Дорога шамана - Хобб Робин (читать книги онлайн .TXT) 📗
– Сэр, прошу меня простить, но мы впервые об этом слышим. Я не предполагал, что в Академии происходят подобные вещи. – Спинк был потрясен.
Я молчал, но у меня возникло очень необычное ощущение, будто я слышу то, что уже знал. Неужели я и вправду догадывался, что в Академии творятся такие мерзости?
– Не предполагали? В этом году я уже отправил домой двоих ребят. Одного с серьезным переломом ноги, а у того, что свалился в реку, началось воспаление легких. И теперь передо мной сидит юноша с синяками на груди и животе размером с кулак и утверждает, будто бы свалился с лестницы. – Доктор снова сорвал очки и принялся яростно протирать их полой халата. – Неужели вы думаете, что мерзавцы, которые такое сотворили, станут уважать вас за трусливое молчание? Или вам кажется, что, покрывая все эти издевательства, вы проявляете мужество и верность кодексу чести?
– Я ни о чем таком не догадывался, сэр, – упрямо повторил Спинк, и я услышал в его голосе гнев.
– Зато теперь знаете. И хорошенько подумайте над моими словами. Все трое. – Доктор стоял, опираясь на спинку кровати, на которой сидел Горд. Затем он неожиданно резко вскинул голову. – Я родился целителем, а не солдатом. Обстоятельства заставили меня надеть военную форму, но поверх нее я ношу белый халат. И все же иногда я чувствую, что боевого духа во мне больше, чем в вас, будущих солдатах. Почему вы все это терпите? Почему?
Никто из нас даже не попытался ему ответить. Он покачал головой, словно ему была отвратительна наша бесхарактерность.
– Ладно, отведите своего товарища в казарму. У него ничего не сломано, кровотечений нет, в общем, завтрашний день он кое-как переживет. А к началу следующей недели снова будет чувствовать себя совершенно нормально. – Затем он повернулся к Горду. – Прими один из тех порошков, что я тебе дал, перед сном, а другой утром. Ты будешь немного больше обычного хотеть спать, но на занятиях высидишь. И ешь поменьше, кадет! Если бы ты не был таким толстым, то смог бы дать им отпор или по крайней мере убежать. Предполагается, что ты должен выглядеть как солдат, а не как хозяин таверны!
Горд промолчал, только еще ниже опустил голову. Я поморщился: слова доктора показались пусть и правильными, но слишком резкими. Горд медленно поднялся с кровати и я почти чувствовал его боль. Он тихонько застонал, одергивая измазанный землей мундир, к зеленой ткани которого кое-где прилипли сосновые иголки. Он не мог так испачкаться на ступеньках библиотеки. Горд потянулся к пуговицам, словно собрался их застегнуть, но потом бессильно уронил руку.
– Вам не нужно было за ними посылать, сэр. Я бы и сам дошел.
Больше он ничего не сказал. Когда мы со Спинком попытались помочь ему встать, он сердито дернул плечом, сам поднялся на ноги и, слегка покачнувшись, направился к двери. Мы последовали за ним. Доктор смотрел нам вслед.
Мы вышли наружу, и оказалось, что дождь прекратился, но голые ветви деревьев яростно раскачивались на ветру.
– Что с тобой случилось? Куда ты ходил и почему ушел? Горд промолчал, и тогда Спинк добавил:
– Я победил Триста. Он передо мной извинился. Он бы и перед тобой извинился, если бы ты там был.
Горд никогда не умел ходить быстро, а сейчас и вовсе плелся, едва переставляя ноги. Наконец он соизволил ответить, и мне пришлось повернуться к нему, чтобы услышать тихие слова сквозь завывания ветра.
– Понятно. И это все решает, так? Твоя победа и его извинения навсегда положили конец его насмешкам и презрению, которое он ко мне испытывает. Спасибо, Спинк.
Я впервые слышал, чтобы Горд говорил с таким сарказмом и горечью. Мы со Спинком одновременно остановились. А Горд продолжал идти вперед, придерживая руками кое-как запахнутый мундир, чтобы хоть немного защититься от пронизывающего ветра.
Мы переглянулись, а затем поспешили за ним. Спинк схватил Горда за локоть.
– Я хочу знать, что на самом деле произошло, – настаивал он. – Я хочу знать, почему ты ушел из комнаты, никому ничего не сказав.
Неожиданно я подумал, что мне не понравятся ответы на эти вопросы.
