Глазами Странника (СИ) - Элдер Алеф (книги хорошего качества .txt) 📗
- бо-ша-ла-то-шов ка-та-си-бат ду-ри-ит-да-та-роб
Золотые символы оторвались от страниц волшебной книги. Они стали расти и кружиться вокруг заклинательницы все быстрее и быстрее, до тех пор, пока не слились в цельный купол света. В нем затерялся Яраил, остался где-то позади, в то время как сама Азара стала едина с потоком света. Заклинание длилось меньше мгновения. Ослепительный солнечный луч прорезал пространство, а когда растаял золотистым туманом, усеянная искрами, она стояла словно бабочка в цветочной пыльце, и свет осыпался с ее волос.
Она оказалась в подлеске Яблора в половине версты от белокаменных стен Тронгароса. Под ногами стелилась та самая тропа, которой когда-то они с другом детства, покинув родной кров, отправились на поиски приключений, та самая, по которой когда-то ушел и не вернулся ее учитель. Азара не сразу заметила, что на нее, открыв рот, смотрит молодой луч.
- Где остальные?
Ученик постарался вернуть себе достоинство.
- Улетели в Сребимир.
- Зачем?
- Тронгарос не был целью тальиндов. Лишь незначительная их часть двигалась на восток, а теперь и вовсе скрылась под землей. Основное же войско ушло под землю, где повернуло на север. Поступили так они уже довольно давно, а теперь вышли немногим южнее Сребимира. Попутно тальинды развязали несколько сражений, но Магистр Солас обнаружил их основную армию. Они медлят, стягивают силы, но сомнений быть не может, их цель Сребимир.
- Значит, нападения на Тронгарос не было? - уточнила она. Дышать вдруг стало легче.
- Верно.
- Бессмыслица. - Азара задумалась. Теперь мысль текла лениво. - В стенах Сребимира Мирадеон непобедим. Должно быть это отвлекающий маневр.
- Забыл сказать, на стороне тальиндов великаны.
- Знаю. С ними нет циклопов, хримтурсов, или... - она побоялась указать гекатонхейров, словно одно упоминание могло призвать этих чудовищ в Яраил.
- Нет, великаны Хримхоры и Ёрмира.
Это не успокаивало. Некогда принадлежавший людям, разграбленный и занятый великанами Ёрмир находился далеко на севере. Великаны прошагали тысячу верст не для того, чтобы создать иллюзию нападения.
- Все улетели второго дня, только я остался дожидаться вас. Магистр Вирдео беспокоился и хотел отправляться на ваши поиски, но ареопаг не позволил. Магистр сказал, если хотите, можете остаться в Тронгаросе.
Ожидаемому предостережению Азара улыбнулась. Она хотела, очень хотела вернуться в Алакрей, рассказать обо всем, что скопилось в корзинах души Рейярине, королеве для мусотов, но подруге, заменившей мать, для нее самой, запереться в комнате, которая надежно хранила ее тайные муки, укрывая от любопытных глаз и ничего не требуя взамен, и отдаться треску камина, любимой книге и беззаботному сну. Но она не могла вернуться в мир, из которого ушла добровольно. Частица этого мира умерла вместе с Эльмудом, другую часть в море унес Вараил. Но когда проклятие, мучавшее Азару с рождения, вдруг исчезло, ее мир пал окончательно. В тот миг, когда головорез Жорда пронзил ее тело мечом, она умерла. Она больше не была придворным магом Тронгароса, по словам Глумвиндинатриса не являлась человеком, и по собственным ощущениям даже не обладала именем, которым ее назвал учитель. Раньше в ней жила загадка, но теперь эта загадка завладела ею, и сама Азара - то хрупкое сознание доброй девушки, которому умилялся весь город, выброшенное на берег, бессильно наблюдало, как поднимая шторм, и выходит из пучины истинная владыка этих вод.
Азара не могла вернуться в Тронгарос. Не сейчас - слишком больно смотреть в глаза Рейярине, не имея ничего в ответ, слишком больно возвращаться с пустыми руками, обронив то, что было в них, слишком много боли, чтобы предлагать ее другим.
- Мне не нужно в Тронгарос.
- Что ж, тогда мы можем полететь вместе. Ясвэ! - позвал маг. Зашумели листья, из-за деревьев вынырнула красная тень и вопросительно посмотрела на юношу. - Улетаем, - пояснил он. Грифон перевела взгляд на Азару и едва заметно кивнула. - Крепко держитесь за меня, эта бестия с характером, - маг положил одну руку на шею птице.
