Воровка чар (Дилогия) (СИ) - Сокол Анна (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Последнее заклинание чаровника было подобно брошенному Витом стилету. Оно крутанулось в воздухе. Я отпрыгнула в сторону, шипя и махая хвостом, а вот Теир, который продолжал стоять в полный рост, успел лишь опустить руки. Магия вошла в служителя спереди и вышла со спины.
— Просите, и дано вам будет, — прошептал, падая, смирт.
Кто-то закричал, я обернулась, с дороги к нам бежала Пелагея, мокрый платок облепил костлявые плечи, за ней с безумным лицом шел Казум, держа в руке топор. Самое распространенное среди крестьян средство устрашения демонов и сборщиков налогов.
— Тир, — закричала женщина, падая на колени возле смирта: — Мой Тир!
— Ох, бабы, бабы, — проговорил мельник, оглядываясь с таким видом, словно ожидал, что демон сейчас выпрыгнет из-за угла ближайшего дома и скажет: «бу». — Говорил же, в такие ночи дома надо сидеть.
— Просите… просите… Простите, — прошептал Теир непослушными губами, глядя куда-то в пространство, а поперек лба медленно набухала кровью рана, все расширяясь и расширяясь, будто кто-то провел ему от виска к виску кухонным ножом. Неман все-таки бросил свой стилет. И попал.
— Спаси нас, Эол, — осенил себя святым знаком староста, забыв, что держит в руке топор, и едва к этому Эолу не отправившись.
— Вы уже мертвецы! — раздался знакомый визгливый голос.
Я обернулась. Вдоль дороги, разбрызгивая грязь, убегала Лиска. По уму, ей бы слинять по-тихому, а не орать на все Волотки, даже если очень хочется, раз уж ее «мэтр» теперь гостит у дасу.
Вит развернулся в ее сторону, поднял руку и… опустил. Девушка, едва не поскользнувшись в грязи, скрылась за ближайшим домом. Собака приглушенно гавкнула ей вслед.
— Тир! Тир! Нееет! — Пелагея, упала на колени и стала тормошить мужчину, но смирт продолжал смотреть в темное ночное небо, он больше ее не слышал. И не видел. Надеюсь, Эол, в которого он так верил, встретил его там… Где бы это «там», ни было.
Дождь стал стихать.
— Вы это…— замялся Казум и повторил: — Вы это…
— Это Лиска, — пояснила я, мельник ответил непонимающим взглядом. — Та самая, что отравила мать и сбежала с магом много лет назад… — непонимающий взгляд стал совсем непонимающим, и я неуверенно спросила: — Так ведь?
— Не знаю, — искренне ответил Казум, — Это ж сколько годков минуло, не девочка она ужо. Точно, не девочка, — он развел руками, едва не задев топором Вита. — Старая Орька рыжей была, аки лисица, а вот дочка ее Аська-хитруха— чернявой.
Я коснулась капельки артефакта, она может выглядеть как угодно, быть молодой и старой, быть брюнеткой или блондинкой, может быть кем угодно.
— Эх, грехи наши тяжкие, господари чаровники, не могли бы вы впредь… — Мельник перевел взгляд с меня на рыдающую Пелагею, словно не понимая, о чем вообще мы говорим.
— Мы живы, — перебил его Вит, тяжело опускаясь на край жернова. — Даже не верится.
— Живы? — вскинула голову женщина, продолжая цепляться за грязную одежду служителя.
Казум снова осенил себя знаком Эола. Подумал, а потом осенил и меня, и Вита, и лежащего на земле Михея. На всякий случай.
— Не могли бы вы устраивать свои игрища подальше от Волотков, — закончил мельник, делая строгое лицо, сразу напомнив мне о Заломе.
— Мы постараемся, — серьезно пообещал чернокнижник.
— А мы поблагодарим Эола покамест, — Казум склонился к неподвижному Михею.
— Мы победили? Можно праздновать?
Я обернулась, к жернову медленно шел Рион, из-под темных волос текла кровь. Дождь почти кончился.
— Начинай, — разрешил чернокнижник.
Пелагея зажала рот рукой, стараясь подавить рыдания.
Глава 7. Спятивший чернокнижник
Казум вел на поводу серую в яблоках лошадь, тащившую за собой скрипучую телегу. Вит шел рядом, его неказистая кобылка, которая, кажется, даже немного отъелась на постое в Волотках, трусила следом. Рион давно послал свою рыжую вперед, и ее хвост то и дело мелькал среди деревьев. Михеев мерин тоже тащил неказистый с виду возок, в котором изволил почивать изредка подававший признаки жизни стрелок. То молодецким храпом, то стонами, видимо вспоминая во сне свое лежание на жернове, чем нервировал животное и меня. Вот и сейчас парень всхрапнул, и я прослушала, о чем спросил мельника Вит.
