Камень второй. Горящий обсидиан - Макарова Ольга Андреевна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
У главных ворот Лура уже расхаживал туда-сюда Урхан, проверяя, все ли в порядке и покрикивая на сонных с утра наемников. За спиной у готового к дальней дороге торговца пускал холодные блики внушительный боевой топор; тонкая кольчуга поблескивала под воротником куртки.
— А, явился, Хромоножка! — громко приветствовал он хмурого Макса, рядом с которым, робко держась за его локоть, стояла Эдна. Глядя на эту странную пару, Урхан многозначительно хмыкнул. — Всю гостиницу переполошил ночью! — довольно произнес он. — Опасный ты парень, хоть и мелкий еще… Пожалуй, добавлю тебе десяток монет сверху, если ты и при мне проявишь подобную прыть…
— Не надо, — гордо поднял подбородок Макс. — Лучше ее, — он кивнул на Эдну, — посади в повозку. Вон ту, крытую.
— А… — крякнул Урхан, махнув здоровенной ручищей. — Ладно, пусть садится… Тарандры и не заметят такую кроху.
Что ж, торговец явно был в благодушном настроении. Даже орал на своих наемников и слуг он больше для порядка, без всякой злобы.
Славный малый… Так и пышет силой и здоровьем. Эдакое лихое бородатое солнце в человечьем облике.
…В сопровождении десяти наемников и трех погонщиков тарандров обоз Урхана покинул тревожно оживающий город. Безголовая деревянная птица провожала уходящих своими потрепанными крылами, распятыми на главных воротах. Во всем своем нынешнем виде она, воистину, символизировала Лур. Безголовый. Распятый между законом и тенью. Источенный тысячами тысяч тайных ходов… Для Максимилиана этот город навсегда останется связанным с дрекавачьим пером, острым краем разрывающим живое горло…
«Для Лайнувера Лур был столицей мира… — подумал Максимилиан, глядя, как исчезает в пыльной дымке, поднятой копытами тарандров, серая громада города. — Но я не Лайнувер… и я ненавижу Лур…»
Путешествовать в компании веселого, хоть и вспыльчивого здоровяка Урхана было приятно. Он никогда праздно не сидел в повозке, а размашистым шагом шел наравне с наемниками, заводя по пути разные беседы. Недостатка в идеях у него не было, и он каким-то непостижимым для нелюдимого Макса образом умудрялся найти общий язык и тему для разговора с каждым.
К концу первого дня пути Урхан разговорился даже с Эдной. И — о чудо! — девушка, поначалу дичившаяся бойкого торговца, вдруг стала улыбаться, напевать короткие песенки и рассказывать веселому бородачу какие-то забавные истории из своей жизни. Какими бы наивными те ни были, Урхан неизменно искренне и громогласно хохотал над каждой и просил поведать ему еще что-нибудь…
Через полчаса такого душевного времяпрепровождения Макс почувствовал, что у него нестерпимо горят уши, гневно трепыхается сердце и сжимаются кулаки… Он долго не признавался себе, что ревнует. Но ревность, она и только она сводила с ума юного миродержца.
Максимилиан терпел ее, стиснув зубы. Он этого вид у него становился мрачнее с каждой минутой. А когда Эдна заботливо спросила, все ли с ним в порядке, Макс неожиданно рявкнул на нее так, что испугался сам.
— …Прости… — запоздало произнес он, опомнившись. Но это несчастное слово в данный момент походило на каплю, сгинувшую в черной бездне.
Эдна испуганно замолчала, как ребенок, которого ударили. Макс опустил взгляд в землю. Он себя ненавидел и клял последними словами.
— Не серчай на старика, Хромоножка, — по-доброму рассмеялся Урхан, вновь невыразимо волшебным образом разрядив обстановку. Хотя насчет «старика» он явно преувеличил: вряд ли ему было даже за сорок.
— Чем торгуешь, Урхан? — решил немедленно сменить тему Максимилиан.
— Сейчас вот партию луков везу. А еще стрелы, болты и арбалеты. Но в основном — луки, — деловито пояснил торговец и поинтересовался: — Ты сам-то стрелять умеешь?
