Зеркало любви (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Здесь и сейчас девушки думали одинаково.
- Только я... и с Давидом я никогда не уживусь, ты же понимаешь...
Малена и это понимала.
Тихая жизнь семейной женщины - не для Матильды, рано или поздно ее потянет на подвиги. Слишком она вспыльчивая, умная, резкая... хоть они и отражения, но такие разные!
Рид смог бы с ней справиться. Просто потому, что Матильда его любит до беспамятства. А вот Давид... у него свои мысли о месте женщины в семье, в мире, в обществе - и эти мысли почти идеально совпадают с позицией Малены.
Девушки переглянулись.
- А я смогу? - на этот раз искренне сомневалась Матильда.
А вот Малена и не сомневалась. Ее сестричка обязательно справится. И...
Это когда с бухты-барахты, тогда сложно. Если бы их просто поменяли местами, ни одна из них не справилась бы, загремев в психушку.
Так кажется, что в средние века просто жить. А ты попробуй, поживи, с лопухами-то вместо туалетной бумаги, без антибиотиков и лака для волос. Да еще в жестко сословном обществе. Не так поклонишься - тут же и повесят на березке. Или на осинке, что рядом окажется. А то и сожгут, как ведьму.
Да и в двадцать первом веке не лучше.
Да, лопухов здесь не употребляют. И достижений цивилизации полно, только вот разобраться с ними без пол-литры не сможет никто. Сразу - точно не сможет. Такой поток информации... поди, освой!
Рехнешься!
Но девушки общались уже несколько месяцев.
Малена вполне прилично ориентировалась в жизни Матильды, даже компьютер освоила, и архитектурой живо интересовалась. Знала что, как, где...
А Матильда прекрасно себя чувствовала в шкурке герцогессы. И более-менее разбиралась в местной жизни.
Вывод напрашивался сам собой.
Девушки переглянулись.
Страшно?
Не-ет... СТРАШНО!
До истерики, до безумия, до лужи, как у описавшегося щенка. Но...
Выбор у них есть. И одновременно... какой это выбор? Одно издевательство!
- Малечка...
- Тильда...
Неужели - это единственное, что остается? И не увидятся они больше никогда, и ничего друг о друге не узнают, и...
И девушки с предельной ясностью понимали - это так и будет.
Нельзя жить на два мира, рано или поздно надо делать выбор.
Так или иначе, рано или поздно. Страшно?
Всем страшно, не вы первые, не вы последние...
Девушки переглянулись - и крепко обнялись.
- Сестренка...
- Сестричка моя...
Кто сказал? Кто отозвался?
Да разве это важно?
Терять родную душу, терять единственного в двух мирах человека, которого любишь как себя - это безумно тяжело. Но выбора нет...
Матильда коснулась щеки сестренки.
- Иди сначала ты.
- А ты?
- Потом и я.
- Тильда, ты всегда была старшей...
- Знаю. И назову свою дочь - Матильдой.
- А я свою - Мария-Элена, - Малена улыбнулась сквозь слезы. Пусть хоть так...
- И будешь рассказывать ей сказки о Донэре и Аллодии...
- А ты расскажешь про Россию, про свою бабушку, верно?
Из глаз Малены текли слезы, и она их не вытирала. Матильда и сама плакала.
- Я в тебя верю, сестренка. Ты справишься.
- И я в тебя верю. Ты думаешь, мы сможем туда пройти?
- Прислушайся, - улыбнулась Матильда. - Не зря я в свое время увлекалась Стругацкими и Хайнлайном... просто - прислушайся.
Малена повиновалась.
- Малечка, детка, вернись ко мне. Я тебя очень прошу, я... я жить без тебя не могу. Я люблю тебя, малышка...
Давид звал ее. Откуда-то из Зазеркалья, звал и верил в ее возвращение. Отсюда - видно.
- Радость моя... не оставляй меня. Боги не могут быть так жестоки. Вернись, Малена, прошу тебя, вернись... если ты не вернешься, я просто брошусь головой вниз из окна, Восьмилапый с ней, с Аллодией...
Рид тоже звал. И был до ужаса искренен в своих чувствах.
Он и правда умрет без нее. Умрет, как чудовище из сказки, до последнего сжимая в руках Аленький цветочек.
