Время колесниц - Чистов Дмитрий (версия книг TXT) 📗
Эдан взялся за обмотанное сыромятным ремнём запястье Транда; витязь внезапно пошевелился и застонал.
— Жив?!
— Вопреки всему, — заметил Талес, присевший на корточки рядом. — Но с виду — гак чистый покойник! С такой дырой нормальный человек не прожил бы и минуты; этот, впрочем, великий герой. Эй, хольдеринг, подай-ка сюда пару копий покрепче и все подстилки со дна!
Соорудив импровизированные носилки, они осторожно возложили воина на них и поместили в кузов колесницы.
— Очень странно, — заметил Кермайт, когда с тем делом было покончено. — Куда подевались его люди? И почему победивший Транда витязь не забрал оружие и доспехи?
В этот миг с северо-востока до них донесся громкий крик, который сразу же подхватили тысячи глоток. Дело близилось к развязке.
ГЛАВА X
В то время как усиленному лучшими витязями обоих союзных кланов правому крылу армии Ара удалось сломить врага и опрокинуть отступающих в реку, в центре и слева, под стенами города, события битвы развивались менее благоприятно. Белг не сомневался, что его воинам будет достаточно одной-единственной атаки, чтобы смять стоящих в центре вражеской армии пехотинцев. Ургиты прекрасно знали: любая пехота в ужасе разбегается при одном лишь виде несущихся на неё серпоносных колесниц.
Однако на этот раз вышло по-иному; как ни странно, глупая затея Нудда и Хольдера сработала. Ни один конь по доброй воле не налетит грудью на частокол острых копий; и упряжки отворачивали в сторону, стоило лишь им приблизиться на полсотни локтей к сомкнутым рядам ополченцев Огненного Города. Они просто шли, локоть к локтю, щит к щиту, выставив вперёд свои копья и пальмы, и пели свою песню. Никто не выбегал из строя, чтобы бросить дротик, метнуть копьё или сразиться с приглянувшимся противником; каждый прикрывал соседа слева, а сосед справа прикрывал его самого. За спинами последних двигалась редкая цепь людей, облачённых в льняные балахоны и красные плащи. В руках они несли большие бубны, раскрашенные крестами и свастиками; так в бой вступили огненные маги города Ара. Когда они подняли свои бубны и ударили по ним в первый раз, на наконечниках копий бойцов запылало багровое пламя; когда ударили во второй — огонь засветился на дне глаз и в глубине зрачков идущих. Их шеренги стали ещё плотнее, а поступь — увереннее.
Порядки атакующих смешались; скопившаяся на ограниченном пространстве масса колесниц не давала возможности маневрировать и стала весьма уязвимой. Всё же воины не были бы настоящими воинами, если бы не умели сражаться в любых условиях. Многие из ургитов и вардингов спешились и бесстрашно бросились на наступающую фалангу, лавируя между копьями и прорубаясь сквозь щиты. Воины расчистили себе путь, прорвав ряды в нескольких местах. Там, где ополченцам удавалось удержать подобие плотного строя, они могли какое-то время противостоять яростному напору; однако там, где фаланга рассыпалась, каждый из них в отдельности, вновь становясь простым крестьянином, горшечником или кожевником, обращался в бегство или терял голову от страха. Профессионалы, с раннего детства проходившие суровое воспитание воинской касты, играючи разделывались с ними.
В разгар этой резни Белг встретился на поле с Хольдером. Оба сошли со своих колесниц и двинулись навстречу друг другу, на ходу обнажая оружие.
— Настало ли время для нашей схватки? — крикнул издалека предводитель ургитов.
— Куда ты так торопишься, внук моего брата? — отвечал патриарх. — Неужели не понимаешь, что битва тобой уже проиграна?
— Взгляни вокруг себя, Хольдер! Или ты окончательно ослеп от старости? Мои воины с лёгкостью одолели толпу твоих сиволапых ремесленников! Зачем только ты заставил жалких человечишек сражаться? Никогда взявший копьё и шит крестьянин не сможет сравняться духом с потомственным воином!
— Ты ошибаешься, Белг, — медленно покачал головой старик. — Они победят, даже если все как один останутся на этой равнине. Простым людям недостаёт присущей воинам алмазной крепости духа, но они нашли свою силу в другом.
