ОСЕННИЙ ЛИС - Скирюк Дмитрий Игоревич (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Кришан угрюмо тронул вспухшую губу.
– Шел снег, мой граф, – сказал он. – Собаки не смогли взять след. Я думаю, он вскорости объявится в какой-нибудь деревне – должен же он что-то есть! Мои люди узнают, не видел ли кто его. С такой приметной волосней ему не удастся скрываться долго.
– У тебя, я смотрю, на все найдется объяснение! – прорычал граф и уселся в кресло. Посмотрел в камин, потер живот и поморщился. – Подай вина, – велел он. Кришан кивнул и, взявши с полки кувшин, наполнил графский кубок.
Граф покосился на браслет, мерцавший на запястье оруженосца, и хмыкнул:
– Чего ты нацепил эту хреновину?
Кришан поднял руку.
– Не так все просто, – ответил он. – Все никак не могу понять, зачем и как он мигает. Есть у меня одна мысль, и если это сработает, то…
– То – что? Ну, договаривай!
– Не стоит пока об этом говорить, – уклончиво ответил тот. – Вдруг я не прав? Уверен я пока в одном – сюда эта рыжая тварь полезла именно за ним.
– Неужто?
– Он сам так сказал, мой граф. – Кришан поднял голову. – Я прочешу весь лес. Я сам убью его. – Он облизал разбитые губы. – Он дорого заплатит мне за это.
– Ну, ладно, – граф кивнул. – Возьми два десятка солдат – больше, я думаю, не понадобится. Не найдете в лесу – ищите в деревнях. Собак не кормите – пускай будут злее. А сейчас иди и кликни кого-нибудь… Пусть принесут нам чего-нибудь перекусить.
Он глотнул из кубка и с проклятием выплюнул вино на пол.
– Дьявольщина! Что это такое?!
– Что случилось, мой граф? – Кришан обернулся на пороге.
– Попробуй! – Граф протянул ему кубок. Кришан пригубил напиток и содрогнулся, почувствовав соленый привкус на губах.
В бокале была кровь.
* * *
Все повторялось.
Он шел сквозь лес, как уже было много раз за эти дни и ночи, шел в никуда, петляя, сдваивая след, пока погоня не отстала, и пока в лесу не воцарилась прежняя тишина. Усталость брала свое – травника шатало. Он брел все медленней, едва не засыпая на ходу, и наконец настал миг, когда он почувствовал, что не в силах больше сделать ни шагу. Остановившись, сбросил с плеч котомку и огляделся окрест.
Поспешное бегство завело его в самую глубь лесной чащобы. Сквозь голые ветви светила луна. Вокруг было тихо, и травник, поколебавшись, решил заночевать прямо здесь – в конце концов, это место было не хуже любого другого.
Он отыскал большую старую ель и влез под ее широкие лапы, где не было снега, лишь палая хвоя и шишки с корой. Достал из мешка кресало и трут, запалил маленький костерок из сухих веток и, перекусив гобушкой хлеба, улегся отдохнуть.
В холодном сне он продремал остаток ночи, то и дело просыпаясь в тревоге; но нет – все было тихо и спокойно, и встав на следующее утро, он двинулся дальше.
И здесь, посреди глухого леса, вдруг повстречал людей.
* * *
Их было трое. Травник замер, стиснув крепче посох. На графских слуг они явно не тянули: три мужика, по виду – самые обыкновенные крестьяне из местных, может, разве что несколько более оборванные и заросшие, чем другие. Двое были с топорами, один – с рогатиной.
– Ты, парень, здесь откуда? – хмуро, с подозрением спросил тот, что с рогатиной, – высокий и плечистый бородач. Шагнул вперед. – Чего тебе надо в лесу?
– А вы сами-то кто будете? – вопросом на вопрос ответил тот.
– Ты, рыжий, брось мне тут хитрить. Тоже мне, лис выискался… Я первый спросил. Кто ты?
Драться не хотелось. Травник уже понял, что негаданно набрел если и не на лихих людей, то уж точно – на беглых крестьян, и решил не перечить.
– Странник я.
– Гм! Странник… Что ж ты тут делаешь тогда?
– Бежал я. Из графской темницы.
– Будет заливать-то! – усмехнулся тот. – Чем докажешь?
Тот молча показал запястья. Троица переглянулась.
– Цепи не только у графа есть, – хрипло сказал второй и поправил за поясом топор. – Да и шапка на тебе уж больно знакомая – как раз вот в таких и расхаживают графские приспешники.