Серые кошаки в зеркалах встрепенулись, подняли головы, одновременно, словно тоже были отражениями друг друга, зашевелили лапками. И Матильда с Маленой увидели, как под нажимом острых коготков рвется девичья кожа, как выступают крохотные, незамеченные мужчинами бусинки крови.
Кровь зовет, кровь открывает дорогу между мирами, пока она течет - можно вернуться.
Матильда улыбнулась. И коснулась окровавленной рукой зеркала, в котором отражался Давид.
Оно заколебалось, как вода, заволновалось...
- Вот. Ты можешь идти.
Малена кивнула.
И так же коснулась второго зеркала, в котором отражался Рид.
Поверхность дрожала, переливалась, словно жидкая ртуть... только один шаг...
Как же сложно расцепить руки.
Как же тяжела разлука...
Последний взгляд, глаза в глаза - и пальцы разжимаются. Так тяжело, словно на каждом ногте по гире повисло.
И две тени одновременно проходят в зеркала.
А зазеркальный мир осыпается осколками, трескается, разлетается в пыль... да разве такое может быть?
Нет, не может. Это сон, только сон...
Россия. Больница в городе ХХХ.
Мария-Элена Домбрийская открыла глаза.
Медленно, очень медленно, словно выныривая из-под воды.
Она лежала в белой больничной палате, щеку щекотал пушистый серый хвост, а ладони крепко сжимал в своих руках Давид.
И говорил, говорил... он даже сразу и не понял, что девушка открыла глаза. Его глаза были закрыты, и по щеке ползла слезинка.
Он бы тоже умер с тоски.
Не так, как Рид, решив все одним ударом. Но...
Если человек не хочет жить, он найдет возможность встретиться со смертью. Алкоголь, наркотики, скорость... сложно ли для желающего?
- Дэви... - тихо позвала Малена. - Дэви... я здесь...
Карие глаза распахнулись ей навстречу. И столько в них было счастья столько света, что она еще раз убедилась в своей правоте.
- Малена!
- Я пришла на твой голос. Ты позвал - и я пришла, - шепнула девушка. Закашлялась...
Давид поднес к ее губам пакетик с соком, Малена сделала пару глотков.
- Лучше?
- Да. Что со мной было?
- Ты не помнишь?
- Анжелика стреляла в меня. Что я еще пропустила?
- Да ничего, - улыбнулся Давид. - почти ничего... скорая привезла тебя сюда, ну а мы решили не оставлять тебя в одиночестве.
- Беська...
Серая вредина мурлыкнула и потерлась об шею Малены. Аккурат об оставленную своими же когтями царапину.
Всем видом она говорила, что знает тайну девушек. Она-то знает, но никому не расскажет. Особенно если кормить будут, и почаще, и лучше - осетриной.
- Она тоже старалась, - голос Давида дрогнул.
Малена улыбнулась ему. От всей души.
- Поедем домой? Пожалуйста... нас отпустят?
- Украду, - улыбнулся Давид. - А ты себя хорошо чувствуешь?
- Замечательно.
- Тогда - будем похищаться!
Мужчина ловко подхватил Малену с кровати, завернул в простыню, Беська похитилась сама, запрыгнув девушке на живот, и улегшись на нем в позе сфинкса. Разве что когтями заякорилась, как пантера.
Но Малена не жаловалась.
Ей не хотелось оставаться в этом царстве лекарств и лекарей.
Про сумку с одеждой так никто и не вспомнил. Подумаешь - важность!
Они живы! Они едут домой!
И Малена точно знала, что все-все у них будет хорошо.
Ночной город распахивал им навстречу свои руки, машина мягко урчала мотором, летя по темным улицам, и герцогесса смотрела на это широко раскрытыми глазами.
Так и прощаются с прошлой жизнью.
Никогда она не увидит Донэр, никогда не пройдется по улицам Аланеи, никогда не вернется в Винель...
Не увидит Ровену, Дорака, не поговорит с Ардонскими...
Теперь это не ее судьба.
А что - ее?
Муж. Вот этот самый, который похитил ее из больницы.
Малена украдкой покосилась на профиль Давида.
Так сложно, и так страшновато... у нее ведь никого и ничего, только этот мужчина. Ее судьба, ее якорь, человек, который искренне ее любит. И с ним она проживет всю оставшуюся жизнь, сколько бы там не получилось. Десть лет, двадцать, пятьдесят...
