Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— Почему он не приходит? — Священник надулся, как обиженный ребенок. Хтоба припомнил имя, которое взял себе этот человек, — Тзиким дан-Рахкса, «ангел божественного возмездия»: «Божественному возмездию не пристало дуться от обиды».
Если реплика старца была в некотором роде мольбой, то ответ на нее последовал почти мгновенно. Стальной Призрак шагнул в шатер, ответил на приветственные кивки торчавших у входа десолтаев и едва заметно наклонил голову при виде Длани Господней. Хтобу он не удостоил ни малейшим вниманием.
Ладони генерала сжались, однако он промолчал. Разведчики сообщили, что Стальной Призрак отправился с конным отрядом десолтаев на юг — следить за продвижением ворданаев к столице. Всадник на быстром коне, скача галопом, мог добраться до него, с тем чтобы сам Стальной Призрак пустился вскачь и успел вовремя прибыть на зов Длани, однако Призрак вовсе не походил на человека, очертя голову скакавшего верхом до самой темноты. Он, как обычно, был облачен в опрятные черно–серые одежды, голова покрыта капюшоном, руки затянуты в перчатки — ни единого промелька обнаженной кожи. Стальная маска Призрака была настолько плотной, что даже его глаза почти невозможно было различить в небольших прорезях.
Одного этого хватало, чтобы увериться в правоте слухов, утверждавших, будто Призрак обладает неким нечеловеческим могуществом. После того как расхемы с помощью неведомо каких чар ввергли в смятение аскеров, генерала уже трудно было чем–то удивить.
Длань Господня на миг поднял голову, коротко кивнул Тзикиму и вернулся к молитве. Пожилой священник уверенно шагнул к Стальному Призраку, хотя Хтоба заметил, что он старается не смотреть в прорези бесстрастно неподвижной маски. И еще: старец ни единым словом не упомянул о том, что Призрак заставил Длань Господню ждать.
— Мой высокочтимый друг, — начал «ангел божественного возмездия», — ты, верно, уже знаешь о череде злосчастных поражений, которые постигли нас. Ныне, как никогда прежде, боги нуждаются в тебе. Настал час проявить истинность и твердость своей веры!
Хтоба рассмеялся. Он попросту не смог удержаться от смеха. Тзиким метнул на него убийственный взгляд, и безликая стальная маска медленно повернулась в его сторону. Генерал одарил Призрака ленивой усмешкой.
— Мой высокочтимый друг хочет сказать, что его собственные войска поголовно разбежались и он будет крайне обязан, если ты введешь своих людей в город, чтобы защитить его бесценную жизнь.
Священник скрипнул зубами:
— Как скажете, генерал. Стены Эш–Катариона высоки и прочны, однако же, для того чтобы их оборонять, нужны люди. Численность Небесных Клинков несколько… сократилась. Нам нужно время, дабы пополнить наши ряды. Что до наших соратников–аскеров, они проявили полную неспособность остановить расхемов. — Он одарил Хтобу торжествующей усмешкой. — Поэтому Длань Господня желает, чтобы ты ввел своих людей в город. Он клятвенно обещает, что Небеса щедро вознаградят тебя.
Прочность стен, по мнению Хтобы, вызывала сомнения. Они окружали только сложенный из камня центр города, в том числе дворец и священный холм, но все равно были настолько длинными, что для их защиты требовалось не меньше тысячи воинов. Древние, во многих местах давшие трещины стены Эш–Катариона отличались солидной толщиной, однако не были рассчитаны на то, чтобы выдержать осаду современными средствами. «Особенно когда расхемы захватили нашу тяжелую артиллерию». Хтоба в сотый раз мысленно проклял себя за то, что позволил вывезти пушки из города. Тогда эта идея казалась очень удачной.
Стальной Призрак вперил в священника тяжелый пристальный взгляд, под которым Тзиким скособочился, точно дом, выстроенный из дешевого кирпича. Побледневшее лицо его залоснилось от пота, и надменно–требовательное выражение мгновенно сменилось на подобострастно–просительное. Когда предводитель десолтаев отвел взгляд, «ангел божественного возмездия» разом обмяк от нескрываемого облегчения.
— Нет, — привычным глухим рокотом прозвучал голос Призрака. Столь дерзкое неповиновение на миг пробудило в старце угасший пыл.