– Шапку я украл, – признался рыжий, – и это все, что я могу сказать о ней. Не хотите – не верьте. Я устал спорить. Хотите драться, так давайте, а нет, так пропустите.
– Ишь ты, прыткий! – предводитель усмехнулся в бороду. – Куда идешь?
– Куда глаза глядят… – буркнул тот. – А как дойду, там видно будет.
– Ну-ну… Как зовешься-то хоть?
Странник поколебался.
– Лисом назвал, Лисом зови и дальше, – сказал он.
– Ну что ж… пошли… Лис. Расскажешь, что и как, а там уж мы решим, что с тобою делать.
– Ладно, – кивнул тот, опуская посох. – Будь по-вашему. Пойду.
Дорогою разговорились. Старший из троих – высокий кареглазый мужик с рогатиной, звался Шандор. Два других были братья-близнецы – Габор и Тамаш. Их легко было различить – левое ухо у Тамаша было разодрано надвое плетью, он носил, прикрывая шрам, длинные волосы и все время молчал. Габор нехотя рассказал, как однажды с их сестрой решили поразвлечься графские молодчики. Тамаш выскочил на двор, заслышав сестрин крик, расшвырял двоих-троих, одного бухнул в колодец – тот так и не выплыл, да остальные навалились скопом и чуть не забили парня плетьми. Досталось и Габору тоже. Сестру все равно снасильничали, парней же повязали и бросили в сарай, намереваясь увезти назавтра в замок. А ночью те распутали веревки и ушли в леса.
– Вот и молчит он с тех пор, – вздохнул Габор. – Все понимает, а сказать ничего не может… А ты, говоришь, значит из темницы удрал? Расскажи.
– Расскажу, как придем.
– Промышляешь-то чем? – спросил Шандор.
– Травник я.
– Ишь ты! А не врешь?
– Чего мне врать-то? – пожал плечами тот.
– А вот, к примеру взять, у Дюлы вчера живот скрутило. Съел видать чего-то не того. Кишки расклеились. Смог бы помочь?
– Попробую…
Помянули брата Леонарда.
– Как же, знаю, – кивнул Шандор. – Добрый человек, хоть малость и чудной. Шел летом куда-то по делам своим монашьим, да прихворнул. Все лето пролежал, а когда на поправку пошел, зима-то и нагрянула. Он и решил пока тут пожить. Благо, местные не забывают старика, помогают, чем могут…
– А ты сам откуда будешь?
– Я из Местякэна, а вон они, – он кивнул на братьев, – из Верешмарта. Остальные – кто откуда. Много нас тут таких, без дома, без земли… Многих этот Цепеш по миру пустил.
– А чем живете? Грабите что ль кого?
– Всякое бывает.
За деревьями замерцал костерок, и вскоре все четверо вышли на поляну. На взгорке, у развесистой березы темнел провал землянки. Человек семь или восемь сидели вкруг костра, где жарился на вертеле, роняя капли жира, большой кабаний бок. Слышались голоса.
– …Вот я и говорю, – продолжал кто-то свой рассказ. – Были мы с братом богатыри, каких поискать. Пошли мы как-то в лес. Глядь – а навстречу медведь. Бурый такой, с зубами. Как заревет! Ну, брат шапку наземь и – ну бороться. С медведем, значит. А во мне как будто два сердца. Одно говорит: «Силу покажи!», другое кричит: «Беги!». Ну, думаю, послушаю того, что «беги»кричит. А через день, значит, дай думаю, посмотрю, чем там дело кончилось, в лесу.
– Ну и что?
– От брата одни царвули остались.
– А от медведя? – ахнул кто-то.
– Ни волоска!
Дружный хохот сотряс поляну и смолк при появлении Шандора и двоих близнецов. Половина сидевших вскочила, схватившись за оружие, но все тут же уселись обратно. Кто-то повернул жаркое над костром и ругнулся, обжегшись.
– Эй, это кто там с тобой, Шандор? – окликнул кто-то.
– Да так, один лис забежал, – усмехнулся тот. – А вы опять сторожей не выставили?
– Да ладно тебе, – махнул рукою говоривший – высокий чернявый парнишка лет восемнадцати, который, похоже, и рассказывал потешную басню. – Садись вон лучше. Лайош с Иштваном сегодня, вишь, какого кабанчика на рогатину взяли.
– Уж не у Дароша ли на дворе взяли-то?
