизнь, их юношей посылают в особое место, где они учатся тому, как присвоить себе весь мир.
Дэйси прищурилась. Она явно не поверила ему.
— Я побывал там, — продолжал мальчик-солдат в недоверчивой тишине. — Я узнал, чему они учат своих воинов. И понял, как обратить эти знания против них.
Во мне нарастала холодная ярость. Он повернет все, ему выучился в Академии, против нас? Что ж, решил я, в эту игру могут играть двое. Ожесточившись сердцем и на время отрешившись от его предательства, я внимательно вслушивался в каждое произнесенное им слово.
— Они не уважают людей, которые не живут на постоянном месте. Они не уважают тех, кто следует собственным желаниям, а не подчиняется приказам единственного правителя. Они не заключат с нами соглашения, не поверят, что мы заявляем свои права на наши земли, пока мы не сумеем их убедить, что они обманулись и на самом деле мы очень на них похожи.
Дэйси покачала головой.
— Я не стану тратить время на этот обман. Я просто спущусь к ним и убью их. Вырежу их всех.
— Если мы будем просто их убивать, то на смену одним придут другие. — Он умоляюще вскинул руку, прервав ее возражения. — Конечно, сначала мы будем убивать. Но потом тем немногим, кто выживет, следует сообщить, что у нас есть собственный король. Или королева. Они должны поверить, что есть один человек, который может говорить за нас. И с таким человеком они могут заключить соглашение вроде того, которое они подписали с далекой королевой, победившей их. Тогда будут установлены границы, которые не позволят им хозяйничать на нашей земле. И правила торговли.
— Правила торговли? — Теперь Дэйси внимательно его слушала.
— Чтобы пробудить в них жадность, — пояснил мальчик-солдат. — И чтобы убедиться, что мы получим табак, необходимый для нашей собственной торговли. Мы будем обмениваться только с одним чужаком. Он разбогатеет. И будет заинтересован в том, чтобы остаться единственным, кто с нами торгует. Мы выберем кого-то сильного, способного удержать остальных подальше от нас, но подчиняющегося нашим законам — иначе он не сохранит монополию на торговлю с нами. Жадность защитит нас лучше, чем страх.
Он замолчал и улыбнулся угрюмому лицу Дэйси.
— Но сперва должен быть страх, — добавил он.
Дэйси медленно улыбнулась ему в ответ.
— Кажется, я начинаю понимать. Их слабость станет нашей силой. Жадность будет привязью, которая удержит их на расстоянии. Да, я думаю, это хорошая мысль. Мы вместе это продумаем. — Ее улыбка стала шире и еще холоднее. — И прежде всего мы продумаем бойню.
Мальчик-солдат махнул рукой Ликари, и тот вновь наполнил его тарелку. Появилась Оликея с кувшином пива. Он едва замечал их заботу. Я превратился в крошечную пылинку отчаяния, висящую внутри него. Он хорошо все продумал. Если ему удастся выполнить свой замысел, он, пожалуй, добьется своего.
— Резня на самом деле простейшая из наших задач, — обратился он к Дэйси, съев немного мяса. — Захватчики уже давно позабыли об осторожности по отношению к нам. Они опасаются нас не сильнее, чем мышей, бегающих по конюшне, — и внимания обращают не больше. Танцоры Кинроува постараются удержать их в страхе и отчаянии. Жаль, что их не осталось больше — для более мощной магии, — он выдержал учтивую паузу, — однако Кинроуву придется обойтись теми, кто есть. В последние дни и ночи перед нападением он усилит для нас магию. Тогда захватчики окажутся заранее измотанными и подавленными. Они едва ли не обрадуются тому, что мы их убиваем.
Он улыбнулся и отхлебнул пива. Для меня это было уже слишком. Я собрал все свое сознание и ярость, устремил в единую точку и со всей силы попытался вышвырнуть мальчика-солдата из моего тела. Он определенно ощутил мое нападение, поскольку слегка поперхнулся пивом, однако твердой рукой поставил чашку на стол и заговорил внутренне, со мной одним.
— Твое время прошло. Я делаю то, что должен. В конечном счете это обернется к лучшему для обоих наших народов. Да, будет резня, но затем война закончится. Лучше одна бойня, чем год за годом постепенно уничтожать друг друга Я долю об этом размышлял, Невар. Думаю, это решение понял бы даже отец. И я не могу позволить тебе встревать. Если ты не присоединишься ко мне добровольно, мне придется позаботиться, по меньшей мере, о том, чтобы ты мне не помешал.
