Мир Гаора (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна (книги полностью .TXT) 📗

   - Нашёл из-за чего! - Старший, оглянувшись, убедился, что хозяин с управляющим убрались, и заговорил в полный голос. - У тебя в голове хоть что есть?

   - У меня сигареты шальные есть, - смеясь, ответил Гаор, распечатывая полученную от Сторрама пачку, - двадцать пять штук, дели, Старший.

   - Дурак, - сказал кто-то, - ты рисковал, а курить все будут, что ли ча?

   - Сам дурак, - ответил Гаор, - примета такая есть. Шальное сразу тратить надо, а то больше удачи не будет.

   - Ну, раз так, то другое дело, - зашумели вокруг.

   - Это ты, паря, в точку.

   - За удачу надоть.

   - Старший, так по сколь будет?

   - Нас-то сколь...

   - Цыц, - остановил гомон Старший, - накликаете. Сигарета на четверых выходит, если без баб.

   - Бабы так подышат.

   - Ежели кто хочет, сам поделится.

   - Давай, браты, по четверо.

   - Это как в отстойнике?

   - Ну да по-пайковому.

   К изумлению Гаора, перестроение из толпы в колонну по четыре прошло быстро и без всякой толкотни и неразберихи. Надо же, а он когда новобранцев строил, глотку срывал.

   Разобрав сигареты, мужчины расселись в ряд под закрывавшим от ветра парапетом и дружно закурили, деля сигареты уже по затяжкам. Гаор, ожидая своей очереди, он попал в одну четверку со Старшим, Асилом и Волохом, вертел в руках глянцево блестящую чёрную с золотым тиснением пачку.

   - Матуне отдай, - сказал Старший, - она пронесёт, ей можно, а потом уже у неё заберёшь, раз приглянулась.

   Гаор кивнул, принимая совет.

   Спустившись к выезду, Сторрам сел в ожидавший его лимузин, рядом с молодой женщиной в леопардовой шубке и тюрбанчике.

   - Я заставил тебя ждать?

   - Ничего. Я получила большое удовольствие.

   Охранник у ворот откозырял им.

   Сторрам искоса с улыбкой посмотрел на неё.

   - На шоссе авария, я сначала даже подумал о тебе.

   - Да? Я, видно подъехала раньше, а откуда ты знаешь?

   Сторрам засмеялся.

   - Парень успел увидеть, и когда я спросил, доложил по форме.

   Засмеялась и женщина.

   - Можно подумать, он не сам полез, а ты его посылал в разведку.

   - Спасибо за намёк, я обязательно подумаю о таком использовании.

   - У тебя хорошее настроение, - женщина с ласковой насмешкой посмотрела на него. - В честь чего? Неужели из-за этого раба?

   - В какой-то мере, да. Ты же знаешь, я люблю обманывать, - он подмигнул ей, - и даже жульничать, и счастлив, когда жульничанье удаётся.

   - И кого ты обжулил сегодня? - поддержала игру женщина.

   - Не сегодня, но... сегодня я убедился, что оно удалось. А обжулил я не кого-нибудь, а Рабское ведомство.

   - А-а, - понимающе протянула она.

   - Да, дорогая, ты права. Я заплатил за него семь тысяч, а он стоит в полтора, если не вдвое больше.

   - Да, - кивнула женщина, - он действительно ценный раб. Кстати, ты обратил внимание, на солнце у него волосы почти такого цвета, как и комбинезон.

   Сторрам внимательно посмотрел на неё.

   Они уже выехали на шоссе, миновали развязку и стремительно уносились от города. Женщина смотрела прямо перед собой, сжимая руль побледневшими от напряжения пальцами.

   - Он любит рисковать. На Новый год катал рабыню по перилам, ты знаешь?

   Сторрам молча кивнул.

   - А сегодня полез за этой тряпочкой, которыми они обвешиваются. Рабыня та же самая? На что ещё он способен ради женщины?

   Она замолчала.

   - Дорогая, - голос Сторрама звучал мягко, даже участливо, - уверяю тебя, что если это даже была та же самая рабыня, то это не имело для него никакого значения. У рабов преобладает физиология. Я знаю, как многие следят за своими рабами, ставя их физиологию под жёсткий контроль, и давно пришел к выводу, что это неразумно. Физиологию глупо запрещать, её надо использовать, в крайнем случае, сделать безвредной. Поэтому я даю рабыням контрацептивы. Это дешевле, чем держать лишний штат надзирателей или переделывать решётки на дверях. Я выдаю рабам сигареты и строго наказываю за курение в неположенном месте. Но зато не воруют в залах и не курят где попало.

