Возвращение к себе (СИ) - Огнева Вера Евгеньевна (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
- Закон человеческой стаи, - хмуро согласился Роберт.
- Одного продали аж за тридцать. И Он, чтобы устыдить людей, взошел на Голгофу.
Мне ли с Ним равняться?
- И что старый барон?
- Предложил мне поселиться в его замке. Я согласился, только руки ни целовал.
Тут мы прожили сорок лет. Агнесса моя лежит в этой земле, хранит рядом место для меня. Уже скоро…
Он надолго замолчал, глядя в потухший камин. Наверное, эти воспоминания призваны были, заслонить сегодняшний день.
Страшно вышибленный из колеи, возродившийся, проживший в трудах, тяготах и радостях долгую-предолгую жизнь, старый священник вновь выкинут судьбой на обо-чину.
Да не просто выкинут из теплой вдовьей кельи. Того и гляди, колесо, мчащейся по дороге, дьявольской повозки, переедет, раздавит, раскрошит в пыль не только жизнь, единую веру в любовь, коей держался от века.
Молчали. Каждый думал о своем. Старик погрузился в воспоминания. Роберт не хотел его беспокоить.
Скорбную тишину нарушил Гарет:
- А я тебя тоже вспомнил. Вы со старым Барном вместе приезжали. Я еще подумал: как ты по дороге не развалился? Шутка ли, столько дней в седле! Кобылка у тебя была, правда, смирненькая, невысокая, с белым пятном на крупе.
Лицо старика ожило.
- Простите, добрые люди, что заболтался. Старики все так, да и намолчался. Слова ж сказать не с кем. Вот и понесло. А вы сюда ведь не болтовню мою пришли слушать.
- Мы, честно говоря, в церкви-то случайно оказались. Отсидеться хотели, пока шум спадет.
- Мало вас.
- А что делать? Ехать за подмогой, время потеряем. Я так понимаю, хозяйку и наследника в любой момент могут… - Роберт суеверно не стал продолжать.
- Ай-яй! Как тут все завязалось! Филипп прислал часть денег. Разбойники их быстро нашли. Думаю, Анне пригрозили сыном - она сама отдала. И мне показалось - они собрались уходить. Но приехал итальянец Лупо и давай им нашептывать. Знать бы что. Анну от меня с самого начала отрезали. Пускали сперва, да только наедине не оставляли. Все время кто-то рядом толокся и слушал.
- А как же тайна исповеди?
- Наши нынешние гости-хозяева, похоже, о таком не слыхали. Анну перестали ко мне пускать, когда…
- Что?
- Когда она понесла. Франкон тогда уже ускакал, а маленького Филиппа с самого начала от нас забрали и увезли.
- Анна понесла? Я тебя правильно понял? - голову обдало горячим.
Рыжая девочка: 'Это - Рай?'. Синие глаза, старенькое платьице…
- Не знал? Такие-то дела. Не виновата она. Сломали ее, смяли как травинку. Да и подумай, что она могла против этих зверей?
- И кто отец?
- Неизвестно. Но когда над ней надругались, Герик, христопродавец ее как бы под свое покровительство взял. Он и раньше к ней подъезжал, да только получил отказ.
Она чуть не выгнала зарвавшегося капитана. Сейчас же он ей - первый покровитель.
Нацелился, вишь, хозяином в замке сесть. Замковый отряд почти весь из местных собирали. В случае чего, они Герика послушают, а не Гербергу. А поскольку пришлые что-то выжидают и силы примерно равны - все за всеми приглядывают.
Оттого может и Анна до сих пор жива.
- Мы по дороге встретили послушника из монастыря. С его слов: 'родственница' ездит по окрестностям, склоняет людей под свою руку. Сама собирается хозяйничать?
- А и собирается. Только через Герика так просто не перешагнуть. Небольшой перевес сил с одной стороны и - полетят головы. Вот например: дней десять назад ушел из замка отряд, так в нем трое с одной стороны, трое - с другой. Чтобы в дороге догляд был. Уже вернуться должны.
- Нет.
Роберт напряженно думал. Стравить их между собой? Предложить алчному капитану золото и поддержку? Пойти на сговор с Гербергой? И так и так Анна остается под ударом. Значит, остается, торговаться и с теми и с другими. Жизнь вдовы и ее сына против золота.
- Чего, нет? - перебил его размышления старик.
