Паломничество жонглера - Аренев Владимир (лучшие книги .TXT) 📗
Испуганные кони жались друг к дружке. Ясскен, похоже был устрашен не меньше, чем они, и только растерянно вертел головой, а вот Элирса… э-э, капитан, а у Элирсы-то, похоже, дела плохи. Она держится в седле только последним усилием воли, еще немного — и его будет недостаточно.
Но первой упала не Элирса, а кабарга. Неловко взбрыкнув задними ногами — К'Дунелю примерещилось, что небо с землей вздрогнули от этого удара и на мгновение пропали, их заменил гулкий темный коридор, — животное завалилось на бок.
— Кончено, — больше обращаясь к самому себе, нежели к капитану, сказал Ясскен. — Прибыли.
И одновременно с его словами Элирса, не удержавшись, начала заваливаться. Жокруа подхватил ее, благо, кони стояли рядом, а потом с помощью трюньильца осторожно опустил на землю.
Только тогда и заметил, что дорога пропала, как пропало и очередное поле с крестовиной пугала на нем, и берег реки, и лес вдалеке… Лес, впрочем, не пропал, просто он надвинулся и обступил путешественников со всех сторон… да и дорога — гляди, капитан! — есть, только протянулась не с юга на север, а с запада на восток.
Над головами спешившихся всадников кружила одинокая ворона. Вот только что она дремала на полевом пугале, а теперь очутилась неведомо где и неясно, каким образом. Вот и хлопала всполошенно крыльями, каркала истошно, мерзко.
Как будто беду кликала.
Или просто она заметила то, на что не обратили внимание люди, — огоньки хищных взглядов во тьме придорожного ельника?..
В трактате «О неявных связях в мире» сказано: «Значение посвящения (иначе говоря — инициации) в жизни любого индивида весьма велико. По сути, оно равнозначно смерти, ибо посвящение, как и смерть, есть процесс перехода сущности из одного качества в другое. Разница заключается в том, что для посвящения эта преемственность, целостность процесса более явна, смерть же кажется обычному человеку конечной и бесповоротной — в силу того, что он наблюдает лишь фрагмент более длительного качественного изменения.
При посвящении человек перестает быть прежним и становится новым; приобщается к иной общественной группе. (Необязательно, кстати, чтобы он утратил связи с прежней группой. Так, подмастерье ювелира, становясь мастером, не обязательно бросает свою семью, к которой прежде принадлежал, либо же, в больших масштабах, сообщество горожан, одним из которых он был. Речь идет о том, что раньше такой подмастерье был членом своей семьи и горожанином — и не был полноправным членом гильдии ювелиров, теперь же обладает и тем, и другим статусом. Впрочем, как правило, при приобретении одного статуса другой утрачивается — в нашем примере подмастерье, ставший мастером, более не является членом группы подмастерьев.)
Эта перемена в статусе (на уровне семьи, общины, города, тайного обшества и т. п.) почти всегда сопровождается некими ритуалами, цель которых — закрепить факт перехода из одного качества в другое не только в сознании человека, проходящего посвящение, но и в сознании окружающих. И чем значительнее такой переход, тем более эмоционально насыщенными, порой шокирующими, опасными для участника бывают инициационные ритуалы.
В полной мере это касается и практики, принятой в эрхастриях. Здесь процесс посвящения имеет особенно большое значение.
Собственно, в нашем случае посвящение и есть смерть».
Эти строки, заученные на память, махитисы обычно считали откровенным бредом. И уж тем более мало кто из них воспринимал написанное буквально.
И напрасно.
— Прежде всего, вам всем предстоит умереть, — сообщил даскайль Фальвул, когда отказавшихся от испытания увели из Бирюзового зала и здесь остались лишь ступениаты.
Кое-кто из них хихикнул, кто-то нервно пошутил, мол ясное дело, рано или поздно все умрем.
— Сегодня, — уточнил даскайль. — Прямо сейчас. Отступать поздно, браслеты ступениатов так просто с руки не снять. Но у вас, — повысил он голос, — есть выбор. Вы можете выбрать то, каким именно образом умрете. От этого будет зависеть ваш профиль в чародейском мастерстве. От того же, с какими мыслями вы примете смерть, зависит, сможете ли вы вообще возродиться и после этого заниматься чародейством.
