Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

Гармунд невольно подумал о Сандре.

— Да хватит уже путать людей! — крикнул кучер, ехавший позади. — Если они не здешние, это не говорит об их готовности выслушивать твои бредни!

— Не слушайте его, — продолжал Аггей, указывая большим пальцем на кучера. — Он ничего в этом не смыслит.

— Ты — неудачник-самозванец, — вновь возник кучер. — Езжай давай!

— Значит ты самозванец? — спросил Гармунд.

— Думай, как хочешь, чужак, — раздраженно выдал Аггей. — Меня изгнали из дворца давным-давно и с тех пор куда бы я не пошел, все насмехаются надо мной и моими словами.

— И как долго посланник будет править? — спросила Катрин. Аггей невольно помедлил с ответом. Уж не думал он, что чужаки продолжат задавать ему вопросы после всего сказанного. Взгляд его смягчился, а глаза воссияли надеждой. Его готовы выслушать! От него впервые не отвернулись!

— Я не знаю, девочка, — ответил он. — Может быть мне суждено погибнуть в нищите, так никогда боле и не притронувшись к воротам своего дворца.

— Хватит уже забивать детскую голову всякой чушью! — вновь возник кучер.

— Это не чушь! Моя кровь сама тянется к престолу, где восседали мои предки! — вскричал Аггей.

— Ну и идиот же ты, — ответил кучер и расхохотался. — Вы только поглядите на этого царька!

Гармунд был склонен согласиться с этим кучером, ибо все слова мужа, выдающего себя за Аггея, больше походили на несуразный бред. Катрин доверилась Аггею и хотела побольше узнать как о нем самом, так и о том, кто занимал трон на данный момент. Гармунд ей не препятствовал. “Детский разум излишне любознателен, — думал он. — Пускай себе спрашивает, быть может научится чему путному”.

Пока Гармунд поедал свежий хлеб с мясом, найденный в мешках, Катрин рассказывала Аггею свою историю. Муж реагировал весьма эмоционально — местами даже плакал. Рассказ самого Аггея о нынешней жизни был донельзя краток, и особо не пестрел подробностями. Он доставлял в город пищу, и вся его жизнь крутилась вокруг этой работенки. Стоило Катрин спросить о его жизни, как правителя Ларак, он пускался в мельчайшие подробности и говорил без умолку, что раздражало Гармунда. Ему было скучно слушать подобное, ведь какой смысл вникать в слова сумасшедшего. Его апатичный взгляд безо всякого интереса следовал по выгоревшим от непомерной жары тростниковым полям. Глаза зацепились за пересекающую поле толпу. Сотни поникших людей, закованные в связанные меж собой кандалы, медленно плелись друг за другом, изредка подгоняемые окружающими их воинами.

— Эй, — воскликнул Гармунд, не открывая изумленного взгляда от малолетних детей, стоящих в одном ряду со всеми прочими. — Кто эти люди? Заключенные?

— Выглядят они как-то очень плохо, — вставила Катрин. — Болезненные какие-то.

— Их поразила Черная напасть, — ответил Аггей. — Болезнь прокатилась мором по южным землям и уже забрала с собой не одну тысячу жизней. Всех больных собирают в толпы и уводят подальше от городов.

— А затем? — спросил Гармунд. — Их убивают?

— Что-то в этом роде, — улыбнулся Аггей. — Если их не убить, то впоследствии они станут приспешниками Тощего царя. не слышали о таком? О, тогда слушайте!

Аггей рассказал о том, что на город надвигается армия самой тьмы и сдержать её никому не под силу. Лишь он, истинный правитель Ларака, способен хоть как-то противостоять этой опасности. И здесь Гармунд все же спросил, о какой именно армии он говорит. “Об армии Тощего царя, призванной низложить правителей южных земель и поработить всех здешних жителей”, - пояснил Аггей.

