Кому на Руси жить хорошо - Полякова Маргарита Сергеевна (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
— Холм у моря похож на спящего дракона. А мой облик отчеканен эльфами, самой древней и искусной из рас. Можешь не сомневаться, они идеально изобразили сходство, — гордо уведомил меня дракончик.
— Токмо енто, превращаться не в замке надо, — встрял в нашу беседу Нафаня. — Потому как в замок такая чуда не вместится.
— Думаю, до города драконов тебе вообще нужно на ступе добираться, — заметил дракончик. — У тебя будет всего три дня. Слишком мало времени, чтобы бездарно его тратить. Даже всего час и даже на дорогу.
— А ты знаешь, где этот город находится? — озаботилась я.
— Обижаешь…
Я не буду рассказывать, как я долетела до города драконов. В принципе, ничего интересного. Единственное, что хотелось бы отметить — спрятали драконы свой город знатно. Без провожатого я бы его в жизни не нашла. А без ступы никогда и не добралась бы до его врат. Все самое интересное началось уже после того, как я спрятала ступу с медальоном, расстелила коврик и, сосредоточившись, оказалась в шкуре дракона. Потому как приобретенное мною новое тело с непривычки было громоздким, неуклюжим и плохо управляемым. Однако это было еще не самым ужасным! Гораздо больше меня расстраивала невозможность посмотреться в зеркало. Интересно же, на что я стала похожа! Во всяком случае, то, что попадало в поле моего зрения, заставляло предполагать, что выгляжу я, как минимум, эксцентрично. Мощные лапы, длинный хвост, чешуя, которая покрывала все мое тело в пределах видимости… причем цвет у этой самой чешуи полностью соответствовал цвету моих волос. Она переливалась на солнце оттенками янтарного меда и червонного золота, спелой вишни и красного дерева, терракоты и осенних кленовых листьев. Мда… про цвет-то я в процессе превращения и забыла. Будем надеяться, что моя расцветка не покажется драконам слишком вызывающей. И чересчур экстравагантной.
Я расправила крылья, взмахнула ими и взмыла в небесную синь. Боже ж ты мой! Вот это и есть счастье! Неужели это я когда-то не любила летать? Бред! Хотя разве можно сравнить полеты в ступе с этим? Крылья, которые чувствуют ветер, тугое напряжение в мышцах, звезды, которые видно даже днем, мир, который изменился в одно мгновение… Краски, запахи, звуки — все стало ярким, глубоким и необыкновенно объемным. Василевс был прав. Тысячу раз прав. Драконы — это действительно высшая раса. Но если кто-нибудь думает, что данный факт послужит василевсу оправданием… ха! Он очень плохо меня знает. Мне абсолютно все равно, к какой расе принадлежит Данжер. Этот гад должен был сказать мне правду! Или, по крайней мере, проститься со мной, перед тем, как улететь!
Данжер метался по гостевой зале своей пещеры и раздраженно постукивал хвостом по полу. Ирвин ему не верил! Принц, с которым они дружили уже не первое тысячелетие, вместе охотились и сражались, лишил Данжера своего доверия из-за какой-то Марты! Немыслимо! Злобная стерва, издевавшаяся над ним пять сотен лет, не собиралась ни признавать свою вину, ни (тем более) раскаиваться в содеянном. В ход шло все — и слезы, и дежурные улыбки, и жеманство, и флирт, и многозначительные обволакивающие взгляды много повидавшей самки. Марта отрицала все обвинения Данжера и разыгрывала из себя беспомощную, трогательную, несправедливо обиженную даму. Правда, надо отдать Ирвину должное, на него весь этот спектакль мало действовал. Марте он не доверял. Однако Данжеру от этого было не легче. Его обвинения в адрес Марты были серьезными, а никаких доказательств собственных слов он предоставить не мог. И взять их было неоткуда. Никто из тех, кто знал его василевсом, представления не имел, что на самом деле он дракон!
Маг, которому продала его Марта, был мертв уже 400 лет, а медальон с говорящим дракончиком, который подарила ему Фьяна, Данжер оставил возле купели с живой водой. Ну и что ему делать остается? Не Врангеля же в свидетели приглашать! Тем более, что по старинным обычаям, на суде драконов никто, кроме самих драконов, выступать не мог. Данжеру оставалось только уповать на мудрость и прозорливость Оракула. И это ему совершенно не нравилось. Поскольку Оракул последнее время только и делал, что нес всякую чушь по поводу золотых драконов, кривых зеркал и исполнения пророчества. Бред! Этому дурацкому пророчеству уже столько тысячелетий, что про него даже драконы уже давно ничего толком не помнят! (Ну, может, кроме короля Оттона.). Неужели у Оракула начался старческий маразм? Верить в это Данжеру очень не хотелось. А уж доверять маразматику решение собственной судьбы — тем более. Данжер вздохнул и решил выйти из пещеры размять крылья. Может, хоть в полете ему удастся успокоиться и немного отвлечься от свалившихся на него проблем.
Небо встретило его прозрачной синью. Данжер вбирал в себя эту синеву, летел наперегонки с ветром, выделывал виражи… Боже, как же ему не хватало этих ощущений, когда он был человеком! Став драконом, Данжер быстро привык и к собственному телу, и к вернувшейся магии. Единственное, к чему он так и не смог привыкнуть — было отсутствие Фьяны. Вопреки его тайным надеждам, ни смена сущности, ни даже навалившиеся на него проблемы отнюдь не стерли образ огненноволосой ведьмы из его памяти. Напротив. Тоска по Фьяне, казалось, только усиливалась. Ведьма даже снилась ему ночами! А сколько раз он взмывал в грозовое небо, чтобы полюбоваться шаровыми молниями? Сколько раз у него мелькала мысль прилететь в Фотию и хотя бы попробовать объясниться с Фьяной? И ведь полетел бы, если бы мог! Но Ирвин строго-настрого запретил Данжеру покидать город. По крайней мере, до тех пор, пока Оракул не вынесет свой приговор. И не решит, на чьей стороне правда.
Первое, что мне захотелось сделать, когда я увидела Данжера — его убить. Я, блин, страдаю, как последняя дура, а он, видите ли, полетами наслаждается! Виражи в небесах выписывает! Ну, я ему выпишу сейчас! Мало не покажется. Я придала собственному телу ускорение и, со всего маху, врезалась Данжеру в бок. Тот не успел даже среагировать.
— Радуешься жизни, гад, да?! — излила я на него свой праведный гнев. — Стал драконом и слинял по-тихому?! Ну конечно, прощаться ведь не обязательно… подумаешь, полюбовница какая-то, с которой связался от нечего делать, разве ж она тебя достойна?