- А..? Не вернутся.
Старик вскинул голову. В глазах засветилась надежда, которая, впрочем, тут же уступила место сомнению. Вспомнил, должно быть, что их всего двое.
- Может, представишься, святой отец? - попросил молчавший до сих пор Гарет.
- Ах, да. Ах, да. Простите, совсем отвык с людьми, больше сам с собой разговариваю. Зовите меня отец Иворий, - смущенный своей оплошностью старик встал, засуетился. - Ну что, чада, разделите со мной трапезу, что Бог послал?
На краешке стола появилась половина лепешки, луковица, маленький кусочек сыра.
Из-за сундучка отец Иворий вытащил высокий узкий кувшин.
- Не откажите старику.
Сдавило грудь. Сколько раз он, Роберт, делился? Сколько с ним делились? Может, это последняя трапеза в жизни старика? Суетится, заботливо делит на кусочки, радуясь, что есть с кем поделиться. Откажешься, не просто обидишь.
Когда со стола подобрали последние крохи и выпили все вино, свинцово потянуло в сон. Моментально заслезились глаза.
Как оказался на лавке, со свернутой под головой шкурой, Роберт потом не вспомнил.
Вообще сообразил, что спал, только когда проснулся.
Отец Иворий сидел на крохотной табуреточке возле потухшего камина. На соседней лавке пристроился Гарет.
Роберт встал, потянулся.
- Лучше садись, - прошептал старик, отрываясь от созерцания каминной золы. - В моей келье не разбежишься, а в церкви холодно. Придется коротать время тут.
- Вечером нам обещали свидание с Анной.
- Думаешь, дадут?
- Должны. У них к нам сейчас особый интерес. В первую очередь они начнут дознаваться, не с нами ли оставшееся золото Филиппа. Кстати, что это за монах шепчется с дамой Гербергой?
- Ее духовник. Вместе приехали. Зовут Петр.
- Ни много, ни мало!
- Ага, ага. Я было спросил его, как можно попустительствовать греху? Знаешь, что он ответил? Что два владыки пребывают в мире, и обоим надлежит служить.
- Не понимаю.
- Маннихей. Отродье дьяволово. Не слыхал о таких?
От чего граф Парижский был далек, и всегда далек, так это от теософии.
Альбигойцы, вальденсы, маннихеи наконец, - слышал краем уха. Кто-то называл их еретиками, кто-то наоборот шептал о истинном пути. Роберт Парижский о тонкостях их взаимоотношений с официальной церковью и между собой ничего не знал и знать не хотел, а после сарацинского плена и общения с Тафларом, вообще полагал, что каждый может поклоняться Богу по-своему, лишь бы соседей не трогал. Оказалось, сатанопоклонники тоже существуют. Не тем ли объясняются бесчинства творимые шайкой?
- А итальянец?
- Лупо. Полного имени не знаю. Приехал позже остальных. Он сам по себе.
Встретили его как вас, только к вечеру он уже вино хлестал вместе с Гербергой, да с монахом ее шушукался. Утром как проспался, весь замок обежал во все нос сунул. Ко мне тоже. Вертлявый, скалится, а сам по углам глазами зыркает. А что у меня высмотришь? Что было ценного, в первые дни выгребли. Так он, представляешь, на книги позарился. Отступился только, когда я пригрозил анафемой. От двери крикнул: все равно заберу, тебе, мол, старому сморчку и шею свернуть не долго.
Вот и смотри теперь: шайка из отпетых, а во главе отступник, бес и блудница.
Откуда такие?
- ОТТУДА. Кто жив остался, да деньги и слава обошли. В Азии их еще больше. Я сам понимаю и не понимаю одновременно, почему так все обернулось. Может, ты объяснишь?
- Вас стало слишком много, - отозвался старый священник после длительного раздумья. - Сильные, смелые, благородные, вы даже кодекс свой создали. Смешная детская забава - рыцарство - превратилась в силу. Ваши принципы стали претендовать на статус законов. В них не было места лжи, подлости, наживе.
Рыцарь стал мерилом справедливости. Рыцарь, а не прелат! И вас слили.
- Что?
- Слили как воду - в Палестину, воевать, освобождать, то, что в освобождении не нуждалось. Паломники ведь невозбранно могли идти к христианским святыням.
Христиане могли жить в Иерусалиме, да хоть где на землях сарацинского бога.
