Два талисмана - Голотвина Ольга (читать книги без сокращений txt) 📗
— А ну, молчать!
Хорошо рявкнул. Командно.
Вопли прекратились, словно кто-то отрубил их незримым мечом. Только всхлипнул кто-то из циркачат, не смог остановиться сразу.
Ларш с наслаждением вслушался в наступившую тишину… и вдруг понял, что весь этот вихрь плача, криков, оправданий и взаимных обвинений превратился в голове в стройную, связную, вполне понятную картину происшедшего.
Стражник задал вопрос циркачам: девицу Милесту они прятали от стражи или следили, чтоб не сбежала? (Оказалось, и то и другое.) Спросил Милесту: кто знал о письме, написанном ей Хранителем? (Ответила, что Авита, Эртала и тот слуга, что принес письмо). Поинтересовался у Авиты: о какой Ночной Колдунье кричал «человек-пес» и почему? (Огрызнулась: «У него и спрашивай!» — а на глаза навернулись слезы).
Хорошо, в происходящем Ларш более-менее разобрался, но теперь что делать?
Вообще-то надо послать за стражей и арестовать всю эту цирковую банду… ну, тех, кто не успеет разбежаться до прихода «крабов», ведь не бежать же Ларшу за ними одновременно во все стороны!
Эта мысль заставила стражника оглядеться… о, вот он, чернявый малыш, который спасался на потолочной балке от пьяного медведя!
Ларш подхватил мальчугана на руки. Малыш взвизгнул и попытался вырваться, но стражник держал его крепко. Жена хозяина дернулась было к своему чаду, но ее остановил суровый взгляд Спрута.
«Она-то уж точно от ребенка не удерет, — подумал Ларш. — А она здесь командует».
Но дальше-то что? Ларшу нужны не циркачи, а перстень. Милеста, похоже, не врет. Он ее еще расспросит, но если перстень у нее, то глупо торчать в перекрашенном виде в цирке.
А может, она тянула время до прихода контрабандистов?
Ладно, Ларш с этим разберется.
А чтобы разобраться, нужен хозяин цирка. Он знает больше всех. Он может сказать, кто его нанял.
Но как его заполучить? И как избежать огласки? Если кликнуть стражу, придется объяснять «крабам», за что всю эту компанию следует волочь в тюрьму. Ах, за похищение девицы Милесты? Той, которую велено ловить?
Ларш не знал, отдан ли такой приказ городской страже. Но рисковать не хотел. Если девчонка во время ареста начнет болтать лишнее…
И тут Ларша осенило.
Не выпуская из рук циркачонка, он поспешно подошел к крыльцу.
— Авита, — сказал Спрут негромко, — правду циркачи говорят, что ты наложила охранные чары на дверь этого дома?
Ответом был холодный взгляд и процеженные сквозь зубы слова:
— И на окно. И что?..
— Авита, нет закона, по которому Ночной Чародей объявлялся бы преступником. Если, конечно, он своим колдовством никому не причинит вреда.
— Да? — зло ухмыльнулась Авита. — А я еще девчонкой слыхала, что таких выгоняют из городов. Просто так, без вины, на всякий случай. А в поместье, где я жила, пришлую нищенку забросали камнями, еле ноги унесла. Кому-то примерещилось, что старуха чары плетет.
— Авита, — заговорил Ларш убедительно, — предлагаю тебе уговор. Я сейчас выполняю важное и тайное поручение Хранителя. Помоги мне, пожалуйста. Я обещаю тебе за это покровительство Хранителя. Будешь жить в Аршмире сколько захочешь… ну, если не нарушишь закон. А если кто вздумает тебя обидеть, дядя поговорит с командиром стражи — и обидчики прибегут к тебе извиняться.
— Поручение? Важное? — удивленно и недоверчиво переспросила Авита. — Неужели Милеста так зацепила сердце Спрута?
— Сердце? Зацепила? — не сразу понял Ларш. — Ох, я забыл уже… нет, конечно же, нет! Милеста в этом деле — мелкая птаха… то есть надеюсь, что это так… Дело очень серьезное, поверь мне!
— Верю, — решилась художница. — Помогу.
Оживившись и повеселев, она спрыгнула с крыльца:
— Что мой господин прикажет делать?
Вместо ответа Ларш обернулся к циркачам:
— Даю вам выбор, разбойники недоделанные. Или вы идете в тюрьму… ну, или кидаетесь наутек, но вас ловят и ведут в тюрьму… а оттуда — в рудник. Или…
Он замолчал. Мальчуган, висевший, словно тюк с тряпьем, у него под мышкой, умоляюще глядел на мать.
