Гавань ветров - Мартин Джордж Р.Р. (читать полную версию книги .TXT) 📗

— Сан! — позвала она громко, вспомнив его имя.

Но он даже не взглянул на нее.

— Мой Правитель… — произнес он дребезжащим голосом.

— Она мне угрожает, — прохрипел Правитель. — Говорит: черные летатели будут преследовать меня до моего смертного часа.

— Она лжет, — поспешно сказал Сан, и Марис, вздрогнув, вспомнила все, что знала о нем. Сан с Тайоса, прирожденный летатель, убежденный ретроград. Два года назад он проиграл крылья дерзкой однокрылой, а теперь получил их назад после ее смерти. — Черные летатели совсем не опасны. Они ничто!

— Она говорит, что они никогда не оставят меня в покое!

— Неправда! — ответил Сан все с той же угодливостью. — Тебе нечего страшиться. Скоро они улетят. У них, мой Правитель, есть обязанности, семьи, заботы, они должны переносить послания. Надолго они тут не останутся.

— Их сменят другие, — перебила Марис. — В Гавани Ветров летателей много. И тебе никогда не освободиться от тени их крыльев.

— Не слушай ее вздор, господин, — настаивал Сан. — Ее поддерживает только горстка однокрылых. Мусор, запорошивший небо. Когда они улетят, их никто не сменит. Тебе надо лишь немного выждать, мой Правитель.

Чем-то интонации его голоса уязвили и ошеломили Марис сильнее произнесенных им слов. Внезапно она поняла: Сан говорил, как раб с господином, а не как равный. Он боялся Правителя и был обязан ему крыльями

— его тон свидетельствовал, что он верит в это. Впервые летатель стал прислужником Правителя, покорным слугой!

Правитель снова повернулся к ней, в его глазах был лед.

— Так я и думал, — сказал он. — Тайя лгала мне, и я ее изобличил. Вэл-Однокрылый тщился запугать меня никчемными угрозами. А теперь вот ты. Все вы лжецы, но я умнее, чем вы думаете. Твои черные летатели ничего мне не сделают, они бессильны сделать что-либо. Однокрылые! Настоящие летатели и думать забыли про Тайю. Совет показал, как они к ней относились.

— Да, — подтвердил Сан, усердно кивая.

На мгновение Марис задохнулась от бешенства. Ей хотелось броситься через залу, вцепиться в щуплого летателя и трясти его, пока он не рухнет без чувств. Но Эван больно сжал ее руку и покачал головой. Тогда Марис мягко произнесла:

— Сан!

Он неохотно повернулся к ней, и она увидела, что его сотрясает дрожь. Уж не стыдится ли он того, чем стал? И Марис подумалось, что и в нем есть частица всех летателей, которых она знала. «На что мы не идем ради неба!» Она продолжила:

— Сан! Джем не однокрылый, но он там, с черными летателями.

— Да, — растерянно признал Сан. — Но он близко знал Тайю.

— Если ты ходишь в советчиках своего Правителя, объясни ему, кто такой Доррель с Лауса.

Сан замялся.

— О ком она? — резко спросил Правитель, переводя взгляд с Марис на своего летателя. — Ну?

— Доррель с Лауса, — с неохотой заговорил Сан, — западный летатель, мой Правитель. Происходит из древнего рода. Замечательный летатель, мой ровесник.

— Ну и что? Какое мне дело до него? — нетерпеливо спросил Правитель.

— Сан, — сказала Марис, — что, по-твоему, произойдет, если Доррель присоединится к черным летателям?

— Этого не будет! — торопливо воскликнул он. — Доррель не однокрылый. Он никогда…

— Ну а если?

— Он пользуется большим уважением. К нему прислушиваются и за ним многие последуют, — через силу ответил Сан.

— Доррель с Лауса прилетит с сотней западных летателей, чтобы присоединиться к кругу, — произнесла Марис грозно. (Сотни, скорее всего, не наберется, но они-то не узнают!) Губы Правителя задергались.

— Это правда? — спросил он у своего послушного летателя.

Сан боязливо кашлянул.

— Доррель… мне… Трудно судить, господин. Он влиятелен, но… но…

— Прикуси язык! — приказал Правитель, — не то я найду кого-нибудь еще для твоих крыльев.

— Не слушай его! — резко сказала Марис. — Сан, у Правителя нет права давать или отнимать крылья. Летатели объединились, чтобы никто не нарушал это правило!