— Умею, — без особой радости признался Макс; все, что было связано с луками и стрелами, неизменно напоминало ему Ирина Фатума и Мальбара-Охотника…
— Давай, покажи, — тут же, как всегда своевольно, распорядился Урхан. — Эй, Эр'тор, дай-ка сюда свой лук!..
Эр'тор, явно принадлежавший не к наемникам, а к постоянным сопровождающим Урхана, улыбнулся в ответ и с готовностью снял малый северянский лук с плеча.
…Первой мыслью Максимилиана было решительно отказаться от бестолковой затеи, но это означало бы выставить себя перед Эдной полным идиотом и, может быть, на всю жизнь заслужить прозвище маленького хмыря, каким обзавелся при жизни еще Ирин Фатум. Потому Макс мысленно выругался, но не сказал ничего.
Передав свой посох Эдне, Макс прямо на ходу перемотал предложенной Эр'тором же кожаной лентой левое предплечье: меньше всего ему хотелось, чтобы отпущенная тетива оставила отметину на коже или на мягком фархе рукава…
С малым луком Урхан угадал здорово — оружие было красивое и ладное на загляденье, и руки невероятно порадовались, коснувшись его… руки, помнящие лучника… помнящие Ирина Фатума…
В ожидании заветного выстрела другие наемники оживленно переговаривались у Макса за спиной. Когда же тот взял лук и наложил стрелу на тетиву, предложения посыпались градом…
— Птицу, птицу! — подначивал один, тыча пальцем в небо.
— Нет, давай лучше яблоко с головы!.. — нахально потребовал другой.
— А ну тихо все! — негромко, но решительно прекратил всякие разногласия Урхан. — Пусть сам решает…
Макс глубоко вздохнул, дабы отвлечься от эмоций и прислушаться к Горящему… и к себе.
Что-то было неладно вокруг. В этих деревьях… уже минут пятнадцать — гадкое ощущение, точно от назойливого взгляда в спину. В Кулдагане подобное ощущение означало лишь одно…
…Никто и охнуть не успел, как Хромоножка, так тяжело шагавший без своего посоха, вдруг остановился, без всяких предисловий резко развернулся на сорок пять градусов, одновременно вскидывая лук, и спустил стрелу с тетивы, поверх голов столпившихся рядом с ним наемников — прямо в ветвистую крону ничем не примечательного придорожного дерева.
Стрела беззвучно исчезла в листве. Посыпались нервные смешки… которые разом стихли, когда, соскользнув с высокой ветки, в дорожную пыль шлепнулось маленькое мохнатое тело.
— Маскак… — озадаченно произнес тот самый наемник, что настаивал на стрельбе по яблоку, стоящему на чьей-нибудь макушке.
— Разведчика пристрелил… — сказал другой.
— Ничего себе! Мы ж от Лура совсем недалеко ушли! — возмутился третий.
И — как плотину прорвало — загалдели наперебой.
…Макс тем временем возвращал лук Эр'тору и сматывал повязку с предплечья.
Забирая у Эдны свой посох, он встретился с ней взглядом… и понял, что, кажется, заслужил прощение…
— Так, ребятки… — с отеческой строгостью произнес Урхан. — Шутки кончились… Близковато от города, но, похоже, на нас уже глаз положили… С этой минуты идем в боевом порядке, не болтаем, смотрим по сторонам, луки и арбалеты держим наготове.
Луками были вооружены пятеро из десяти наемников, двое предпочитали арбалеты. Вместе со слугами Урхана — Эр'тором, Грегором и Денном — стрелков получилось десять.
Грегор предложил выдать какой-нибудь лук из торговых запасов Урхана Максу, но тот лука не взял, ибо с посохом он сочетается плохо, а без посоха юный миродержец хромал так сильно, что просто не поспел бы за всей группой. Вместо него лук взяла Эдна; чуть не разругались в пух и прах: Максимилиан был решительно против. Спорить он прекратил только тогда, когда понял, что иначе остается только связать упрямую девчонку и сложить ее, как мешок, на повозку, а больше никакими доводами на нее не подействуешь… К тому же, на Макса как на самого отчаянного из двух спорщиков начали недобро коситься остальные вояки: нашел, мол, время для выяснения отношений…
