Наследница трона - Хеннен Бернхард (прочитать книгу txt) 📗
Вот уже несколько дней Сигурд упрекал в этом Люка. Во время небольшой оттепели им предстояло спуститься по длинному заснеженному склону, и рыцарь опасался схода лавины. Поэтому он послал вперед одну лошадь. К сожалению, остальные животные сорвались и тоже понеслись вниз по склону. И все получилось именно так, как он и опасался: снег тронулся под весом лошадей и понесся в долину большой лавиной. Они сами потом спустились по склону совершенно целые и невредимые. Но об этом Сигурд не думал! Он постоянно вспоминал мертвых лошадей. Конечно, никто не предполагал, что трое животных погибнут! Но если бы они спустились сразу вместе с животными, то лежали бы сейчас, погребенные под слоем снега.
Люк глубоко вздохнул. Он не станет спорить с Сигурдом! Старику и так слишком худо. Вполне вероятно, что ему недостанет сил пробиться в город. Поначалу Сигурд каждое утро натирал ноги снегом. Но вот уже несколько дней, как он перестал это делать. Он вообще больше не снимал своих подбитых мехом сапог. Люк опасался худшего. Путь через горы едва не угробил их обоих. Оттуда подкрепление в Альдарвик не придет. И бежать туда из города тоже нельзя. Если они действительно попадут в город живыми, то окажутся в ловушке. А пикинеры, которых подслушивал Люк, были совершенно уверены в том, что на рассвете победят. Просто безумие — соваться в город в такой ситуации! За стенами их ждет беда и смерть. Но Люку было все равно, лишь бы быть рядом с Гисхильдой.
— Как-то раз я видел, как два мауравана устроили стрельбу по мухам, сидевшим рядом с навозной кучей у ворот сарая. Если эльфы обнаружат нас, нам конец. Здесь я с тобой согласен. — Сигурд высморкался в перчатку и отер сопли о штанину. — Но скажи-ка мне, как ты собираешься добиться того, чтобы Гисхильда и ее защитники не зарубили нас, когда мы побежим вместе с нападающими.
Что касается этой части плана, Люк сам не был до конца уверен. Но об этом он не станет докладывать старому красноносому Сигурду.
— Доверься мне! У меня есть очень хорошая идея. Я скажу тебе, когда дойдет до дела. А теперь нам нужно для начала пробраться через вражеские линии к самым первым земляным валам.
— Так дело не пойдет, мальчик. Теперь ты меня послушай Хотя я всего лишь сын крестьянина, но я сражался всю свою жизнь. И хоть раз избавь меня от своих возражений! Вот что мы сделаем…
Утонуть на берегу
Ночью батареи начали обстреливать Альдарвик горящими пушечными ядрами. Неподалеку от восточного вала вспыхнуло несколько пожаров. Беспокойно пляшущий огонь освещал заснеженные поля и замерзшие каналы.
Раффаэль спросил себя, кто отдал этот приказ. Город им нужен в качестве зимних квартир. Если он сгорит, может статься, что они победят… сегодня… Но уже совсем скоро горько пожалеют об этом.
Он снова взглянул на каналы. Они крали землю у моря. Вдоль побережья было несколько запруд, а здесь, вокруг города — настоящий лабиринт осушающих рвов. Ходили слухи, что достаточно пробить плотину в нужном месте, и вся местность вокруг Альдарвика окажется затопленной. Молодой рыцарь отбросил эти мысли. Наверняка это только сказки, которые рассказывают друг другу солдаты у лагерных костров, когда каждый хочет перещеголять другого, поведав страшную историю. Одно было неоспоримо — лед на каналах слишком тонок, чтобы выдержать воина в доспехах. Непосредственно перед атакой группы солдат соорудят броды, побросав в каналы большие вязанки хвороста и перебросив через узкие рвы мостки.
Раффаэль глянул на зияющую в земле дыру, в которую он должен спуститься. Мне повезло больше, уговаривал он себя.
— Боишься? — заставила себя улыбнуться Эсмеральда.
— Боялся я Друстана и его розог. Ты ведь еще помнишь, что сказал тот старик. Что это всего лишь прогулка.
Черты ее лица немного расслабились. Теперь улыбка стала настоящей. «Не считая орлиного носа, выглядит она совсем неплохо», — подумал Раффаэль. Раньше он никогда этого не замечал. Только то, что у нее довольно большая грудь.
— О чем ты думаешь?
Он откашлялся.
— Это глубокие философские размышления о…
Теперь она негромко рассмеялась.
