Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
И откуда эта подсознательная уверенность, что рассказанная полковником история имеет ко мне какое-то отношение? Ладно, что мы имеем? Допустим, кто-то — например, император — решился на применение некоего магического сверхоружия, что бы оно собой не представляло. Нашел — предположим, силами Серой Стражи — описание ритуала или мага, им владеющего. Собрал нужное для ритуала число магов, причем, судя по всему, отнюдь не рядовых магов. Собрал необходимые артефакты. Нашел место, обеспечивающее максимальный эффект. Возможно, ритуал все-таки предусматривал смерть тринадцати — просто им об этом не сказали. Собственно, то, что "оружие" применили лишь в тот момент, когда других средств вразумления агрессора как бы не осталось, на такую мысль наводит. Тогда почему погибли не все? Почему выжили случайные, в общем-то участники событий? Уже если кого и отбирали для использования "в темную", так это их. Однако выжившие не просто не были магами — они даже знали меньше остальных. Впрочем, а что могли знать капитан Хорген и его люди? Да почти ничего. Может, кто-то из магов-участников дрогнул или допустил ошибку? Но в этом случае, финал, скорее всего, не был бы столь грандиозным, а здесь, похоже, вышло наоборот — результат превзошел ожидания. Что же все-таки произошло?
Нет ответа. Слишком мало я знаю, чтобы даже догадываться. Придется все это просто отложить в памяти. Пока не пришло время — с той мыслью я, наконец, засыпаю.
Утро начинается с новостей. Что называется, только начал привыкать к рутинной жизни в поместье, как следует объявление, что мы все-таки уезжаем. Завтра утром. Не то чтобы я прикипел к Каменной Розе, но все же рассчитывал, что успею заскучать по походной жизни.
Но настоящее потрясение ждет меня впереди — несмотря на все намеки и штрихи предыдущих дней, я никак не ожидал, выйдя после обеда — даже ближе к вечеру — на заднее крыльцо дома, увидеть в памятной аллее барона Фогерена, прогуливающегося под ручку с… Тинией Линденир. Слов не разобрать за шорохом листвы, но готов поклясться, что именно их голоса слышал в тот день в беседке, когда Кравер в первый раз после возвращения с хутора выпустил меня прогуляться в парке. И процесс, похоже, уже принял необратимый характер — судя по выражению их лиц.
Мда… Нет, конечно, Тиния — девушка, несомненно, достойная во всех отношениях. Ну, пусть не во всех, но во многих. Она красива и не глупа. То, что ее отец не слишком знатен, для барона Фогерена несущественно. Куда важнее, что она все-таки дворянка, и род достаточно древний, а ее отец — воевал рядом с его отцом, они дружили, так что брак — если дойдет до брака — получит поддержку старшего поколения обеих семей и не вызовет осуждения в свете, разве что завистливые перешептывания. Но…
— Да, Венкрид влюбился. Как мальчишка, — я вздрагиваю от неожиданности. Как маркизе удалось подойти так тихо?
— Полагаю, ваша светлость, любовь — это прекрасное чувство, — осторожно, со всей возможной дипломатичностью, говорю я. — Особенно, если она взаимна. А если это еще и союз, не нарушающий канонов и традиций… Хотя… это довольно неожиданно.
— Почему же неожиданно? — грустно улыбается маркиза. — Считаете, трех недель недостаточно, чтобы влюбиться? Иногда для этого хватает одного взгляда. Или вы считаете, что Венкрид на это не способен? Или думали, что его сердце занято другой?
— Ваша светлость… — думай, Таннер, думай, что сказать. Только выбирай выражения.
— Не бойтесь, Таннер, я понимаю. Вы человек подневольный. На службе. К тому же не дворянин, в отличие от меня. И не забываете об этом. И ничего мне не скажете, кроме вежливых слов сочувствия, пусть и вполне искренних.
— Мне действительно жаль, ваша светлость, что счастье его милости служит причиной вашего огорчения.
— Полагаю, что все же чувствую себя лучше, чем вы, когда вас похоронили, — она пытается улыбнуться, но выходит не очень. — Неужели они действительно закопали вас живым? Я так и не спросила, как вы себя чувствуете…
— Жив и здоров, как видите… Не судите их строго, ваша светлость — в тот момент я ничем не отличался от мертвеца. Тот колдун очень постарался.