— Тайя умерла, нося крылья, — пробормотал Сан. — И я получил их от него…

— Но прежде они были твоими. И тебя никто не осуждает, — сказала Марис.

— А вот Правитель поступил незаконно. Если для тебя это что-то значит, если ты согласен, что казнь Тайи — преступление, присоединяйся к нам! У тебя есть черная одежда?

— Черная? Я… Есть.

— Ты ополоумел? — Правитель ткнул ножом в сторону Сана. — Взять этого дуралея!

Стражники нерешительно шагнули вперед.

— Прочь! — крикнул Сан. — Я летатель, слышите?

Они остановились, поглядывая на Правителя.

Тот снова ткнул ножом, губы у него тряслись. Казалось, язык ему не повинуется.

— Вы… вы… заберете Сана и…

Он не договорил, так как двери распахнулись и двое стражников втащили в залу Колля и швырнули перед троном. Он упал на четвереньки, потом с трудом поднялся. Правая сторона его лица распухла, синяки под глазами были чернее одежды.

— Колль! — в ужасе вскрикнула Марис.

Он сумел улыбнуться.

— Я сам виноват, сестрица. Но ничего страшного.

Эван подошел к нему и начал осматривать лицо.

— Я не приказывал применять к нему насилие, — возмутился Правитель.

— Ты приказал, чтобы он не смел петь, — ответил один из стражников, — а он пел и пел.

— Кости целы, — объявил Эван, — а опухоль пройдет.

Марис с облегчением вздохнула. Что бы она ни говорила о готовности умереть, разбитое лицо Колля вызвало у нее шок.

— Я устала от пустых разговоров, — сказала она Правителю. — Если хочешь узнать наши условия — слушай!

— Условия?.. — Он, казалось, не верил своим ушам. — Я — Правитель Тайоса, а ты никто и ничто. Ты не можешь ставить мне условия!

— Могу, и я их ставлю! Лучше выслушай меня. Не то пострадаешь не ты один. По-моему, ты просто не понимаешь, в какое положение поставил себя и Тайос. По всему острову люди поют песню Колля, другие певцы переезжают с ней с острова на остров, так что скоро весь мир узнает, как ты приказал убить Тайю.

— Она была лгуньей и изменницей.

— Летатели не подданные и изменниками быть не могут, — возразила Марис.

— А солгала она, чтобы предотвратить бессмысленную войну. Нет, она всегда будет предметом споров, но ты выставишь себя глупцом, если отмахнешься от того, чего могут добиться певцы. Тебя уже начинают повсюду ненавидеть.

— Молчать! — крикнул Правитель.

— Твои люди никогда тебя не любили, — упрямо продолжала Марис. — Сейчас они напуганы черными летателями, тем, что певцов бросают в темницы, летателей вешают; торговля замерла, война, которую ты начал, обернулась фарсом — даже твои стражники разбегаются. И причина всего этого — ты! Рано или поздно люди решат избавиться от тебя. Они ведь уже начинают понимать, что только это заставит черных летателей покинуть небо Тайоса.

Марис перевела дух и продолжила:

— О чем только не говорят! Что Тайос проклят, что его ожидают бессмысленные беды. Что призрак Тайи бродит по крепости, а Правитель помешался. От тебя все отшатнутся, как от первого безумного Правителя Кеннехата. И твои люди долго терпеть такого не станут. Они знают, как все исправить. Они поднимут восстание. Певцы высекут искру, черные летатели раздуют ее в пламя, и ты будешь испепелен.

Правитель улыбнулся хитрой, жутковатой улыбкой.

— Нет, — отрезал он. — Я убью вас всех — и дело с концом.

Марис тоже улыбнулась.

— Эван — целитель, посвятивший себя Тайосу, тысячи людей обязаны ему жизнью; Колль слывет одним из лучших певцов Гавани Ветров, его знают и любят на сотне островов; а я — Марис с Малого Эмберли, та, о которой слагают песни, та, что изменила мир. Люди, никогда меня не видевшие, чтут меня, как героиню. Ты убьешь нас троих? Прекрасно! Черные летатели узнают и разнесут весть об этом повсюду, певцы сложат песни. И надолго ли ты останешься Правителем после этого? Следующий Совет Летателей будет един в своем решении — и Тайос уподобится Кеннехату, станет мертвым островом.

— Лгунья! — Правитель поигрывал ножом.