Камень второй. Горящий обсидиан - Макарова Ольга Андреевна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Эдна осторожно прислонилась к скрипучим перилам и опустила взгляд на дрожащую гладь реки. В какой-то момент она почувствовала легкое головокружение, а потом… мост поплыл!..
«Ой! И вправду кажется, что плывет!» — воскликнула девушка, оборачиваясь к Максу. Их взгляды встретились, и Максимилиан смущенно опустил глаза. На его лице лежала печать светлой грусти. Как неспетая песня, невысказанное чувство… В такие моменты Эдне всегда хотелось обнять его крепко-крепко и перевернуть весь мир просто для того, чтобы он перестал грустить.
…С берега ветер донес гневные вопли: мокрый, продрогший «разбойник» наконец-то одолел крутой склон и присоединился к своим товарищам. У него кишка была тонка выместить клокочущую в груди обиду в честном бою, потому он вложил ее во все ругательные слова, которые знал, и прокричал их как можно громче в направлении своего недруга.
Макс на это лишь хищно улыбнулся и бодренько проорал в ответ какое-то древнее северянское ругательство, предварив его веселым разбойничьим свистом.
Принесенные из мира-первоисточника миродержцами, эти слова, широко известные на Севере, здесь произвели неожиданный эффект: на берегу замолчали и недоуменно переглянулись… Макс еще долго хохотал над этими незадачливыми парнями; должно быть, они решили, что над мостом прозвучало невиданной силы проклятие. «Провинциалы… — снисходительно произнес Максимилиан. — Вот в Столице так ругается каждый второй».
Эдна промолчала. Ей было до слез жаль тонкой, едва различимой душевной мелодии, прерванной криками и хохотом… Как пугливый и несмелый звереныш, она еще очень не скоро покажется вновь…
«Ты бесстрашен в бою, мой Милиан. Ты готов согреть меня теплом своего тела, когда я дрожу от ночного холода. Но отчего-то теплом своей души ты не хочешь меня согреть. Боишься…»
Два месяца извилистого пути… И вот уже по левую руку темнеют вдали невысокие горы Кулдаганского Кольца. Они далеко. За рекой Бигмой, за множеством миль ровного зеленого пространства. А по правую руку высятся лесистые холмы, поросшие молодым светлым драконником. Только ближе к Дикой Ничейной Земле он начнет перемежаться с драконником черным, и лес этот станет зваться Лесом Грор…
Скоро, совсем скоро впереди должен был зашелестеть полосатый карламан, отмечающий границу стабильного Юга. Этого дня ждали с нетерпением, и не сегодня-завтра он должен был наступить…
…Утро было как утро… только легкая, невесомая туманная дымка спустилась в долину с холмов. Ее едва хватало, чтобы застить горизонт, но отчего-то хватило с лихвой, чтобы испортить настроение Максимилиану…
Он был хмур с момента пробуждения. Весь в своих мыслях, на вопросы Эдны Макс отвечал нехотя, односложно и часто невпопад. А ведь еще вчера он был весел и до самой истинной ночи рассказывал ей что-то из истории раннего Юга, стихи читал… Теперь же, похоже, должен был выдаться тяжелый день, ибо Максимилиан выглядел мрачнее напитанной дождем тучи.
Час, другой, третий… Эдна шла позади Макса в печальном молчании. Казалось, тот вовсе ее не замечает. Но, когда она попробовала отстать, чтобы проверить, так ли это, Макс остановился и подождал ее.
Надеясь что-то спросить, Эдна заглянула ему в лицо… лучше бы она не делала этого!.. Взгляд Максимилиана был страшен… Глаза почернели: это расширились, как от испуга, зрачки, начисто вытеснив естественный карий цвет радужек. Неподвижны, глубоки и холодны были эти глаза. И было в них что-то, что заставило Эдну трястись мелкой дрожью, словно в ожидании чего-то жуткого.
Видимо, из-за этого она так испугалась случайного путника, догнавшего их на дороге…
Как-то незаметно вынырнул из подступающего тумана этот путник. В линялом сером плаще с огромным капюшоном. В мягких кожаных сапогах. При настоящем боевом посохе…
Незнакомец решительно загородил Максу дорогу.