- Подожди, - остановила Азара. - Позволь девушкам найти общий язык.
Юноша посторонился. Она проворно оседлала грифона, словно летала на них каждый день.
- Извини, я даже не спросила твоего имени.
- Я Мальзогор. Но, думаю, мы еще успеем...
- Мальзагор, я передам магистрам, что ты пытался меня остановить.
- Но... - он и впрямь попытался запрыгнуть на грифона, но Ясвэ легко отбросила его крылом. Следующий взмах поднял заговорщиц в воздух.
Могучие крылья, колыхая листву, неспешно рассекали воздух, грифон удалялся, его очертания терялись в дали. Вскоре красная точка растворилась в облаках. Лишь когда Тронгарос остался далеко позади, Азара взяла застежку в руку. Она догадывалась, что Сомурья вручил ей не только богатое украшение. Айинъяра берегли ее воспоминания, хранили на пергаменте, прятали в тенях, зеркалах и снах. Но их намерения сейчас Азару не интересовали. Вцепившись в перья грифона, она не различала неба вокруг себя, не осознавала полета. Тысячи образов сотен жизней возвращались к ней. Она исходила весь мир, она рождалась повсюду. Но вновь и вновь обращалась в пепел - только так неизменно завершались ее пути. Так окончилась и первая тропа. Теперь Азара помнила ее отчетливо. Знание это наполнило глаза слезами. И только одна мысль кружилась в ее голове: «Простите, простите меня...»
Глава двадцать вторая. Анияра
Граниш взбирался в гору. У подошвы ему пришлось спешиться, поскольку не существовало лошади, способной пересечь Анияра. Соименные творцам это четыре горы, сошедшиеся в одно целое, или одна гора о четырех вершинах. Имена анияра имеют соответствующие географическим принадлежностям стихий вершины. Обращенная к внешнему миру, гора поднимается на дюжину верст, с внутренней же стороны опускается на расстояние вдвое большее. В этом природном колодце рошъяра похоронили Нигдарабо. Вслед за цвергом к северной вершине, Анадис, карабкались двадцать мужей, в разное время прельщенных богатством Вауглина. Конные, изначально они волокли на себе полную военную амуницию: тяжелые доспехи, щиты, короткие копья, мечи, булавы. Лисьим ущельем прошли они Одвурские горы, но в результате изнурительного перехода через лес Предков единственным их оружием остались мечи, а вся защита ограничилась поддоспешниками. По мере подъема ропот недовольства в их рядах рос, но повернуть обратно по-прежнему никто не отваживался. Граниш не доверял им ни на мгновение. Обратившись к памяти земли, он увидел посланника из Таура, которого тогда счел безумным искателем приключений, но других человеческих следов не обнаружил. Мирадеон и Белый Охотник, вероятно, поднимались с другой стороны горы, но отсутствие Миридис и Дъёрхтарда тревожило. Против Люперо или Мирадеона наемники окажутся бессильны, но если они задерживаются, цверг останется на волю людской алчности, чьи карманы могут наполниться звоном благодарности Вауглина. В прошлом правитель Мёдара жаждал завладеть всеми тремя атрефактами, чтобы расхитить самую древнюю и таинственную гробницу в мире, и Граниш не сомневался, его визит и щедрое подношение только раскалили тлеющие угли желания.
Они ночевали под открытым небом, питались тем, что удавалось раздобыть. В погожий день пищей им становились зайцы или белки, но чем выше они взбирались, тем чаще довольствовались подножным кормом. Граниш как бы невзначай предостерегал, что все трудности еще впереди, но люди проявляли удивительную для наемников преданность делу. В ее основе лежала не только любовь к деньгам, но и страх перед грозным нанимателем. Поняв это, Граниш изменил тактику. Однажды, в то время как люди разбрелись в поисках пищи, он заговорил с костровым.
- Послушай, Тругар, я лукавил, желая освободиться от вас, - мужчина усмехнулся в рыжую бороду и продолжил раздувать трут. - Но теперь буду честен, - листва и тонкие веточки занялись, наемник с удовлетворением смотрел на свою работу. - Я не знаю, чем закончится наш путь. И никто из смертных не знает, потому что никто не возвращался из Ветхого Плаща. И у меня нет уверенности, что мы будем первыми, кому это удастся.
