Великий Эллипс - Вольски Пола (первая книга txt) 📗
Он просто мальчик, убеждала она себя. Он еще совсем ребенок. Безобидный.
Но он не был похож ни на ребенка, ни на безобидного. Росту небольшого, но сильный, под кожей играли мышцы. Сомневаться не приходилось: он явно сильнее ее. Она посмотрела вниз, на свой открытый саквояж, и злоба вновь овладела ею. Встав на ноги и твердо глядя ему в лицо, она строго спросила:
— Ты трогал мои вещи?
Он не ответил и даже не показал вида, что слышит ее, и, тем более, что понимает, о чем его спрашивают. Она еще раз резко повторила свой вопрос. Никакого ответа. Его ничего не выражающие, горящие как уголь глаза пугали ее. Она вспыхнула. Сохраняя твердый и спокойный тон, она сказала:
— Эта сумка и все вещи в ней — мои. Ты не должен их трогать. Ты понял? — Никакого ответа. Она повторила по складам. — Мое. Не трогать.
Его раскосые глаза мерцали огнем, она едва сдерживалась, чтобы не попятиться назад…
Он прошептал что-то по-ягарски.
— Убирайся отсюда, — она услышала, что ее голос звучал, как у грейслендского надсмотрщика, — иди в машинное отделение. Убирайся.
Он продолжал стоять как привидение, неотрывно глядя на нее. Он, вероятно, мог бы простоять так оставшуюся часть дня, если бы повелительный голос капитана не позвал его сверху. Оонуву неторопливо лизнул свою ладонь — еще один непонятно что означающий жест — и удалился, оставив ее одну.
Лизелл медленно перевела дыхание. Подошла к иллюминатору, уставилась на мутные темно-желтые воды Яги и долгое время стояла так без движения.
Утомленная и выбитая из колеи, она торчала в каюте до тех пор, пока солнце не стало клониться к горизонту и приближающийся вечер не поманил отдыхом от удушающего зноя и гнетущих насекомых — наконец-то. Она вновь поднялась на палубу, где Гирайз, удобно прикрыв лицо тропической соломенной шляпой, сидел, погрузившись в потрепанную «Историю юрлиано-зенкийских войн» в'Иерка.
— Углубился в далекое прошлое? — с улыбкой спросила Лизелл.
— Там не так неопределенно, как в будущем, и не так влажно, как в настоящем, — ответил он также с улыбкой. — Где ты была весь день? Дремала?
— Да что ты! Шила. Я начинаю напоминать бизакскую нищенку, поэтому я решила с пользой провести свободное время и заштопать свою обтрепавшуюся одежду.
— Шила? Трудно себе вообразить. Я никогда не предполагал, что мисс Дивер — кладезь домашних добродетелей.
— Ты подвергаешь сомнению мою практичность?
— Нет, только твою добродетельную природу. Но ты доказала что я не прав, развлекая меня разговором последние несколько минут.
— Приятно узнать, что беседа со мной не только развлекательна, но и познавательна. Отложи эту книгу в сторону. Уверена, что она суха, как прошлогодний хлеб.
— Ты уверена? Разве в таком климате что-то может оставаться сухим?!
И как бы в доказательство этих слов, с туманного неба пролился короткий ливень. Через минуту-две дождь прошел, и во влажном мире стало чуть прохладнее.
— Как чудесно, — Лизелл потрясла намокшими волосами, и капли разлетелись в стороны. — Обман чувств — или действительно дует слабый ветерок?
— Вряд ли. Ну, — он на секунду задумался, — может быть, печальный призрак ветерка.
— Или смутное предчувствие, — она подошла к борту, он поднялся и встал рядом. — Похоже, дождь разогнал большую часть насекомых. Бывают минуты, когда здесь становится невыносимо. — Ее глаза уловили какое-то сияние, она моргнула, и… — Смотри, Гирайз, вон туда посмотри.
Бледное сияние двигалось по Яге на север против течения. Сверкающее облако плыло над водой, его чистый свет преломлялся и рассеивался мутной рябью воды.
— Напоминает призрак, — изумилась она.
— Своего рода. Это Призрак реки. — В ответ на ее безмолвный вопрос он пояснил: — Косяк зефуса — эта рыба водится только в Яге. Я читал о ней — поднимаясь на поверхность воды, она начинает излучать свет, — но и представить себе не мог, что когда-нибудь увижу это своими глазами.