Как выяснилось из его дальнейшего рассказа, Тощий царь прибыл с севера очень давно и остановился в городе Аккад, где успешно обосновался. Обжившись, он проложил себе дорогу во власть, но не смог там удержаться. Жители города низложили его, но губить не стали — позволили добровольно уйти в тень. Он бежал на запад, в Первозданный лес, где отстроил свой темный замок. Сотни лет о нем ничего не было слышно, пока в ближайших к лесу селениях не произошла серия загадочных исчезновений. Отправившиеся на поиски отряды докладывали о страшных чудищах, в коих превратились чудесные животные леса. После бесследного исчезновения двух отрядов все поиски было решено свернуть. Некоторые пропавшие самостоятельно возвращались в свои селения, но уже пораженные Черной напастью. Болезнь распространялась быстро, выкашивая население сотнями. Что бы не делали главы селений и городов — все они оказались поглощены злым умыслом царя и только способствовали распространению заразы. Так исчезли целые народы. Поселения опустели, а Первозданный лес прозвали Загубленным и никто с той поры туда не наведывался. Добровольно.

Граничащий с Загубленным лесом регион Эллас объявил Тощему царю войну, которая растянулась на несколько лет. Потом последовало перемирие, чуть ли не вымоленное оставшимися в Элласе городами. Тощий царь согласился и поветрие Черной напасти исчезло, точно его и не было. Все зараженные, подчиненные Тощему царю, вернулись в Загубленный лес. И вот совсем недавно война негласно возобновилась. И мор вернулся, и многотысячная армия Тощего царя смела города Элласа, полностью опустошив этот регион. Тьма уже вторглась в Парсуаш. Никто и помыслить не мог, что он сможет добраться до Ларака. Город отбился. Но отобьется ли во второй раз?

Гармунд проследил определенную аналогию в целях Тощего царя и волколаков. Он пытался припомнить что-нибудь о Тощем царе, но память его так ничего и не выдала. “Я слышала о Тощем царе, — молвила Катрин. — Он был в сказках, которые мама рассказывала мне на ночь”. Она поделилась некоторыми сказками, где Тощий царь пытается совершить какое-нибудь злодеяние, а герой препятствует ему и, в конце концов, побеждает. “Сказки Нетоличей, — подумал Гармунд. — Они были частью их культуры, но не нашей”. Гармунда также удивило незнание Аггея о волколаках и пророчестве. Он никогда не слышал об этих зверях, объясняя это тем, что север наглухо отделен от них Снежным хребтом. Однако он сам впервые услышал о Тощем царе, но Катрин уже знала о нем, но лишь из сказок. Очень странно.

Ведущая в город тропа проходила через испепеленный предыдущими атаками пригород. Запах гари и опаленного мяса был невыносим. Кое-где встречались погибшие сатиры и дракайны — крылатые змеи женского пола, черты которых отчасти напоминали человеческие. Восстановление порушенной, опаленной огнем дракайн стены шло полным ходом. Уже на подходе к огромной арке, где поставят новые ворота, стражники остановили Аггея и велели Катрин и Гармунду выйти из повозки. Гармунд посмотрел на воинов и не мог скрыть удивления. Худощавые, загорелые, гладко выбритые и хорошо подстриженные мужи напоминали ему мужей из гарема Сандры. “Кого же они, такие слабенькие, защитить-то могут?” — рассуждал он у себя в голове. — Да и каковы их противники? Волколаки бы запросто смели город за один только вечер”. Недолго посовещавшись, стражники повели Гармунда и Катрин во дворец. Вопросов они не задавали, хотя наверняка поняли, что прибывшие родом с севера. И Гармунд был удивлен, что их, чужаков, ведут прямиком к правителю. Очень уж странно все это, думал он, поглядывая на вполне себе веселую Катрин. Она совсем ослабила бдительность и вела себя очень открыто.

Ларак был тесно застроен невысокими домиками из обожженного на солнце кирпича-сырца. Постройки плотно прилегали друг к другу и не особо разнились в высоте. Кое-где втискивались пестрые палатки разного размера. На востоке стоял побитый историей, но ещё работающий акведук. Чем ближе гости приближались к центру, тем больше интересных построек им встречалось. Дворец правителя и вовсе был воплощением гениальности архитекторской мысли. Он был изумителен тем, что стиль его сочетал в себе арки, колонны и не один десяток белоснежных мужских и женских статуй — зачастую оголенных. Дворец был собран из обожженного кирпича и представал поистине громадным и великим, не шедшим ни в какое сравнение с дворцом крепости Мэйден или теремом в Стерже.