Альвийский лес (СИ) - Пасценди Доминик Григорьевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Между прочим, Доранту не давала покоя Эльхива с командарией.
Казна Императора была в таком состоянии, что заглянувшая туда мышь немедленно совершила бы попытку самоубийства. Конечно, какие-то мелочи жертвовали приходящие на службу Императору дворяне — но это были именно мелочи, люди являлись в надежде на доходы и привилегии, а не затем, чтобы отдавать заметную часть своего имущества.
Комесу Агуиры стоило немалого труда уговорить Йорре, чтобы тот не наделял землями каждого пришедшего на службу дворянина. Император склонен был вознаграждать за верность, но это, хоть и было достойно, приводило к тому, что многие из дворян, едва успев получить жалованную грамоту на землю, исчезали в направлении той самой земли, чтобы вступить в права её владетеля.
Доранту пришлось ещё в Кармоне написать (и убедить Йорре, чтобы подписал и утвердил) суровый императорский эдикт, каковой ставил вступление во владение землями в жёсткую зависимость от конкретной службы Императору. Не имея обратной силы, эдикт сей, тем не менее, заставил вновь приходящих дворян оставаться при Йорре в надежде такую конкретную службу оказать.
Так или иначе, с денежной проблемой что-то надо было делать.
Командарии обычно кормились с окрестных парселов, которые жертвовали им либо Император, либо — в Марке — вице-король, либо местные дворяне.
Ордена осаживали на этих парселах крестьян-арендаторов, а то и своих послушников. Те выращивали злаки, фрукты и овощи, добывали лес и шкуры экзотических зверей, кому везло с участком — выкапывали из земли те полезные вещи и вещества, которые там были сокрыты. Серебро, например, а то и золото. На худой конец — медь и железо, и ещё можно поспорить, золотой ли, серебряный или железный конец действительно худой.
Дорант мало что знал про командарию в Эльхиве: она была для него дырой не лучшей, чем Кармон, с той только разницей, что в Эльхиве Доранту бывать не случилось. Поэтому он решил обратиться к Харрану: тот, по крайней мере, мог что-то полезное знать от армано Миггала.
— Скажи мне, — произнёс Дорант, отозвав как-то молодого друга в сторонку, — что ты знаешь об Эльхиве?
— Всё-таки думаешь пощипать Странноприимцев? Бросил бы ты это, нам они пока не по зубам.
— Ты в Эльхиве бывал?
— Давно, ещё с отцом. Но там уже тогда были укрепления, как в императорской крепости. Шесть бастионов, сухой ров шагов тридцати в ширину, въезд по одному подъёмному мосту…
— А сколько там солдат может быть?
— Солдат там, пожалуй, вовсе нет: гарнизон состоит из братьев, их боевых слуг и послушников Ордена. Миггал говорил, что там обычно шесть-семь десятков братьев, вот и считай: у каждого по десятку-полутора боевых слуг, да ещё послушники.
— А чем живут они?
— Ну, во-первых, вокруг на двадцать-сорок лиг их земли, они часть сдают в аренду, часть обрабатывают сами. У них даже братьям положено месяц в году на земле работать. Во-вторых, от госпиталя доходы идут, когда кто побогаче хочет у братьев лечиться. Плату не берут, но на благотворительность намекают, и настойчиво. С отца тогда три десятка золотых стрясли. Но главное — у них рудник серебряный в собственности. Еще предыдущим Императором пожалованный, на общих основаниях: императорское серебро отвозят в Акебар, на плату за него и часть серебра, что им разрешается себе оставить, живут.
— Рудник в самой Эльхиве?
— Да нет, конечно. В Сочиенако, это, кстати, не так далеко отсюда: почти на самой границе с Кармонским Гронтом. Полсотни тысяч шагов, не больше.
— Там охрана?
— А как же: не меньше пяти братьев со своими отрядами, всего около полусотни воинов. Но поскольку на рудник ни разу никто не нападал (хватало репутации Странноприимцев), они там довольно расслабленные. Армано Миггал очень на них ругался.
Дорант задумался. Цель была уж очень привлекательной: при удаче можно было решить проблему с деньгами, не рискуя нападать на саму командарию. Захватить-то её было можно, только какой ценой?