— Хотелось бы про «возродиться» чуть подробнее… — пробормотал Ахаз. — Клянусь Сатьякалом, — заявил он Найдёнышу, — я готов был к чему угодно, но этакие монеты запросто не разменяешь, растерзай меня Остроклыкая!
— Хватит болтовни! — сказал, поднимаясь из-за стола, даскайль Байрад. — Иначе юные ступениаты продержат нас здесь до обеда, а обед я ни за что не хочу пропустить!
— Вы правы, — кивнул Фальвул. — Итак, господа, у вас есть на выбор огонь, вода, воздух, земля, железо и, полагаю, дикие звери. Но заранее предупреждаю, что инициацию зверями мы некоторое время не использовали в силу разных причин, посему она — дополнительная и рискованная, введена как экспериментальная.
— А какими именно зверями? — спросил Ахаз.
— Кони либо змея. В первом случае затопчут, во втором — яд.
«Какое сумасшествие, — подумал Найдёныш. — Мы всерьез обсуждаем, кто из нас каким образом будет убит!»
Он тоже мысленно готовился к разного рода испытаниям, но это… да разве можно считать смерть испытанием?!
К тому же его уверенность в учителях и собственной силе духа была подточена вчерашним роскошным ужином и ночью с Огнивой. После такого меньше всего тянет умереть — а наоборот, хочется жить, жить долго, жить вечно!
Жить!!!
Быстро, не раздумывая, Найдёныш шагнул к столу и остановился напротив даскайля М'Осса.
— Окажите честь, учитель, — произнес он. — Я выбираю огонь.
Господин М'Осс кивнул и поднялся:
— Пойдем во двор. Там уже всё готово.
«Скажи мне, чтобы я не боялся! — мысленно взмолился Найдёныш. — Скажи мне, что не будет больно!»
— Будет больно, — сказал учитель. — Очень больно. Но бояться не стоит, ведь ты теперь знаешь об этой боли.
Во внутреннем дворе возвышался помост с несколькими столбами, обложенными хворостом.
Кроме Найдёныша, еще четыре ступениата выбрали смерть от огня. Их провели на помост и крепко привязали веревками к столбам — каждого свой даскайль.
— Неужели… — Найдёныш не хотел сейчас спрашивать, но подумал, что ведь может потом и не успеть задать вопроса, просто некому будет его задавать. — Учитель, неужели для того, чтобы стать чародеем, обязательно нужно умереть?
— Нет, — спокойно ответил господин М'Осс, накрепко затягивая последний из узлов. — Но для того чтобы понять это, умереть необходимо.
И он взглядом велел слуге подать факел. Учитель не солгал: было больно, очень больно.
В трактате «О неявных связях в мире» сказано: «В эрхастрии посвящение — это и есть смерть. Однако — и рождение тоже».
— Сильнейшее истощение. — Ясскен поднялся с колен и зачем-то вытер руки о кафтан. — Она жива, но будет спать самое меньшее — часов пять. А может, и сутки. Лучше ее не беспокоить.
К'Дунель, не церемонясь, выругался в полный голос, от всей души. Они находились неизвестно где, посреди глухого леса, явно вдалеке от людских поселений, почти без еды-воды, с тремя загнанными до полусмерти лошадьми и одной обморочной бабой. В общем, Сатьякал позаботился на славу, ничего не скажешь!
И вот что интересно: как теперь из этакой, фигурально выражаясь, позиции ты станешь догонять жонглера, а, капитан?
Он выругался еще раз — не полегчало. Сейчас бы хорошую понюшку порошка, но при Ясскене выказывать свое пристрастие к лепесткам кровяных цветочков К'Дунель не хотел: мало ли…
Полуприкрыв веками глаза, Жокруа взволнованно размышлял над тем, как выпутаться из ситуации, в которой он оказался. Ничего толкового на ум не приходило. Разве только одно: к чему тебе, капитан, свидетели того, что случилось в Сьемте? Убить трюньильца, перерезать горло Трасконн, пока она валяется без сознания… опять же без них ты сможешь двигаться намного быстрее.