Горд стряхнул руку Спинка и, продолжая медленно брести, все так же негромко ответил:
– Я ушел, потому что не хотел стать свидетелем того, как кто-нибудь из вас нарушит правила Академии. Потому что, следуя кодексу чести, я должен был бы об этом сообщить. – Голос его звучал напряженно, но я так и не понял, от боли или от гнева. – Случилось же со мной следующее: я пошел в библиотеку и обнаружил, что она закрыта. Затем упал с лестницы. А потом Колдер сбегал к доктору и доложил, что он меня нашел. Из лазарета подоспели санитары и забрали меня. Когда доктор попросил меня назвать двух кадетов, которые могли бы отвести меня в казарму, я назвал вас. Но только потому, что иначе он не отпустил бы меня из лазарета. А мне очень хочется уехать завтра вечером в карете с гербом моей семьи на дверцах.
Горд шел очень нетвердой походкой, но мы, как ни странно, двигались с ним в ногу.
– За что ты на меня злишься? – едва слышно спросил Спинк.
Я хотел-таки выяснить, что на самом деле с ним произошло, но промолчал, понимая, что, пока эти двое не разберутся между собой, я ответа не получу.
– А ты не понимаешь?
На самом деле это был вовсе не вопрос, Горду нужно было услышать признание Спинка в том, что он так ничего и не осознал.
– Нет! Я думал, ты будешь благодарен за то, что я за тебя вступился, когда тебе самому не хватило характера показать Тристу, что почем! – Спинк уже не мог сдерживать гнев.
Горд молчал на протяжении целых десяти шагов. Когда он заговорил, я понял, что он потратил это время на то, чтобы взять себя в руки и подобрать правильные слова.
– Я взрослый человек, Спинк. Да, я толстый, и, возможно, это недостаток, а может быть, добрый бог хотел, чтобы я был именно таким. Но я не ребенок и в состоянии сам разобраться со своей жизнью. Ты считаешь, что я должен сражаться с теми, кто жесток. Доктор сказал, что я должен измениться, чтобы у них было меньше поводов ко мне цепляться. А вот я думаю, что мне не следует делать ни того ни другого.
Горд остановился на мгновение, а потом свернул с дорожки и прошел по замерзшей лужайке к большому дубу. Прислонившись к его мокрому стволу, он попытался отдышаться. Мы молчали, сверху, с голых веток, на нас падали тяжелые капли. Я посмотрел на Горда, и в голове у меня промелькнуло воспоминание о воспоминании, как будто увидел что-то – или кого-то. А потом он снова заговорил, и туманный образ исчез.
– Я думаю, что измениться должны те, кто издевается над другими. Я не питаю никаких иллюзий на свой счет. В драке Трист легко меня победит. А одержав верх, станет использовать победу для того, чтобы оправдывать все свои последние действия. Он считает, что мой внешний вид определяет то, как он имеет право со мной обращаться. А ты уверен, что, победив его в банальной драке, что-то ему доказал. Но это не так. Ты лишь продемонстрировал свое с ним единодушие касательно того, что правила устанавливает более сильный.
Я так не считаю. Если я попытаюсь жить по вашим правилам, я потерплю поражение, а это в мои планы не входит. Значит, я не стану размахивать кулаками, будь передо мной Трист или кто-либо другой. Я одержу победу иначе.
Мы молчали. Меня поразило, что эти храбрые слова исходят от неуклюжего толстяка, который стоял, привалившись к дереву, и никак не мог перевести дух. Думаю, Спинку пришла та же мысль, потому что он проворчал:
– Мы военные, Горд. Солдат должен стремиться к тому, чтобы быть физически сильнее своего противника. Ведь именно так мы поддерживаем нашего короля и защищаем страну.
Горд собрался с силами, чтобы продолжать путь, и мы пошли вслед за ним обратно на дорожку. Ветер еще больше усилился, и первые тяжелые капли предупредили, что скоро снова польет дождь. Я хотел прибавить шагу, но сомневался, что Горд сможет идти быстрее. В окнах казарм, этаж за этажом, начал гаснуть свет, и я знал, что, если мы вернемся в Карнестон-Хаус после отбоя, сержант Рафет задаст нам парочку очень неприятных вопросов. Мне совсем не хотелось получить еще несколько взысканий, но, сжав зубы, я сказал себе, что ради дружбы со Спинком выдержу все.