На его лице была та же улыбка, что и при виде поднимающегося из воды солнца в Ланти Уме. Лизелл улыбнулась про себя. Непрошеная мысль посетила ее: «Хорошо бы, если бы так было всегда».
Небольшая неприятность разрушила идиллию. Лизелл услышала тонкий писк. Она рефлекторно хлопнула рукой, насекомое было убито, и она увидела собственную кровь, смешанную с раздавленным насекомым, вязкой струйкой стекающую по ладони. Она с отвращением вскрикнула.
Сумерки. Время кровососущих.
— Они живьем меня съедают! — пожаловалась Лизелл. — Непонятно, почему они на одну меня напали?
— Да, дискриминация, — бессердечно согласился Гирайз.
— Смейся на здоровье, но тебе не было бы так весело, если бы ты был покрыт волдырями, которые нельзя чесать. Капитан рекомендовал мне принять хорошую дозу марукиньюту. Но одна мысль попробовать эту дрянь приводит меня в отчаяние. Что ты скажешь?
— Позволь уточнить, правильно ли я тебя понял. Ты спрашиваешь у меня совета?
— Я не обещаю ему последовать.
— Хорошо, я хотя бы знаю, что передо мной настоящая Лизелл, а не подменыш. Тогда вот мое мнение. Держись подальше от марукиньюту. Это — наркотик. То, что оно отгоняет насекомых, не доказано. Я бы не стал принимать слова Джив-Хьюза на веру, скорее всего, он ищет себе компаньона для своих пьянок.
— Иногда ты говоришь как мой отец.
— Который всегда и на все сто процентов неправ, но эту больную тему отложим на потом. У меня в чемодане есть пузырек Универсальной мази Урга. Могу дать тебе, помажь укусы, может быть, будет какая-то польза. Я думаю, Джив-Хьюз собирается завтра утром сделать небольшую остановку на стоянке Пиджи. Ты найдешь там разнообразные ягарские снадобья, они наиболее эффективны из всех, что есть в мире.
— Хорошо, я попробую.
— Я не ослышался? Откуда эта любезность? Ты же ненавидишь все мои предложения. Отказаться от них для тебя — единственная радость.
— Нет, совсем не так. Ну… — Секунду подумав, она внесла поправку: — Когда мне было девятнадцать, может быть, в какой-то мере это было правдой. Совсем чуть-чуть. Но с того времени прошло несколько лет, и многое изменилось. Я докажу это. У тебя еще есть в запасе советы на случай, если я попрошу?
— Запас неисчерпаем. На какую тему?
— Такая… деликатная. Ночью, ты понимаешь… — От неловкости она замолчала, но все же заставила себя закончить мысль: — Все, кроме капитана, должны спать в главной каюте. Я думаю, что смогла бы это пережить, если бы только там не было этого мальчишки — Оонуву…
— Что, маленький ягарский кочегар? Мелочь. Его там не будет. Да и меня тоже. Предоставляем тебе возможность наслаждаться уединением.
— Гирайз, я не могу выгнать тебя из каюты, чтобы ты спал на палубе. Я ценю твою галантность, но…
— Вопрос не обсуждается. Все в порядке, я ничего не боюсь. А что касается кочегара, то неужели ты допускаешь, что я — или любой иной человек чести — может позволить тебе спать в одном помещении с ягарцем? Абсурд!
— Позволить?
— О, я знаю, это слово тебя раздражает, вероятно, я употребил его не к месту. Но я надеюсь, твоя нынешняя страсть к независимости не ослепляет тебя настолько, чтобы не видеть реального положения дел. Я не допущу, чтобы ягарский мальчишка навязывал свое присутствие вонарской женщине, тем более тебе.
— Могу ли я предположить, что господин маркиз будет настолько любезен, что объяснит мне, при чем здесь национальность?
— Ответ очевиден. Или ты будешь спорить?
— Но мы, простые смертные, не все разделяем способность его светлости к упрощению. Его суждения основаны на наиболее широких понятиях, он знает, что как называется, и этого ему достаточно. Вонарская женщина. Ягарский мальчик. Это все, что ему нужно знать.
— Убежденность в своей правоте тебе не к лицу. Ты же сама всего несколько минут назад жаловалась на этого дикаря.
— Но ты же не спросил, почему. Тебе даже в голову не пришло, что я могу иметь какие-то претензии к нему, совсем не расовые.