Да и зачем, если рядом — серебро под слабой охраной?
И Дорант решился. Он поставил молодому другу простую и ясную задачу: с пятью десятками конных гаррани наведаться в Сочиенако и выгрести оттуда всё, что удастся найти.
Харран с соплеменниками жены Доранта вышли в поход, не откладывая, со следующим рассветом.
Они вернулись через пять дней, потеряв всего четверых и привезя тяжелую телегу с пятью корзинами, набитыми серебряными слитками. Это было чуть больше чем ничего, Дорант рассчитывал на добычу поубедительнее.
Как выяснилось, Странноприимцы отправили большой обоз с серебром в Акебар всего месяц назад.
Тем не менее, Дорант тут же усадил чеканщиков гнать из добытого серебра монеты с профилем Йорре и правильным его именованием на аверсе. Инструменты для чеканки монет — вместе с парой мастеров — он, к своему удивлению, нашёл прямо в Кармоне — где, противу всяких ожиданий, оказалось аж три ювелирных мастерские.
Надо было видеть, с каким лицом разглядывал Император первые монеты, на которых красовался его профиль! Дорант просто умилился.
Главное же было — они на какое-то время снова располагали деньгами для оплаты того, что нельзя было взять просто так.
Пришлось выждать еще два дня, пока люди Харрана, посылаемые ежедневно на разведку, не доложили, что дорога подсохла.
За это время Дорант с грехом пополам организовал обоз, для чего пришлось выгрести из Кармона практически всё, что было на колёсах, и совершенно всё, что имело четыре ноги с непарными копытами. Едва не дошло и до волов, но настолько замедлять передвижение колонны Дорант всё-таки не решился. Пушки тащили три шестёрки лошадей и одна — мулов. Возы перед выездом оказались нагружены так, что весили едва ли не больше пушек, у одного даже треснула задняя ось. Дорант и Хармон на пару прошлись по обозу, в результате чего оба охрипли, но все повозки теперь требовали не более одной лошади, за исключением двух, в которых везли ядра и картечь: те тянули парами коней.
Пришлось запрячь и почти всех вьючных, приведенных гаррани, несмотря на недовольство Венеу. Впрочем, из-за обоза всё равно придётся двигаться медленно, так что вьючные лошади гаррани не понадобятся.
Последние дни перед выездом Дорант был настолько занят, что дважды отказывал Императору в разговоре — каждый раз надеясь, что вот, его сейчас, наконец, сместят, и он освободится от этой выматывающей ответственности. Царственный юноша, вопреки ожиданиям, проявил терпение, и поговорить навязался только тогда, когда они с Дорантом и неизбежной кучкой свиты выехали на холм, с которого открывался вид на Кармонскую долину.
Колонна, которую они опередили, тяжело всползала в гору, беспощадно окутанная недавно высохшей дорожной пылью.
Император жестом заставил свиту замереть на месте и вместе с Дорантом выехал шагов на двадцать вперед.
— Скажите мне, комес, — начал он с неожиданным смущением, — чего хочет от меня гильдмайстер Ронде? Я предложил ему дворянство и комиту, но он, говоря его словами, "почтительно отказался". А его дочка только что не лезет мне в постель. Они думают, я маленький и ничего не понимаю? У меня уже были женщины, матушка присылала. И мне объясняли — и Сетруос, и матушка, и отец — чтобы я не верил женщинам. Вообще, комес, я так устал от того, что всем от меня что-то надо!
— Ваше им… простите, Йорре… Так вот, гильдмайстеру дворянство и комита ни к чему, потому что он, приняв их, перестанет быть гильдмайстером. Дворянин может участвовать в коммерческих операциях, но не может быть официальным главой торговой гильдии. А гильдмайстер по влиянию — в своей гильдии и в своей местности — повыше наместника. Флоан же контролирует коммерцию не только в Кармонском Гронте, а, как выяснилось недавно, едва ли не во всей северо-восточной части Марки. Скорее всего, благодаря родству его жены с вице-королем. Что бы гильдмайстер ни говорил, он этим пользуется.
— Так чего он от меня хочет? Я же вижу: помощь его не бескорыстна.