— К счастью, убить вас у него все равно не получилось… Наверное, это было очень страшно — очнуться в могиле? — говорит она после небольшой, но все же заметной паузы.
И что мне ей сказать? Что когда меня закапывали, я тоже был в сознании? Чего доброго, испугается за меня еще больше.
— Мне некогда было пугаться. Нужно было выбираться наверх, пока не умер по-настоящему. Но вы правы. Это страшно.
— Почему вы не вернулись сюда, когда… выбрались? — задает она вполне логичный, но все же очень сложный для меня сейчас вопрос.
— Ваша светлость, как вы думаете — если бы я хотел оставить службу у барона, — боги и демоны, едва не сказал "оставить вас"! — я мог бы подобрать более подходящий момент, чтобы это сделать? Я ведь до сих пор не понимаю, в какой игре — если это можно назвать игрой — вы с графом и бароном участвуете. Каюсь, в тот момент мне казалось, что, наверное, лучше уйти, раз меня все равно уже считают мертвым. Другого шанса в обозримом будущем может и не случиться. Я и сейчас уверен, что не смог бы просто уволиться — мне пришлось бы перейти на службу к графу. Я ведь сильно сомневался, что он погиб, и оказался прав. Только не рассчитывал, что он так скоро объявится.
— Понимаю… Но зачем тогда вы направились на этот хутор?
— Я подумывал вернуться в мертвый город, если все-таки решусь… не воскресать.
— Мертвый город? — ее явственно передернуло — она знала, что случилось с отрядом Мархена. — Зачем?!
— Оружие. Одежда. Снаряжение. Документы, пусть и фальшивые. Деньги. Больше это взять было негде, не занимаясь прямым разбоем на дорогах. А на хуторе я рассчитывал одолжить коня и повозку — не пешком же туда добираться и не на себе это все тащить оттуда. И тяжело, и долго. Хуторяне могли предоставить мне их без долгих уговоров — особенно после того, как я не дал умереть сыну хозяина.
— Да, пожалуй, в этом есть смысл, — говорит она, стараясь не смотреть в сторону аллеи.
— Но, как видите, не сложилось… Я, наверное, должен быть рад за барона. Но все-таки — а как же вы?
— А что я? — она смотрит на меня с грустной улыбкой. — Я всего лишь знаю его с детства. Поместье моей тетки рядом с замком старого барона, я часто там гостила. Наши отцы когда-то служили вместе и вроде как дружили. Когда умер мой муж, вокруг меня начали увиваться охотники за чужим богатством. Вдова, при титуле и состоянии, даже будь я стара и страшна, как болотная ведьма, женихи бы нашлись… Венкрид тогда предложил мне изобразить между нами бурный роман, чтобы отвадить всю эту… шваль.
— Это из-за вас его выслали из столицы? Простите, довелось услышать в разговоре.
— В какой-то степени это правда, — говорит она.
— То есть?
— То есть… Поймите, Таннер, есть вещи, о которых я не хотела бы говорить. Кроме того, не имею права — это не только мои тайны.
— Простите, ваша светлость.
— Потом этот фальшивый роман незаметно перерос в настоящий. Но, наверное, мы не созданы друг для друга. Cлишком уж по-разному мы смотрим… на некоторые вещи. Пока мы были в столице, это удавалось не замечать — суета, напряжение, мы не так уж много времени проводили вместе, да и то большей частью в делах… Но когда мы прибыли в замок Фогеренов и остались наедине по-настоящему… Когда граф Урмарен прислал письмо, что император простил Венкрида и можно возвращаться, то, по-моему, мы оба обрадовались. И одновременно к нам словно снова вернулась прежняя страсть… Вот только, наверное, это была прощальная вспышка. Я не знаю, что именно случилось, но в Мелате я почувствовала, что Венкрид, сам того не понимая, начал тяготиться нашей связью. И тут все вокруг пошло кувырком, и мы так и не смогли об этом поговорить. Согласитесь, когда мы в любой момент могли погибнуть, выяснять отношения было бы как-то… неуместно, что ли. Мы словно заключили договор, что поговорим об этом позже — когда можно будет не думать о том, где придется ночевать и что есть на завтрак.
