Жнецы Страданий - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка" (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
И глухо стучало сердце, словно бы отсчитывая последние мгновения прежней жизни, которая закончилась навсегда. Назад уже не поворотить. С переломленным хребтом люди, бывает, живут. Вот только калечит это их сильно.
– Я привел послушницу, ходившую у меня в выученицах пять лет. Ныне ее вразумление закончилось, и я говорю за нее свое слово. Лесана рода Острикова готова принять пояс ратоборца из рук смотрителя Цитадели.
Креффы переглядывались. Нэд смотрел на Клесха исподлобья, мрачный, словно грозовая туча. Казалось, еще чуть-чуть, и начнет метать молнии.
– Значит, пояс… – промолвил Глава, и в голосе его послышались раскаты грома. – Пояс никчемной девке. Вас где носило? За три года – ни слуху ни духу. Только оброчные деньги с оказиями пересылал. Да еще сороки несколько раз прилетали с записками, где выучей искать. Только по твоим сорокам ни одного послушника добыть не удалось. А теперь явился, когда и дождаться не чаяли, пояс требует!
Наставник Лесаны посмотрел на Нэда и ровно ответил:
– Я, Глава, не Велик день, чтобы меня дожидаться. И пояс я не требую. Мой пояс при мне. – Клесх указал глазами на свой уже потертый и видавший виды широкий ремень. – Я прошу опоясать мою выученицу.
Про то, что их обоих не было в крепости три года только потому, что им воспретили тут появляться, Клесх смолчал.
Казалось, даже во дворе было слышно, как смотритель скрипнул зубами.
Лесана глядела из-за спины наставника остановившимся взглядом, в котором не было ни смятения, ни волнения, ни неловкости. Будто смотрела и не видела, слушала и не слышала. А уж рожа-то какая застывшая, ну вся в креффа своего! Нэд поднялся из-за стола, за которым, по обычаю, сидел, и обвел глазами остальных обережников.
– Что скажете на речь сию? Дать ли девке пояс и облачение?
В покое на несколько мгновений воцарилась тишина. Все припоминали, как Глава изгонял из Цитадели ратоборца с бестолковой выученицей. А теперь – немыслимое дело – полоумный вой не просит, а всем видом призывает никчемную послушницу опоясать.
Дарен хмуро взирал на Лесану. Девка в жилу так и не пошла. В росте, правда, вытянулась и, по всему видно, сделалась крепка. Такую за зад ущипнешь – пальцы сломаешь. Нежного тела не осталось, вся твердая, словно доска.
Вот только жилы любому нарастить можно, как и мясо с любого согнать. А пояс ратоборца за одну только выносливость не дают. Поперед всего Дар для того нужен. И силы немалые. А крефф, как ни вглядывался, не видел в выученице Силы, не чуял. Стояла перед ним девка не девка, парень не парень… Для девки слишком крепка и суха, для парня – тонка и узкоплеча. Ни рыба ни мясо, ни хлеб ни репа. Не пойми что.
– Я, Глава, на это так скажу, – пробасил со своего места наставник ратоборцев. – Ежели Клесх в выученице так уверен, можно и опоясать. Вот только я ее в бою не видал. Может, в наставнике кровь молодая играет? Кто его знает, чему он там послушницу учил, каким премудростям…
Клесх после этих слов так посмотрел на могучего креффа, что тот осекся и продолжал, словно споткнувшись:
– Так вот, пока кто-то эту тощую не испытает, я опоясывать ее поостерегусь.
Со своего места подал голос Руста:
– А Дарен дело говорит. Мы ее и правда три года не видели. Как иначе понять, что девчонка из себя являет?
Креффы переглядывались, согласно кивая.
– Значит, испытывайте, – легко согласился наставник Лесаны. – Кто против нее выйдет? Озбра? Или ты сам, Дарен?
Вой поднялся со скамьи.
– Сам. Идем, малахольная, поглядим, чему ты там выучилась. – И он махнул рукой.
Девушка вопросительно посмотрела на наставника и только после его кивка последовала за могучим воином. Близ высоченного мощного креффа она смотрелась, словно колос рядом с дубовой колодой.
– Ой, Клесх!.. Дурость затеял, – проскрипел, ковыляя мимо, Рэм. – Девка – ратоборец? И так курам на смех, а уж супротив Дарена… Ну, может, у тебя еще выученицы есть.
