Дахут, дочь короля - Андерсон Пол Уильям (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Куратор Бакка утверждает, что тогда автоматически ваши полномочия центуриона потеряли силу, следовательно, у вас не было права руководить римскими солдатами, что вы посему осуждаетесь, как бунтовщик и бандит.
Вы ни разу об этом не упоминали, не было ни одного признака того, что вы прилагали усилия к урегулированию вашего положения, и как военного офицера, и как назначенного узурпатором Максимом. Что у вас есть сказать?
Это был словно удар молота. Мир вдруг стал нереальным. Так много времени прошло с тех пор, как он поступил на службу? Почему они на него наговаривают? Нет, подождите, он может посчитать сезон за сезоном. Непонятно, беспощадно прекрасной была та весенняя пора, когда Уна сказала ему, что должна выйти замуж за гадину — «гадину», прорыдала она, прежде чем превозмочь слезы, — чтобы спасти семью, а он, Грациллоний, убежал, чтобы вступить в армию. Год спустя они были на совместных маневрах с Двадцатым на просторах холмистой страны дебуниев — было много дождей — а еще спустя год пришли зловещие вести, что на континенте вестготы перешли Данувий — или это был следующий год? Все было так переплетено и годы проведенные в Исе тоже. У Бодилис хранились летописи, она могла бы расставить его воспоминания по полочкам, но она так непостижимо далеко. Куда ушла его жизнь?
Этого он сказать не мог.
Бакка улыбнулся.
— Очевидно, у обвинителя нет ответа, — заявил сухопарый человек. — Поскольку он показал полное отсутствие знания закона и управления…
В нем просыпалась ярость. Она развеяла махом все тревоги. Грациллоний поднял на него кулак.
— Успокойся, пока я не растоптал тебя под ногами, ты, таракан! — завопил Грациллоний. В сознании всплыло разбитое лицо. Что ж, Карса ответил за свои слова своим же телом, как и должен поступать мужчина. Грациллоний сглотнул воздух и снова повернулся лицом к Ардену. — Простите, сэр, — пробормотал он. Громче и яснее: — У меня нервы не выдержали. То, что… изрыгает этот человек, было для меня слишком. О, я, вне всякого сомнения потерял след. Я забыл написать и спросить. Но мне никто не напомнил, а я всегда был слишком занят, изо всех сил стараясь ради Рима. Думаю, я объяснил. Думаю, факты говорят сами за себя. Что я могу еще добавить? Вот он я.
— Тишина, — стукнул Арден. Они ждали. За окнами разгорался солнечный свет. — Я обнаружил, что внесенные обвинения по существу не обоснованы, — продолжал Арден. — Обвиняемый верно выполнял свое поручение, на тот момент, когда оно было ему выдано. Допущенные им ошибки малы по сравнению с теми трудностями, с которыми ему приходилось справляться, и по сравнению с его действительными достижениями. Его операция в отношении франков не относится к ошибкам. Эти люди покушались на жизнь римского префекта. Я бы и сам наложил на них наказание, если бы он уже не сделал этого в полной мере. Бакка вы передадите в Турон письмо губернатору Глабриону. Знайте, что оно требует сотрудничества с королем Иса.
Что касается технической стороны дела, в которой мы сегодня преуспели, то это просто смешно. Я извещу своего собственного прокурора, чтобы он установил границы влияния. Между тем, данной мне властью, назначаю вас Гай Валерий Грациллоний, трибуном, и возвращаю вас к вашим обязанностям в Исе.
На один единый миг броня спала. Германец и бритт глядели друг на друга, древние римляне, и Арден прошептал:
— Возможно, это последний мудрый поступок, который я могу совершить.
— Я люблю тебя, — сказала Дахут. — О, я пьяна от любви к тебе.
Сидя на тюфяке, сложив руки над поднятыми коленями, Ниалл посмотрел на нее, но ничего не ответил. Снаружи бушевал ветер. Набегали и уходили тени от облаков, ткань на окне колыхалась от тусклости до мерцания. От жаровни в комнате было тепло, хотя ценой близкого расположения и зловония.
Она села перед ним на колени, с распростертыми объятиями. На ее нагом теле блестел пот от их последнего соития, распущенные локоны прилипли, словно она была только что вышедшей из моря нимфой, подвижной, как тюлень, окрашенной поверх белизны золотом, лазурью и розовым.
Заискрились слезы.