— Я же тебя знаю! Наверняка думаешь о том, как с помощью хитрого пари выманить у кого-нибудь последние деньги из кармана.
— Точно. Ты хорошо меня знаешь.
— Мне хотелось бы быть, как ты… — призналась она. — Сегодня мне впервые по-настоящему страшно. Странно… Мы так часто были на море. И это никогда меня ни капельки не пугало. Но сегодня я боюсь утонуть. Там, внизу, в этой дыре, в темноте.
— Спорим, что ты не утонешь?
Эсмеральда печально улыбнулась. У нее был слишком большой рот. Но зубы безупречны, словно два ряда жемчужин за широкими губами.
— А какова твоя ставка? Что я выиграю, если окажусь права?
— Ты должна смотреть на все по-другому. Я никогда еще не проигрывал пари.
— И это твоя ставка?
— Сегодня вечером ты придешь ко мне в палатку, когда все закончится. Мы выпьем мою последнюю бутылку вина и посмеемся над твоими страхами об утопающих на суше.
— У тебя задние мысли!
— Ты же говорила, что знаешь меня. Тогда знаешь и это: у меня всегда есть задние мысли, когда речь идет о пари.
Он опасался, что после этих слов получит пощечину, но она оставалась спокойной.
— Если вдруг я выиграю, то отвези меня в Валлонкур, в нашу башню.
— Внимание!
Строгий приказ помешал ему ответить. Все выстроились в шеренгу. В до смешного короткую шеренгу. Мишель отобрала всего лишь сорок рыцарей. Кроме Игнациуса Рандта, все они были из Нового Рыцарства.
Их предводитель прошла вдоль ряда. Для каждого у нее нашлась пара слов. Раффаэлю подумалось, что он так не умеет. А еще он представил себе, что братья-рыцари, которых он несколько раз обчистил после пари, не особенно обрадовались бы, увидев его в качестве полководца.
У каждого Мишель перепроверила оружие. Она запретила брать рапиры или сабли. Длинное, громоздкое оружие помешает в туннеле, и в густой толпе, которая должна их встретить, оно тоже будет лишним. Поэтому каждый засунул за пояс столько пистолетов, сколько мог унести, плюс нож и короткую секиру. Если бы не доспехи, они были бы похожи на банду мародеров.
У каждого из них был широкий белый шарф, чтобы товарищи могли их различить, если штурм города будет успешным. Тогда в пылу боя не будет трагических недоразумений.
— Ну, Раффаэль. Каковы ставки на наше предприятие? — Мишель поправила шарф и, улыбнувшись, посмотрела на него. Казалось, она абсолютно не испытывала страха перед маршем через туннель.
— Вечером мы все будем богатыми рыцарями.
— Тогда я впервые в жизни поставила на то, что нужно.
Кто-то рассмеялся. Но большинству было не до смеха.
Мишель обошла строй. У каждого третьего был фонарь.
Поговорив с последним рыцарем, она подняла руку. И в молчании, в темноте начался их марш.
Пахло плесенью и влажной землей. В желтом свете фонарей каждый отчетливо видел, насколько прогнили балки, подпиравшие потолок над ними. Пол был покрыт лужами. В некоторых местах вода проела в стенах туннеля глубокие борозды. Там проход поддерживался досками.
Над головами слышались глухие выстрелы пушек. Иногда с потолка падали маленькие комочки глины. Когда туннель перестал опускаться, они добрались до большой лужи.
Раффаэль шел примерно в середине колонны. Эсмеральда держалась перед ним. Увидев лужу, она остановилась.
— Нам нужно дальше, — прошептал он ей.
Но девушка стояла как вкопанная. Подняв фонарь, она смотрела на воду.
— Дальше! — подтолкнул кто-то сзади.
Колонна угрожала рассыпаться.
— Ты же видишь, ничего не происходит! — прошептал Раффаэль. — Иди, пожалуйста!
— Я… Я не могу. Я…
Раффаэль сражался с Эсмеральдой в дюжине боев. Ее мужество не подлежало сомнению. Но всегда есть точка, в которой человек ломается… Эсмеральда подошла к ней вплотную.
Он протиснулся мимо и принял у нее из рук фонарь.
— Держись крепко. Закрой глаза и следуй за мной. — Он говорил тихо и проникновенно, вложив ее руку в свою. — Ты еще помнишь то лето, когда мы на «Ловце ветров» были в Искендрии? Тогда я нашел своего учителя. Еще никогда в жизни меня не надували на пари…