— Он всегда чудной был, — понуро сказал Казум. — Наш Теир, но ведь на то и божий человек, — мельник оглянулся на телегу.
В ней на охапке сена лежали два тела, завернутые в грубую холщовую ткань. Залом и Теир. Они бок о бок помогали Неману, бок о бок лежали и здесь. Мельник вез их на погост, что примыкал к Волоткам с востока. По молчаливому согласию жителей на этот раз решили обойтись без соборования.
— Как здесь оказался Теир? — тут же спросил чернокнижник, он вообще после произошедшего стал очень любопытен, вопрос там, вопрос тут…
Я насторожила уши, ответы нужны не только ему одному.
— Сослали. В наказание. Из Белой Подгорицы [41]. Он там смирение нес в ахр… в арах… в архиве, вот. И увидел там что-то непотребное. Или сделал, я не допытывался. Вот, его и сплавили к нам с глаз долой.
— Почему сюда?
— А вот это мне неведомо, — мельник пожал плечами. — У нас давно часовня пустовала, уж сколько челобитных отправили верховному смирту, не счесть. Видимо, снова придется, — вздохнул он, вспомнив, кого и куда везет. — У честного люда всегда должен быть служитель, людей от зла ограждать, наставлять и просить у Эола заступничества. Богоугодное это дело — о люде простом радеть.
— Я и не спорю, — согласился Вит.
— Значит, нечистого сброда больше не будет? — помолчав, поинтересовался судьбой капища Казум.
— Не должно, — вириец посмотрел вдаль. — Пока кто-нибудь снова место не испачкает.
— Чем не испачкает?
— Злом, — при этом чернокнижник оглянулся и почему-то посмотрел на меня. — Убийством, надругательством, прелюбодейством, гнилым делом. Такие места так и появляются…
— Бабка рассказывала, что там с десяток отшельников умертвили.
Михей застонал, и они замолчали. Тропа раздвоилась. Более утоптанная дорога уходила вправо, огибая деревню и кладбище, тогда как узкая стежка уводила сквозь светлый березняк к темному еловому лесу, сперва извиваясь вдоль опушки, а потом ныряя в его сумрачную прохладу.
— Да не простые это были отшельники, а самые что ни на есть искусники, жили себе на отшибе, колдованили потихоньку, книжки умные писали, да нашим помочь с бедой какой — никогда не отказывались. Эх, были времена... Еще говорили, что их не просто умертвили, а наизнанку вывернули.
— Такие вещи всегда оставляют следы, и стереть их может лишь чистый душой, тот, кто не просит ничего для себя, — чернокнижник вскочил в седло.
— Учтем,— серьезно кивнул Казум и добавил, разворачивая телегу:— Легкой дороги, господа колдованцы.
— Спасибо, — ответил за всех чернокнижник и, не глядя на меня, подстегнул лошадь.
Пришлось догонять и Михеева мерина понукать, да еще и смотреть, чтобы колесо в яму не попало и не сломалось, ибо заменить его тут точно негде.
Вроде все хорошо, мы же победили и мэтра этого, и Лиску, а настроение гаже не бывает. Вит смотрит волком. Рион торопится, знать бы еще, куда. Михей стонет, только и смотри, чтобы сквозь повязки кровь не проступила. Что я вообще здесь делаю? На этой лесной тропе с этими мужчинами? Кто они мне — друзья или враги?
Облачко сочувственно вздохнула. Тамит сказал, мне в Тарии не жить, из-за странной магии, что живет внутри. Теперь уже вздохнула я, как бы ни хотелось обвинить вредителя во лжи, но его слова все больше и больше походили на правду. Так куда теперь? В Княжество? В Озерный край родню искать? Ага, как же, прям ждут меня там с распростертыми объятиями, каравай поди-ка испекли и рушник соткали. Или может переправиться за Тесеш в белые земли кочевников?
— О чем задумалась? — неожиданно спросил чернокнижник.
Я подняла голову, слишком задумалась и не заметила, как рядом оказался Вит, и мы какое-то время ехали бок о бок, Рион по-прежнему был впереди, Михей на возке позади. Проникающий сквозь густые кроны свет сместился, а значит, дело уже к вечеру…
