Призрачный престол (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Я намеревался провести утро с детьми, – недовольно сообщил судья Гвинн. — К чему спешка? Ближайший раз мы хотели собираться во вторник, а до него еще добрых три дня. Приехали торговцы из Скотланда, довезли припасов? Если так, не томите, мы ждем их уже добрую неделю, а горожане близки к бунту. Если обозы перехватили разбойники, плохи наши дела.
На губах Сиддона расцвела любезная улыбка:
— Ничего о том не слышал, милорд, а не то бы первый узнал и поспешил уведомить вас всех, и без того исстрадавшихся. Признаться, и мне полагалось бы нахлодиться сейчас в совсем ином месте, и заниматься делами куда большей, как мне представляется, важности — но раз нас собрали тут, то найдется, очевидно, достаточно веская для того причина.
– Гонцов разослал Трев, — проронил, нарочито не глядя на Кинрига, казначей Холпин, – ему и докладывать, отчего приключилась такая оказия. Ну же, лорд Кинриг, расскажите нам, почему мы не спим по домам на рассвете? Могли ведь наслаждаться сладостным сном, да и кто обсуждает дела в подобную рань? Если мерсийцы решили перейти в наступление, то часа более для нас черного, нежели этот, придумать они б не смогли.
— На этот счет можете не тревожиться, мои лорды, — ответил им Кинриг, которого явная насмешливость Холпина оставила безучастным. – Гонцы являются ко мне каждую неделю, и согласно последним их донесениям, наши солдаты успешно держат границу. Не без труда, противник пробует их местами на зуб — но недород, случившийся в наших землях, коснулся в нынешнем году также их страны, и в ближайшее время им точно сделается не до поисков ратной славы. Все наши крепости стоят, не опуская знамен.
– А Скотланд? — подал голос генерал Мейсон. -- До них хворь еще не дотянулась?
– Этого я знать не могу, – вмешался Сиддон, – а если узнаю, то, как и все мы, на следующий год – когда по весне станет ясно, принимают ли зерно их поля и насколько охотно. Если им не собрать урожая в достаточном количестве, чтобы продать нам излишки, Регед захлебнется голодом – а, впрочем, вполне может статься, наше королевство рухнет и раньше. Мои прознатчики все чаще доносят, что государи Эрина пребывают в сомнениях, есть ли смысл продолжать с нами торговлю. Их жрецы полагают, что нашу землю поразила проказа и боги отвернулись от нас. Они просят своих королей разорвать с нами сношения – а иначе, мол, болезнь и беда обрушатся и на них.
– Лейнстер согласен? – быстро спросил Мейсон.
– Лейнстер колеблется. А если согласится, то Регед нам уже не спасти. Скотланд и Эрин помогали нам чем могли этот год и целых два предыдущих, опустошая, правда, попутно нашу казну взамен за предоставленное ими продовольствие – но если мы лишимся обозов, приходящих оттуда, то все наше королевство вскоре падет, и этот город сделается огромной могилой, которой он и без того почти стал. Вы все прекрасно понимаете, впрочем, что несчастье, накликанное на нас, едва ли проистекает от воли богов. Едва ли Регед настолько хуже всех прочих королевств Придейна, что первыми небожители отвернулись персонально от нас.
– Именно об этом, – проговорил Трев Кинриг, – я и желаю держать с вами совет. Все мы помним подробный доклад, который нам предоставил в минувшем месяце Лорд Чародей Элворт. Волшебники из университета, долгие месяцы не смыкавшие глаз в своих башнях, вглядываясь в хрустальные шары и заклиная духов, наконец выяснили, что земля вокруг нас ранена, и рана эта продолжает расползаться во все стороны. И болезни, и бессчетные смерти наших добрых людей, и поджидающий голод – лишь следствия одной-единственной причины. Баланс сил, удерживавших наш мир в равновесии, оказался нарушен – потому и мертвые больше не спят по могилам. Сперва мы с лордом Элвортом думали, что удар нанесли волшебники Мерсии, желая покончить с нами магией, а не сталью – однако теперь их поля скудеют, а их собственные пограничные гарнизоны начали вымирать либо в панике разбегаться. Не находись мы в столь же плачевных условиях, могли бы воспользоваться такими обстоятельствами, нанося ответный удар.
– Но вы так и не выяснили, – заметил Холпин, – кто проклял нашу и окрестные земли. Чародей, совершивший подобное злодеяние, должен оказаться поистине могуч. Я с трудом представляю, кому бы хватило сил для такого заклятья – хотя я в магии я искушен неплохо, как вы все помните, надеюсь.