— Чушь. Не бывает иной силы! Так мы начнём нашу битву?
— Воистину, начнём.
— Умри, Хольдер, сын Торнора!
— Умри, Белг, сын Трога!
Ургит сжимал в каждой руке по секире с короткой костяной ручкой; Хольдер держал свой длинный железный меч обратным хватом, плотно прижимая его лезвие к предплечью.
Белг был моложе и сильнее, а патриарх — искуснее; поэтому бились они очень долго. Предводитель ургитов осыпал своего противника градом ударов, поднимаясь и -опускаясь, атакуя справа и слева, с запада и с востока, с севера и с юга. Казалось, ему была неведома усталость. Хольдер не подпускал его чересчур близко, но и не отступал слишком далеко; когда враг стремительно наступал, он откликался быстро, как ветер; когда же Белг замедлял свои движения, старый воин послушно замедлялся вместе с ним. Они не могли нанести друг другу ни одной сколь-нибудь серьёзной раны, но на доспехах уже виднелось множество отметин, а открытые участки кожи были испещрены лёгкими порезами.
— Ты прилипчив, как навозная муха! — бросил ему Белг, задыхаясь.
— Неужели? — наигранно удивился Хольдер и ударил его ребром стопы в грудь.
Ургит отскочил назад на несколько локтей, резко выдохнул, мотнул головой, как молодой бычок, и снова ринулся в бой. Вскоре он наконец почувствовал, что патриарх утомлён — его концентрация слабела, а движения становились всё менее и менее уверенными. Белг удвоил ярость своих атак. Проведя блестящую серию обманных ударов, он завершил её, рубанув секирой в горизонтальной плоскости. Хольдер запоздало пытался втянуть живот, чтобы пропустить лезвие перед собой, но немного не успел. Из широкого разреза в его панцире хлынула тёмная кровь; Белг тут же подсёк соперника закованной в бронзу голенью под колено, и сын Торнора упал на спину. Выглядел он очень скверно: лицо посерело даже под толстым слоем охры, а кровотечение было столь сильным, что не оставляло никаких сомнений в скором конце. Пошатывающийся от страшного напряжения ургит поднял шлем и отёр краем наголовного платка струящийся со лба пот. Приблизившись к лежащему, он наступил Хольдеру на грудь, потом, занеся секиру, примерился, собравшись срубить причитающуюся ему в качестве трофея голову великого воина. Тем не менее перед этим он грозно вопросил у своего двоюродного деда: «Что скажешь ты перед лицом смерти, о Хольдер?»
Тот открыл глаза и ответил неожиданно ясным, спокойным голосом:
— Скажу, Белг, что ты порядочный осёл!
Его рука, сжимавшая спрятанный до времени кинжал, метнулась вверх, проникнув под полу панциря ургита, и вонзила оружие в низ живота. По самую рукоять. Так и умер Белг — с выражением безмерного удивления на лице. Ни разу за всю свою жизнь он не отступал от принятых решений, поскольку таким было для него действие проклятия Фехтне.
...А в городе Кере, в пиршественном зале дома, за старым деревянным троном, в особой нише, вновь открылись глаза Урга. Никого из прислуги или воинов клана не оказалось поблизости в момент пробуждения вещей головы, поэтому никто не был свидетелем редкого чуда: из правого глаза патриарха вниз по мёртвой щеке скатилась крупная слеза. Лишь старый слуга вечером заметил влажную дорожку на серебряной подставке, но не придал этому особенного значения.
Между тем Хольдер без посторонней помощи поднялся на ноги и направился к своей колеснице. Там его уже поджидал Гнатал.
— Как тебе удалось одержать победу?!
— Пустяки. Всего лишь старый трюк — просто привязываешь под одеждой небольшой мешочек из кишок, наполненный бычьей кровью...
— Ты обманул его?!
— Разумеется! Неужели ты никогда не слышал выражения «военная хитрость»? Конечно, и у этого способа есть ряд существенных недостатков; например, необходимо очень точно рассчитывать свои движения. Иначе рискуешь получить действительно серьёзное ранение!
Слуги Хольдера уже разоблачили тело предводителя ургитов и погрузили его доспехи на колесницу патриарха. Возница взялся за секиру, но старый воин жестом остановил его.