— Что — «или»? — не выдержала наррабанка.
— Или я не буду ничего сообщать страже. Перед дядей своим, Хранителем Аршмира, за вас слово замолвлю. И уговорю госпожу Милесту оставить дело без последствий.
Милеста попыталась что-то сказать, но наткнулась взглядом на ледяной взор Спрута и промолчала.
— А за это вы, — продолжал стражник, — будете делать все, что прикажу.
— А… а что господин изволит приказать? — недоверчиво спросил «человек-пес».
— Сейчас все идете за мной к конюшне. И взрослые, и дети.
Ларш повернулся и зашагал от дома, даже не оглянувшись, чтобы проверить, подчинилась ли труппа.
Циркачи потянулись за ним, опасливо, но покорно. Только Сариви шепнула Рейхе:
— Я еще вчера поняла: не за тявчиком он приходил. А то с чего бы ему мне серебрушку давать!
Рейха сердито дернула плечом: дескать, молчи, дура…
Распахнув дверь конюшни, Ларш велел циркачам зайти внутрь. Всем. И детям, и взрослым. И мальчишку, которого держал на руках, отправил туда же.
Просторная конюшня сразу показалась тесной, потому что люди старались держаться подальше от медведя, который гремел цепью, гневаясь на толпу, что вторглась в его владения.
— Воды бы им, — озабоченно сказал Ларш. — Не знаю, сколько они тут просидят.
— Я знаю, где у них ведро, — откликнулась Милеста и побежала к фургону.
— Ох, — вспомнил Мирвик, — а пояс где?
— Какой еще пояс? — встопорщился клоун, словно поднявший колючки еж.
— Кожаный. С железным кольцом. На котором Милесту из люка на сцену спустили. Мне его в театр вернуть надо, пока не хватились.
— A-а, который на девице был!.. Тут где-то должен валяться. А ну, мальцы, сыщите!
После недолгой молчаливой возни в полумраке циркачата отыскали пояс. Старшая девочка с опаской подала его Мирвику через порог.
Прибежала Милеста с ведром воды, поставила его в конюшне у входа, поспешно выскочила наружу.
Ларш негромко сказал что-то Авите. Та кивнула, подошла к двери, провела по косяку ладонью. Присела на корточки, тронула порог. Поднялась, улыбнулась стражнику:
— Готово.
— Теперь, — приказал Спрут, — пусть один из вас попробует выйти из конюшни.
Циркачи переглянулись. Затем жена хозяина двинулась к порогу. Но в двух шагах от выхода остановилась. От волнения лицо ее стало серым. Отвернувшись, она умоляюще шепнула:
— Финкуд…
Клоун, оттеснив женщину, решительно шагнул к выходу, но у порога наткнулся на невидимую преграду. Толкнулся плечом во что-то незримое, упругое — и отступил. Мол, чего уж лбом биться — не баран, и так все ясно.
— Сейчас госпожа Авита наложит такие же чары и на окно, — веско сказал Ларш. — Мирвик, подсади барышню на крышу, пусть зачарует и ту дыру, в которую ты вытащил Милесту.
Авита кивнула и скрылась за углом. Мирвик пошел следом.
— А вы, — обратился Ларш к циркачам, — будете сидеть здесь тихо, как мыши. Если на пустырь забредут зеваки — сами придумаете, что им сказать, лишь бы ушли. А когда вернется ваш хозяин — растолкуете ему, что выручить вас может только он. Не дружки из воровской швали, не стража даже — только он сам. Пусть найдет меня и расскажет, во что ввязался. А до тех пор нет вам всем выхода, хоть просите, хоть плачьте!
— А если он долго не придет? — не поняла Сариви. — Что нам есть?
— Да хоть медведя съешьте, мне-то что? Пока не потолкую с вашим хозяином, вас не выпущу.
Труппа взволнованно зашепталась. Ларш отвернулся, делая вид, что ему безразличны переживания этих перепуганных людей.
Вернулись Мирвик и Авита.
— Сделано, — доложила девушка, отряхивая испачканные ладони. — Не выйдут ни в окно, ни через чердак.
И, обернувшись к пленникам, добавила низким, хрипловатым, жутким голосом:
— А на стены и крышу я другое заклятье наложила. Если вздумаете ломать — у всех до единого мясо загниет и с костей отваливаться начнет.
Ларш невольно вздрогнул, но Авита, отвернувшись от пленников, ухмыльнулась ему с видом заговорщицы.
