Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир (СИ) - Шихматова Елена

Добравшись до своего кресла, он буквально рухнул в него и с минуты две сидел неподвижно с закрытыми глазами. Ему показалось, что он провалился куда-то вниз, выбираться оттуда так не хотелось, что он буквально заставил себя открыть глаза. Окинув беглым взглядом свой стол, он увидел стопки бумаг, читать, что там, абсолютно не хотелось, и тем не менее, Лиан встал и зажег свечи. Он прошелся по кабинету и подошел к окну. Город, казалось, замер в ожидании чего-то, с виду все оставалось прежним, но чувствовалась какая-то внутренняя тревога. Или Лиан только так думал, проецируя свои чувства? Он стоял так до тех пор, пока к нему в дверь не постучались.

— Да, войдите.

В кабинет вошла девушка, ночной курьер, судя по ее красно-черной форме с белыми нашивками на правом плече, в руках она несла поднос, на котором стояла чашка с идущим от нее дымком и лежало несколько булочек.

— Откуда такое богатство ночью?

Девушка ничего не ответила и только улыбнулась, поставив поднос на стол.

— Спасибо огромное, — поблагодарил ее Лиан. — Мия, верно?

— Да, приятного вам аппетита, господин мэр.

Она ушла, и Лиан сделал несколько глотков и достал письма. Сначала он развернул конверт от Каллины. Попивая чай с булочками, он стал читать ожидаемые строки.

— Да, да, уже побежал каяться! — прокомментировал это Лиан и взял следующую булочку, отложив письмо, он развернул второй конверт и стал читать.

«Я узнал вас, но не хотел ничего говорить при своей жене. К письму я прилагаю портрет, который, я уверен, о многом вам скажет. Если же вы забыли, то напрягите память и вспомните ту неделю, когда вы были в Коростени на базе отдыха почти двадцать пять лет назад…»

Лиан поставил чашку и осторожно достал из конверта маленький портретик, на нем была изображена девушка в белоснежном платье с голубыми оборками, так гармонирующими с ее небесно-голубыми глазами. Ее светлые вьющиеся волосы были подобраны сбоку заколкой, а пушистые локоны ложились на платье. Несмотря на то, что портрет был очень маленьким, он узнал ее. Это была Домиана, девушка, с которой он познакомился тогда, когда отдыхал в Коростени после болезни. Отложив потрет, Лиан вновь взял в руки письмо.

«…Я знаю, что она назвалась вам каким-то другим именем, но на самом деле ее звали Илана, Илана Ингоева. Нас сосватали родители, в отместку им и мне она решила, что я не буду первым мужчиной в ее жизни. Ее родители работали на базе отдыха, где она и познакомилась с вами, она полюбила вас и не побоялась мне признаться в этом. Конечно, я был страшно зол, расстроен, но, боясь порицаний со стороны общества, я дал ей слово, что не оставлю ее сына и выращу как своего. Она умерла через час после родов.

Я сдержал свое слово, господин Нисторин, может быть, без должного рвения, но меня тоже можно понять! Что касается фамилии, то я объяснил всем, что такового было пожелание Иланы, никто не стал придираться к этому. Я знаю, что вы все равно расскажете ему, что я приезжал и требовал вернуть оставшиеся деньги. Честно, я не хотел этого, но жена вынудила меня, сказала, что раз он заммэра, то у него должна быть хорошая зарплата, и он давно бы должен рассчитаться с нами. Не знаю, просто ли по-человечески вы, желая ему добра, помогали ему в силу своих возможностей или, зная, опекали своего сына, честно, из разговора с вами, я так этого и не понял. Но он точно знал: он писал мне об этом в письме, сказал, что благодарен мне за все, что я для него сделал.

Я искренне ненавижу вас, господин Нисторин, потому что вы сломали мою жизнь, забрав у меня первую жену, а она словно прокляла меня, у меня ведь так и нет своих детей. Не знаю, зачем я вообще пишу вам, может, просто все накипело за столько лет. Прошу вас только об одном, не афишируйте это, потому что очернив мое имя, вы очерните и свое, а у вас ведь есть законнорожденный сын».

— Откуда у вас этот потрет? — спрашивал Дан с нескрываемым удивлением.

— О, это моя первая любовь, Домиана. Кстати, я познакомился с ней в Коростени, ты ведь оттуда? Знаешь, что с ней стало?

— Она… актриса в местном театре.

— Да, Домиана! А я ведь был там всего неделю! Я писал ей потом, чтобы она приехала в Рувир, ну или я бы к ней приехал, но она ответила мне, что вышла замуж и попросила более не беспокоить ее.

— Что же ты не сказал?! — почти в отчаянии прошептал Лиан, опершись руками о стол, он опустил голову на руки и закрыл глаза.

Промолчал. Спустя несколько дней после этого разговора Лиан хотел достать портрет, чтобы просто еще раз взглянуть на него, но на месте его не оказалось. Он решил, что в прошлый раз случайно положил его не туда, но Борис и Лора перерыли весь дом, а портрета так и не нашли. Грешным дело Лиан подумал на Модеста, что мальчик выкрал у него потрет женщины, которую отец полюбил до матери. Но кто мог рассказать ему? Дан, который как раз тогда жил у Лиана? Однако Дан клялся, что ничего не говорил мальчику и предложил еще поискать. Естественно, поиски ничего не дали. И Модест, он ведь знает! А Лиан пропустил мимо ушей его слова вчера вечером.

— Очень печально, мальчики, — с горечью вслух произнес Лиан, — что вы оба промолчали!

В дверь постучали, до сознания Лиана не сразу дошло это. Он был слишком расстроен тем, что все так вышло. И в то же время счастлив, что у него такой сын, замечательный сын, который, судя по всему, никогда не простит его. Иначе зачем еще он промолчал? Лиан слишком хорошо знал его: Дан так просто ничего не забывал, он мог промолчать, сказать, что все нормально; это как его отношения с Юлианом Астеевым, он работал с ним, общался по службе, в душе продолжая ненавидеть. При этом он ценил положительные качества Юлиана, но не забывал о прошлом.

Вновь раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Ирина Астеева, не спрашивая разрешения, она прошла вглубь комнаты и села напротив Лиана.

— Мне сказали, что вы здесь.

Подняв голову, Лиан молча посмотрел на ее, та смутилась его молчанию и его внешнему виду.

— Что с вами? Вам нехорошо?

Лиан слабо улыбнулся.

— Да, мне нехорошо. Зачем вы пришли сюда в такой час? Что вам нужно?

— Я пришла за тем, чтобы просить вас о помощи. Вы должны что-то предпринять! Они, если не убьют его, то покалечат точно! Дир — фанатик, как только он поймет, что Дан — никакой не посланник Алина, он замучает его до смерти!

Лиан грустно улыбнулся.

— Все так, как и сказала Амалия! Надо полагать, Юлиан все-таки нагнал Дира, но, вспомнив о вас, сразу помчался обратно. Да, все, как и сказала Амалия.

— Причем здесь эта женщина? — почти возмущенно спросила Ирина. — Лучше скажите, вы будете что-нибудь предпринимать?!

— Мы делаем все, что можем, госпожа Астеева, а вам, я думаю, лучше пойти домой, не расстраивайте своего мужа.

— Да плевать я на него хотела! — огрызнулась Ирина. — Сейчас меня волнует только, как помочь Дану.

— Я не понимаю, почему вас это волнует, Ирина, повторяю еще раз, идите домой.