Зумана (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Она не знала, куда их везут. Не понимала, что происходит. И в первые часы вообще находилась в глубоком оцепенении. Перед глазами все еще стояли страшные картины гибели ее спутников… Хирга упал беззвучно. Просто осел к ногам Элеи, точно из него разом вынули все косточки. А Кайза рычал диким зверем… Даже после того, как этот верзила в шлеме по самую рукоять вогнал в шамана свой короткий меч. Степной колдун, казалось, не чувствовал боли и все старался дотянуться до врагов…
Элея так ясно запомнила его глаза. В тот миг, когда ее, схватив за руку, поволокли вниз, она вдруг успела разглядеть, что эти глаза полны не злобы и ненависти, а безграничной печали…
Принцесса из Брингалина понимала — она уже никогда не будет прежней… Как можно улыбаться, как можно радоваться жизни после т а к о г о?
Думать о потерях было слишком больно, а не думать — невозможно. Поэтому глухое оцепенение время от времени сменялось неудержимыми слезами, которые рвались наружу вместе с безумными криками. Элея колотила в стены повозки кулаками и коленями, пятками и даже поганым ведром, пока оно было пусто. Но на второй день и истерика, и отупение оказались исчерпаны до дна. К тому же несчастный ребенок пугался и плакал. Он пугался всего. И совершенно не выносил, когда его оставляли одного. Стоило только Элее опустить мальчика на лежанку и отойти, как начинался громкий крик. Фарр был уже слишком большим, чтобы целый день только спать. Он желал находиться на руках, хватать Элею за разные части тела и требовать внимания. Еще в первые дни, познакомившись с наследником Руальда, она поняла, что мальчишка хоть и милое создание, но вовсе не подарок. Принц умел голосить так громко, что даже возница начинал стучать о крышу повозки.
Элея жалела его. Бедный малыш слишком долго оставался непонятно где и с кем… Она знала, если детям недодать любви в самом начале, они могут вырасти нервичными и даже жестокими… Особенно если мамочка — дикая степнячка с замашками воровки и великой властительницы. Но Фарр хотя бы не имел ничего против общества Элеи. Наоборот, доверился ей сразу и безоговорочно. Он был такой беспомощный… такой маленький… и в то же время черные тайкурские глаза смотрели на Элею удивительно осмысленно. Словно говорили: "Я все понимаю…".
Ей раньше не случалось иметь дела с младенцами, Элея не знала о них почти ничего, и ей не с чем было сравнивать. А потому приходилось самой догадываться, что правильно для них, а что нехарактерно. И почему-то хотелось думать, будто этот мальчик в самом деле умней и необычней, чем все другие дети его возраста. Элея и сама удивлялась этому, ведь Фарр не был ее ребенком. Хуже того — он был сыном женщины, которая причинила всем столько боли… И все же где-то очень, очень глубоко внутри, Элея чувствовала странное необъяснимое родство с этим человечком…
И ответь она теперь держала не только за себя, а это всегда придавало ей сил.
Трудно оставаться в печали, когда рядом с тобой есть кто-то, кому еще хуже. Кто-то, кто зависит от тебя.
Повозка тронулась. Остановка, как обычно, была совсем недолгой — за это время можно вышить только одну небольшую розу… или сменить лошадей, да принести пленникам еды перед новым отрезком бесконечной дороги, уводящей все дальше и дальше от Золотой.
"Неужели все дети такие несносные?" — думала Элея, подходя к двери и забирая бутылку с молоком. Ей едва удалось успокоить Фарра после очередной истерики, вызванной появлением охранника, и теперь мальчик тихо вздрагивал у нее на плече. Он срывался на крик всякий раз, как только кто-нибудь из этих людей возникал рядом.
Удивительно, но молоко на сей раз оказалось теплым.
— Ну вот, сокровище, — печально усмехнулась Элея, — сегодня у тебя будет ужин достойный принца.
Когда ребенок насытился и уснул, она наконец и сама добралась до миски с едой.
Голод появился только через пару дней после этого кошмара на постоялом дворе, но Элее до сих пор было совершенно безразлично, что именно приносили ее надсмотрщики. По сути то был даже не голод… Просто она понимала — надо есть. Надо.
Чтобы выжить.