— Как? Ты готов предать дело Искупления?
— Нет, — повторил Призрак, — но вы просите невозможного. Мои воины не станут сражаться на ваших стенах.
— Но ты же их предводитель, — вмешался Хтоба. — Неужели они не подчинятся твоему приказу?
— Я их предводитель до тех пор, пока не даю повода усомниться в моей мудрости, — проскрипел Призрак. — Мы не расхемы, чтобы бездумно бросаться на смерть по капризу какого–то там короля. Если мы засядем в городе, то лишимся пути к отступлению.
Тзиким вновь бессильно съежился. Хтоба презрительным взглядом велел ему убираться и устремил все свое внимание на вождя десолтаев.
— В таком случае что же ты предлагаешь? — осведомился он.
— Я ничего не предлагаю, — ответил Призрак. — Сейчас, в эту самую минуту, мои люди покидают лагерь. Мы вернемся в Рускдесол.
Хтоба достаточно долго общался с десолтаями, чтобы распознать это слово, на языке кочевников означавшее что–то вроде «отец–пустыня». Для десолтаев их безводная засушливая вотчина была подлинным центром мира. Порой они, кажется, даже видели там бога.
— И что потом? — продолжил он. — Снова будете устраивать налеты на мелкие городишки и грабить караваны?
— Когда расхемы последуют за нами, мы покажем им, что такое настоящая война.
Генерал хохотнул:
— Не сомневаюсь, что покажете, если им достанет глупости погнаться за вами в Большой Десол! Но что заставляет тебя думать, будто командир ворданаев и впрямь настолько глуп?
— Он не глуп, — ответил Призрак. — Тем не менее он последует за нами. В наших руках будет то, чего он нипочем не захочет упустить.
Хтоба оглянулся на Длань Господню, который по–прежнему молился, плотно зажмурив глаза, потом окинул взглядом себя. На губах его заиграла слабая усмешка:
— То есть нам, насколько я понимаю, надлежит отправиться с тобой?
Призрак медленно кивнул, и пламя светильников вспыхнуло, причудливо отражаясь на стальной глади маски.
Снаружи у Хтобы было три сотни пехотинцев, по большей части вооруженных, и пара всадников. Если он ответит Призраку отказом, можно будет устроить славную потасовку. Возможно, кто–то даже сумеет вырваться живым. С другой стороны, эти жалкие остатки армии изнурены и деморализованы недолгой, но провальной кампанией. Вполне вероятно, что они вообще не захотят сражаться.
Впрочем, так или иначе было ясно, что Хтобу, самого Хтобу, никто никуда не отпустит. Правда, он при оружии, но прекрасно понимает, насколько мизерны его шансы с боем вырваться из шатра. И от лизоблюдов Длани проку не будет. Значит, остается только одно — дать согласие.
Призрак по–прежнему не сводил с него взгляда. Странное это занятие — вести разговор с маской. Безликая гладь ее точно чистый холст, на котором собеседник волен изобразить все, что желает — или страшится — увидеть. То, что увидел Тзиким, едва не довело его до слез, но Хтоба полагал, что у него–то нервы покрепче. Он принял бесстрастный вид.
— Что ж, хорошо, — произнес он. — Кажется, в нынешних обстоятельствах это лучшее, что мы можем сделать.
С гибелью Ятчика дан-Рахксы и крахом Небесных Клинков блюстители мало–помалу вернулись в кордегардию. По большей части они притворялись, будто вовсе никуда не уходили, как ни в чем не бывало являясь на службу в своих старых мундирах и старательно отводя глаза при встрече друг с другом. Гораздо медленнее возвращались другие — те, кто бросил службу, чтобы защищать свои дома или общины. Впрочем, с тех пор как разнеслась весть о том, что Длань покинул дворец, в городе воцарилось мертвенное оцепенение. Даже воры и уличные грабители затаились, надеясь пересидеть бурю. В тех, кто до бегства принца носил его цвета, теплилось робкое чувство — по меньшей мере надежда, — что если сейчас они вновь наденут эти цвета, дабы приветствовать возвращение монарха, то этим, быть может, подвигнут его к милосердию. Те, кто нашивал на грудь пламенный знак Искупления, сейчас торопливо спарывали нашивки; те, кто рисовал повсюду этот знак, теперь лихорадочно работали водой и мылом.