— Что тебе нужно? — сурово осведомился у него Максимилиан. Голос его похрипывал от туманной сырости.
— Ты мне нужен! — храбро, почти торжественно выпалил незнакомец. Судя по голосу, он был молод, но явно старше Макса. — Я искал тебя долго. И теперь я хочу сразиться с тобой. Как мастер с мастером. Здесь и сейчас! — в знак твердости своих намерений он откинул капюшон…
Золотисто-рыжий, с короткими шелково блестящими усиками и едва намечающейся бородой… он был действительно очень молод. Не больше двадцати пяти лет. И не было в этом человеке ничего темного. Напротив, он так и лучился светом, словно данный момент — для него момент истины, пик всей жизни…
— Нападай… — равнодушно сказал ему Максимилиан.
Сердце у Эдны упало… Она помнила темный, холодный взгляд своего спутника, и ей казалось, что он просто убьет сейчас этого безрассудного рыжего парня… убьет холодно и цинично, под стать равнодушию, прозвучавшему только что в его голосе.
Незнакомец немедленно атаковал… «Разговор» на посохах вышел короткий: сумев-таки отстучать три удара, рыжий оказался на земле. Вряд ли он даже успел понять, как это произошло.
Упавшего обычно добивают, быстро и беспощадно… но Макс не стал этого делать. Он отошел от него на шаг и остановился, выжидающе глядя на своего странного противника. Тот встал и бросился в атаку снова…
Все повторялось уже невесть какой раз. И всегда рыжий парень либо оказывался распростертым на земле, либо получал чувствительный удар, достаточный для того, чтобы перед глазами взметнулись искры и тело на пару минут отказалось повиноваться; удар болезненный, но не калечащий. Так тренируют своих учеников особо строгие мастера, но так не бьются посреди дороги с опасным, агрессивно настроенным чужаком…
…Незнакомец упал на одно колено и вытер рукавом кровь, выступившую на губах. Серый рукав плаща запечатлел алый след.
Наконец-то смирившись с поражением, парень осторожно положил свой посох на дорогу и поднял глаза на Макса.
— Меня зовут Нирк Мисаль, — отрывисто произнес он. — Я… я так долго искал тебя, мастер… с тех пор, как впервые услышал о тебе в Луре… — слова тяжело давались разбитым губам. — Я был глуп и горд… Я хотел испытать свои силы, сразиться с тобой… Но теперь я понимаю, что я тебе не ровня… И я прошу… От всего своего сердца прошу тебя, мастер: возьми меня в ученики!..
Молчание…
Глядя в эти ясные, полные надежды глаза, Макс и сам потеплел душой. Липкие щупальца тумана равнодушия, успевшие коснуться ее, немного ослабили свою хватку.
— Встань, Нирк Мисаль, — сказал он, подавая бывшему сопернику руку.
Тот встал. И смиренно склонил голову, так как иначе он был чуть выше Максимилиана ростом.
— Я не могу учить тебя, — разочаровал его Макс. — Но ты отлично сражаешься. Ты на верном пути. Со временем ты до всего дойдешь сам.
Нирк грустно закивал и вдруг вскинул голову.
— Не откажись хотя бы на время разделить со мной кров и пищу! — горячо попросил он. — Удели мне всего несколько дней!.. Я прошу так мало… учитель…
Столь искренней просьбе просто невозможно было возразить. И Эдна на радостях крепко обняла своего Милиана, когда он согласился. То, что произошло здесь, на дороге, восхитило ее до глубины души. Это был праздник человеческой мечты, чести, духа… Эдна сейчас гордилась Максом больше, чем когда-либо… Хоть он и не стал менее хмурым и более разговорчивым, но не веяло, нет, не веяло больше могильным холодом от его потеплевшего взгляда.
— Как далеко ты живешь? — спросил Максимилиан у Нирка Мисаля, когда они уже оставили позади дорогу и вовсю шагали по мокрой от тумана траве.