Почти не чувствуя вкуса, Элея опустошила деревянную посудину с овощной кашей и устало легла рядом с Фарром на дощатую лежанку, покрытую лишь тонким соломенным тюфяком.
"Патрик мой… где ты?"
Наверное, отчаяние все-таки победило бы, не приди на помощь осознание, что любимый уцелел. Это зло не тронуло его. Пока не тронуло… Верная удача задержала шута во дворце, сохранив ему жизнь. Почти все время Элея думала только о нем. Закрывала глаза — и снова видела его улыбку, снова чувствовала теплые нежные губы, заботливые руки, щекочущие пряди его волос…
Патрик…
Тэйме.
Она давно догадывалась, что он скрывает от всех свое настоящее имя, и даже не пыталась выведать его секрет. Но когда шут произнес его… это было словно… словно еще одна вспышка света — теплого, солнечного света. Элея понимала — это имя только для нее. Только когда они вдвоем… И тем дороже оно ей было. Словно тайный ключик к загадочной душе любимого мага…
Если становилось совсем невыносимо, Элея произносила его неслышно, одними губами, и как будто заново переживала ту ночь… Порой наступали такие минуты, когда только это воспоминание-чувство и давало ей силы. Ведь мучительней всего было то, что Пат не посылал ей никакой весточки. Элея знала — ее шут вполне способен на такие фокусы. Приходил же он во сне к хранителям, плутавшим по степи. Так отчего не нашел времени поддержать теперь и ее? Быть может, занемог, лишился сил? Или просто не умел творить подобную магию без Кайзы…
Повозка налетела на очередную выбоину и подпрыгнула так, что Фарр проснулся и заплакал. Казалось, эта телега вот-вот развалится. Лошадей гнали бесчеловечно…
Элея осторожно обняла мальчика и, прижав его к себе, тихо запела старую мамину колыбельную. А сама все глядела на лампаду, что болталась у стены и каким-то чудом не гасла. Наблюдая за мерцающим лепестком огня, Элея невольно вспомнила ужасный шторм, застигший суденышко капитана Улитки. Тогда ей тоже было страшно. Гораздо страшней, чем теперь. Но все-таки много лучше… потому что, как бы то ни было, а корабль вез ее домой. Теперь же… она как никогда ощущала себя беспомощной игрушкой в руках богов.
"Патрик… ведь ты найдешь меня, правда? Волшебник мой, я знаю, ты почувствуешь, где мы. А Руальд пошлет с тобой столько людей, сколько сможет…"
На шестой день пытка темнотой, тряской, мокрой постелью и ужасными запахами наконец закончилась. Элея поняла это, когда копыта лошадей гулко застучали по дощатому настилу, после чего повозка остановилась. Железный лязг позади, наверняка, означал запираемые ворота. А значит, привезли их, скорее всего, в замок. Прибросив время и расстояние, Элея поняла, что они в равной мере могли оказаться и в дальних восточных герцогствах Закатного Края, и в Ферестре, и даже в Герне.
Не успели лошади встать смирно, как снаружи поднялась суета — кто-то громко раздавал приказы, кто-то спешно распрягал повозку, топот и гомон окружили ее со всех сторон. Фарр настороженно сдвинул брови и приготовился зареветь. Не дожидаясь этого, Элея взяла его на руки и с головой закутала в свой плащ, который успела накинуть, поняв, что путь подошел к концу.
Когда дверь повозки со скрипом отворили, в лицо ей ударил яркий солнечный свет, а следом за ним внутрь ворвался морозный воздух — чистый и свежий. Элея жадно вдохнула его и расправила плечи.
"Я королева", — она величественно спустилась по двум коротким ступенькам и, высоко держа голову, огляделась.
Это действительно был замок. Великолепно укрепленный — видно сразу. Старый. И со всех сторон окруженный горными вершинами.
"Значит все-таки Ферестре. Или граница…"
— Добро пожаловать в наши скромные владения! — прекрасно одетый мужчина средних лет отвесил вполне приличествующий титулу гостьи поклон. Он был коротко стрижен, с аккуратной бородкой клинышком и такими умными глазами, что Элея ни на миг не усомнилась — даже если этот господин официально тут не самый главный, безусловно, он имеет очень большую власть. — Позвольте сопроводить вас в ваши покои.