   - Они это ценят?

   Сторрам пожал плечами.

   - Бунт легче предотвратить, чем подавить. Во всяком случае, дешевле. Дорогая, уверяю тебя, им всё равно, с кем удовлетворять свои потребности. Иначе бы были драки, скандалы. Но за всё время, а я завёл эту систему уже давно, ты знаешь, не было ни одной драки из-за женщин.

   - Но их, по-моему, поровну?

   - Да, я стараюсь поддерживать баланс. Но естественное стремление любого мужчины сделать всех женщин своими, у них отсутствует. Насколько я знаю, самая долговечная пара просуществовала чуть больше месяца. Ревность - чувство высшего порядка.

   - Ревнуют все, - возразила она. - Ты помнишь моих попугаев? Вспомни, что началось, когда я купила ещё одну самочку? А лошади... Как жеребец оберегает свой табун от других жеребцов.

   - А мне, - Сторрам засмеялся, - мне приходилось холостить жеребцов, но не понадобилось кастрировать ни одного раба для поддержания порядка. Дорогая, не приписывай им того, чего у них нет. Не знаю почему, я не хочу вдаваться в подробности, но у них сильно ослаблены или вообще отсутствуют родовые, семейные чувства. Они достаточно сообразительны, многие просто умны, хитры... но бесчувственны. Скорее всего, этот раб сейчас, - Сторрам посмотрел на часы, - да сейчас у них обед, ну так после обеда он будет совокупляться, не красней, дорогая, я знаю, ты хочешь сказать по-другому, но это самое точное слово, так вот будет он с этой или с другой рабыней, или с несколькими, сразу или по очереди, это не больше чем физиология, и ни один из других рабов, не вмешается. Потому что будет тоже совокупляться или спать, или совершать другие физиологические действия.

   Сторрам замолчал, и какое-то время они ехали молча.

   - Совсем недавно он был свободным, - тихо сказала женщина.

   - Да, и что меня удивляет, так это то, как легко он приспособился к жизни раба. Видимо, потому, что он полукровка. Но дорогая, на свободе, он был пехотным сержантом, а как они относятся к женщинам и интимным отношениям... пожалуй, я бы назвал тут рабов более нравственными, они, по крайней мере, не заявляют, что все женщины шлюхи, а молча пользуются тем, что удаётся урвать.

   Женщина брезгливо поморщилась.

   - Ты действительно так думаешь или дразнишь меня?

   - И то, и другое, дорогая. Меня всегда восхищал в тебе твой ум, холодный, здравый, умение подчинять чувства разуму. И вдруг... что с тобой?

   Она вздохнула.

   - Не знаю. Ещё не знаю. Когда пойму, то скажу тебе первому. Он хороший шофёр?

   - Дорогая, - Сторрам стал серьёзным, - если тебя потянуло на волосатую экзотику, а время от времени такое поветрие проносится по женским умам, я ничего не имею против. Возьми, сколько надо, и купи себе на торгах любого приглянувшегося. Но уверяю тебя, ты быстро разочаруешься. Как только ты выйдешь из спальни и оставишь его одного, он быстренько оприходует твою горничную или рабыню-уборщицу, причём с ней ему будет намного комфортнее, чем с тобой. Да, да, дорогая. Физиология безусловно важна, но тебе, моей умнице нужно большее. Не так ли? А этого... оставь его. Мне он нужен шофёром. Пока шофёром.

   - А в будущем?

   Сторрам одобрительно кивнул.

   - Думаю, через несколько лет, это будет вполне приличный Старший. Нынешний к тому времени состарится, и мне не придётся ломать устоявшиеся связи и системы. Я недооценил его, отправив на склад, придётся купить туда другого, за полгода старый кладовщик подготовит себе смену, и я обновлю состав. А Рыжий... его надо пропустить через все службы.

   Машина съехала с шоссе на боковую обсаженную старыми каштанами даже не дорогу, а аллею.

   - Дорогая, ты сама отлично водишь, а шофёр-раб - это не столько роскошь, сколько проблемы.