— Ты мне веришь? — спросила она. Осипший голос был тонок от волнения. — Ты должен. Пожалуйста, ты должен поверить.
Он одарил ее улыбкой.
— Ты была достаточно горяча, — растягивал он слова.
— Из-за тебя. Раньше с мужчинами — я притворялась. Они думали, будто кажутся мне чудесными. Но лишь ты, Ниалл, лишь ты меня пробудил.
Он вздернул брови.
— Это так? Первый раз ты мне о них рассказываешь.
Она опустила руки и голову.
— Ты наверняка с самого начала знал, что я не девушка, — с трудом проговорила она. — Как бы я хотела быть ею для тебя.
Его тон смягчился.
— Для меня это не имеет значения, дорогая.
Когда он подвинулся ближе и погладил ее по волосам, она застонала от радости и приблизилась к нему. Он переменил позу, пока она к нему не наклонилась, опираясь на правую руку, левой обвивая ее. Она хихикнула и потрогала его за бедром.
— Когда ты будешь снова готов?
— Смилуйся, девочка! — засмеялся он. — Ты просишь старого человека.
— Старый, фу! — серьезно: — Ты — мужчина. Прочие были мальчиками или животными. Они не знали, не понимали.
— Тогда зачем ты их принимала? Она вздрогнула и отвела взгляд.
— Расскажи, — настаивал он. — Я знаю, какой опасной была для тебя эта игра. Зачем ты в нее играла?
Она по-прежнему хранила молчание. Он ослабил свои объятия.
— Если же ты не будешь мне доверять… — холодно сказал он.
Дахут перестал сопротивляться.
— Нет, пожалуйста, пожалуйста! Это оттого, что я боялась, боялась, что ты на меня осерчаешь. Что ты меня бросишь.
Ниалл снова ее обнял, сел поудобнее на ягодицы, высвободил руку для ласк. Пальцы играли ее сосками. Он быстро обнаружил, как сильно это ей нравилось.
— Я никогда не стал бы делать это охотно, дорогая, — пробормотал он. — Но видишь ли, мне нужна вся правда. Этот твой Ис мне совершенно чужой. Ты не позволишь мне совершить промах, который приведет к моей смерти?
— Никогда. Лучше я сама умру.
Решимость усилилась. Она смотрела прямо перед собой и говорила отрывистыми фразами, нарушаемыми лишь тем, что она слегка вздрагивала или мурлыкала, когда он доставлял ей особенное удовольствие
— Это долгая-долгая история, она восходит ко времени до моего рождения и зачатия. Как я хотела бы разделить это с тобой — моя мама, детство, одиночество и надежда — и мы это разделим! Разделим, потому что остаток моей жизни принадлежит тебе, Ниалл.
Кроме этого дня, коль скоро мне придется вернутся в тюрьму, в которой содержит меня отец. Ну, ты слышал. Здесь между грудей находится тот самый Знак. Я избрана, но не взята. Я священна, но не посвящена. Я, королева, у которой нет короля. Ниалл, мною движет не честолюбие, не тщеславие, даже не мстительность. Я знаю, знала всю мою жизнь — меня выбрали боги. Я — новая Бреннилис. Как она спасла Ис от римлян и моря, мне суждено спасти Ис от римлян и Христа. Я предназначена стать матерью грядущей эры. Но как мне исполнить свою судьбу без мужа, без короля? Нынешний, мой отец, меня отвергает. Он отвергает богов. Потому он должен умереть. Лишь его смертью заживет Ис. То, что я, его дочь, буду оплакивать его — это малость. Разве не так?
Я делала так, чтобы юноши ради меня восставали против него. А он их убивал. С тобой у меня было связано то же самое желание, Ниалл. Что ты одержишь победу и сделаешь меня первой из своих королев. Видишь, как сильно я тебя люблю, что сейчас признаюсь, сначала было не так. Так стало. Ниалл, если хочешь, я улечу вместе с тобой к тебе на родину. Мы можем исчезнуть прежде, чем кто-то узнает, что меня нет. Лучше быть твоей женщиной, среди твоих соплеменников, но в твоей хижине, лучше, чем быть королевой в Исе без тебя. — Она подняла голову. Голос ее звенел. — И пусть боги сделают самое худшее, что они могут!
Он долго молчал. Ласки продолжались, но мягко, не соблазняя, словно он утешал, ребенка. Завывал ветер. Наконец, он тихо сказал.