– Если вы, благородный лорд, наконец закупорите неиссякаемый фонтан своего красноречия и позволите лорду Кинригу высказаться, – с неприкрытым раздражением вдруг вставил чародей Элворт, – то, вполне возможно, он скажет нам что-нибудь, чего мы не слышали раньше.
Трев Кинриг встал и коротко поклонился товарищу:
– Это действительно так, и я благодарю вас за содействие, добрый мой друг, – теперь, когда маршал Регеда разговаривал не с Гледериком, а с лордами Регентского совета, он полностью оставил свои сухость и холодность, выглядел терпеливым, доброжелательным и любезным. Разительная перемена – а, впрочем, чего еще ожидать от опытного царедворца? – Все последние месяцы мы блуждали впотьмах, не зная имени врага, обрушившего на нас свой удар, – продолжал Кинриг. – К счастью, не далее как этой ночью я получил известия, имеющие огромную важность, и спешу предоставить их вам. Сэр Гледерик, встаньте. Мои лорды, господа Регентский совет, позвольте представить – сэр Гледерик Брейсвер, храбрый и доблестный рыцарь, прибывший к нам из отдаленных земель. Прошу, сэр Гледерик, встаньте.
Чувствуя устремленные на него семь взглядов, Дэрри поднялся со скамьи и подошел к столу, в свою очередь окидывая взглядом слушателей. Ему не раз доводилось прежде выступать перед похожей аудиторией – Коронный совет Иберлена, например, не слишком отличался от собрания регедских вельмож, пусть и предстал перед ними Гледерик тогда в совсем ином качестве. В памяти проявились картинки – иные тронные залы, иные высокомерные лица, совершенные под иным небом другие дела. Насилу овладев собой, он изобразил церемонный поклон, который пришелся бы кстати и при тарагонском дворе, а затем неожиданно схватил одну из бутылок вина, принесенных вельможам слугами.
– Я пью, – возгласил Дэрри, высоко поднимая бутыль, – за здоровье и честь капитана Остина Колдера, раны которого, к несчастью, не позволили ему присутствовать на здешнем высоком совете! Если и есть на земле храбрецы, достойные, чтобы о них голосили в трактирах, так это, призываю в свидетели небеса, воистину один из них!
– Патетическое начало, – кашлянул Холпин.
– Ничуть, сударь, – в упор посмотрел на него Дэрри. – Я чужеземец, сообщу вам сразу, и возможно, не знаю правильных напыщенных слов, и посему мой монолог неловок, однако благодарность и доброта ведомы и герцогу, и простому солдату, и я спешу выразить признательность человеку, которому многим обязан. В эти края меня привели случай и злая судьба, но стою я живой и здоровый, здесь, перед вами, преодолев немало опасностей, лишь благодаря заступничеству офицера Коронной армии Регеда, сопровождавшему меня на пути в этот город. Теперь, когда я выполнил свой перед ним долг чести, позвольте объяснить же, какие обстоятельства привели меня в этот замок.
– Приступайте, – заулыбался Сиддон. – Мы уже до крайности увлечены.
Дальше дело осталось за малым – складно чесать языком да выглядеть в меру бравым воякой. Разумеется, многих вещей пресветлым пэрам знать действительно не полагалось – зачем попусту смущать их и без того утомленный государственными заботами рассудок? Так, например, Дэрри не стал уточнять, что земли, из которых прибыл, вовсе не относятся к этому миру – лишь признался, что они находятся, должно быть, очень далеко, и прежде ему никогда не доводилось слышать о королевстве Регед, острове Придейн и прочих окрестных странах. Он объяснил, что командовал наемной ротой на междоусобной войне, однако нежданно оказался исторгнут неведомой магией прямо с ратного поля. Гледерик подробно описал свое появление в круге менгиров, состоявшуюся там стычку и дальнейший разговор с Гаретом Крейтоном.
Вновь, второй раз за утро, живописать свои странствия оказалось совсем не так скучно, как он того опасался, благо лорды в большинстве своем выглядели заинтересованы. Холпин, правда, оставался иронично скептичным, Сиддон нацепил на лицо выражение дежурной благожелательности, с которым этот напыщенный дипломат, похоже, не расставался вовсе, а вот остальные выглядели заинтересованы. Особенно молчавший до сих пор лорд-канцлер Маддок, который явно пользовался не меньшим влиянием в Совете, чем канцлер Кинриг. По мере того, как Гледерик продолжал свой рассказ, лицо лорда Маддок становилось все более и более озабоченным.