В ответ на эти слова крефф только усмехнулся и посмотрел поверх седой головы на Майрико, которая шла вместе со всеми к выходу.
Целительница казалась какой-то осунувшейся, уставшей, похудевшей. В уголках светлых глаз появились тонкие, едва заметные морщинки. Но она была все такой же стройной, гибкой, с белой нежной кожей, похожая на ландыш.
Лекарка улыбнулась ему и, проходя, мимолетно коснулась рукой плеча, словно бы желая выразить свое участие, свою радость. Он в ответ кивнул.
Озбра, Ихтор, Лашта, Бьерга, Ольст. Лица людей, которых он не видел несколько лет, мелькали одно за другим. Последним из покоев, следом за бледным и отчего-то растерянным Донатосом, выходил Нэд. Лицо Главы являло собой застывшую личину недовольства.
Ратный двор Цитадели заполнился народом. Креффы в ожидании переговаривались негромко; они забыли даже о послушниках, незаметно стянувшихся со всех углов крепости. Тут сгрудились и молодшие, впервые видевшие Лесану и вообще – девку-воя, пришли и те, кто помнил ее и застали в Цитадели. Вот только одногодков не было, все уже разъехались, опоясанные. Больше не свидятся.
Послушница стояла особя, положив ладонь на рукоять меча.
– Как биться-то будем? – хмуро спросила она.
Девушке не нравилась затея с боем. Она казалась себе из-за этого ярмарочным скоморохом, поглазеть на которого собираются все кому не лень. От общего недоверчивого внимания, от перешептываний на душе делалось погано. Нешто всю жизнь ей доказывать, что она ратоборец? Нешто так и будут в ней сначала бабское видеть, и лишь потом – Дар, Хранителями ниспосланный? Отчего же люди сперва углядывали в ней девку порченую и только потом уже Осененную, защитницу и воя?
Вон, и Дарен туда же. Смотрит недовольно, презрительно. Мол, что взять с бабы? Кроме прялки, чугунов да серпа ей никакое другое оружие сроду не подчинится.
– Как? – снова подала голос девушка. – До первой крови?
– Чего? – Ее супротивник захохотал. – Ты хоть десятую долю оборота продержись. До первой крови… Ну, ежели на подвиги потянуло, давай и до крови. Донатос, далеко не уходи. Надо будет дурищу упокоить и Дар отпустить. Авось в ком толковом возродится.
Колдун, на удивление, ничего не ответил. Смотрел хмуро, сжав губы, и молчал.
Расталкивая толпу, вперед протискивалась Нурлиса. Бабка поддавала локтями всем, кто стоял у нее на пути, щедро отвешивала тычки и подзатыльники, беспрерывно честя каждого, кто попадался под руку.
– У-у-у, дурни пучеглазые! Выперлись! Не сидится вам, – приговаривала она, вовсе не видя ничего зазорного в том, что и ей вместе с «дурнями пучеглазыми» тоже не сиделось. – Чтоб вас Встрешник три седмицы по лесам да болотам гонял! Ишь, стоят они, смотрят. А ну, брысь!
И, толкнув какого-то выученика из старших, старая ведьма высунулась промеж могучих плеч, чтобы наблюдать грядущее действо.
– Деритесь до первой крови, – скомандовал Нэд и добавил: – Дарен, смотри, не калечь. Без злобы. Девка все-таки.
– Да нужна она мне, – отмахнулся мужчина.
– Сходитесь, – кивнул Глава.
Лесана крепко сжала рукоять меча, примериваясь и оценивая соперника.
Крефф был выше ее на три головы, на столько же шире в плечах и силищи преогромной. Но двигался он, несмотря на рост и тяжесть, мягко, словно кот. Однако была в его движениях и медлительность, свойственная людям крупным, самоуверенным, переоценивающим собственную мощь.
Дюжий.
Однако его могучей силе выученица Клесха могла противопоставить быстроту, легкость и верткость. Хотя руки у него были длиннее и оружие под стать им.
Противники закружились, присматриваясь друг к другу, приноравливаясь для первого удара. Девушка не стала ждать, пока он нападет. Кинулась первой. Наскочила, взмахнула мечом, вынуждая неприятеля защищаться.
Звякнула сталь.
Еще удар.
Снизу.
Теперь сбоку.
Скрежет железа, искры.
Прыжок.
Еще пара кругов – перетаптываясь, прокрадываясь, выжидая.
