Огонь сильнее мрака (СИ) - Герасименко Анатолий (е книги .txt) 📗
И не ошибся, потому что через секунду в сарай действительно пришла смерть.
Сначала ветхое деревянное здание содрогнулось, так что с пола поднялась пыль, а сверху полетела труха. Па-лотрашти перестали бить Джона, завертели головами. Раздался пронзительный скрежет. Джон посмотрел вверх и увидел, что стропила ходят ходуном. Старое, рассохшееся дерево застонало, продольная балка треснула и расщепилась. Шифер полопался, проложенный под стропилами рогоз раскрошился и стал сыпаться на людей, но те, как завороженные, глядели вверх, будто не в силах оторваться от зрелища. Немыслимая сила могучим рывком приподняла крышу над сараем и с грохотом отбросила в сторону. Все, словно опомнившись, принялись нестройно кричать, кто-то побежал к выходу, кто-то принялся палить из жезлов, а сверху, переваливаясь через стены, заслоняя собой блёклые утренние звёзды, клубясь и распухая, лезло гигантское чудовище.
Тран-ка Тарвем выглядел совсем не так, как представлял Джон. Сыщик ждал, что Хонна в божественном облике окажется чем-то вроде гигантского спрута или кальмара, ждал увидеть страшную пучеглазую морду, изображенную на медальонах-таулах. На деле оказалось по-другому. Великий Моллюск являл собой гигантскую массу, бесформенную, влажно блестящую, чёрную, как мазут. Он заполнил собой половину сарая, отрезав пути к отступлению и размазав по полу трупы тех, кого убил Джон, а потом из необъятной туши стали выстреливать тонкие щупальца, ловя визжащих, убегающих людей. Тран-ка Тарвем убивал быстро: ещё секунду назад обезумевший от страха па-лотрашти карабкался по стене в тщетной попытке спастись – а вот он повис тряпичной куклой, обвитый лаково-чёрным щупальцем, и лезет изо рта кровавый пузырь... Джон трижды пытался встать, чтобы пойти к Джил, но его тут же сбивали с ног мечущиеся люди. В третий раз он треснулся об пол так здорово, что помутилось в голове, и ему осталось только лежать, глядя на побоище. Моллюск время от времени издавал низкий, на пределе слышимости звук, что-то вроде «рор-р-р-р!» – и от этого звука в животе становилось зыбко.
Через несколько минут все было кончено. На залитом кровью и нечистотами полу валялись трупы: народ Па прекратил свое существование. Чудовище колыхалось и низко гудело, поводя в воздухе щупальцами, словно искало выживших. Джон собрался с силами, встал, цепляясь за стену. С облегчением увидел, что навстречу ему, выбирая дорогу между обломками, неуверенной походкой идет Джил. Оскальзываясь, Джон подхромал навстречу к русалке и обнял её за плечи.
– Ты... нормально? – выдохнул он.
Джил кивнула.
– Живой? – спросила она, в свою очередь.
Джон усмехнулся и скривился от боли.
– Почти уходили меня, сволочи, – признался он.
Джил на мгновение прильнула к нему и тут же отстранилась.
– Ты зачем за мной пошел?
Джон открыл было рот, чтобы возмутиться, но тут Джил посмотрела поверх его головы. Глаза её округлились.
– Гляди, – хрипло сказала она. Джон обернулся.
Великий Моллюск совершал обратную трансформацию. Огромная туша съёживалась, оплывала, по её поверхности бежала рябь, откуда-то сочилась бесцветная слизь. Джон и Джил безмолвно наблюдали за превращением. Через минуту гигантский монстр, походивший прежде на чёрную тучу, превратился в бурдюк высотой примерно два ре. На глазах у Джона бурдюк принял человеческое подобие: отрастил руки, ноги, сверху оформился шар головы. Чавкая влажными ступнями, Тран-ка Тарвем подошёл к сыщикам. Джон с трудом подавил желание заслонить от него Джил – вблизи было видно, что поверхность тела существа словно живет своей жизнью, пульсирует, колышется. «Рор-р-р-р», – пророкотал монстр. Джил громко сглотнула.
Моллюск задрожал и вдруг из лаково-чёрного стал цветным: побледнело до телесного оттенка лицо, туловище и руки окрасились в светло-серую клетку, ноги затянуло коричневым мелким узором. Джон сморгнул. Перед ним стоял Хонна Фернакль – в твидовых брюках и добротном клетчатом пиджаке, с виду неотличимый от обычного человека. Только с глазами было не всё в порядке – на их месте зияли глубокие ямы, наполненные переливчатым чёрным веществом. Джил сдавленно ахнула. Хонна, явно довольный эффектом, улыбнулся. Крошечные щупальца высунулись из глазных впадин, стали расти, плющиться и за считанные секунды превратились в блестящие линзы очков.
– Возвращаться тяжелей всего, – посетовал Хонна. – И с глазами вечно трудности… Приношу извинения барышне за этот маленький спектакль. Между прочим, мы ещё не знакомы.
Сзади что-то с грохотом упало. Репейник оглянулся, но это оказалось всего лишь бревно, выпавшее из разбитой стены. Джон кашлянул, скривившись от боли.
– Господин Фернакль, – сказал он, чувствуя абсурдность ситуации, – это Джилена Корден, сыщик Островной Гильдии. Джил, это Хонна Фернакль. Меценат. Бог.
– Покой вам, госпожа, – как ни в чём не бывало сказал Хонна. – Рад встрече.
Джил кивнула.
– Оденусь, – буркнула она и, отойдя в сторону, принялась рыться в куче тряпья.
– Подвал! – бодро произнес Хонна и прищёлкнул пальцами. Звук получился, на слух Джона, какой-то влажный. – Здесь должен быть подвал или нечто… наподобие.
От истерзанных тел поднималась вонь: воняло кровью и дерьмом. Где-то каркали растревоженные шумом сражения вороны, да выла вдалеке бродячая собака. Хонна улыбался, посверкивая очками – верней, тем, что лишь походило на очки – и смотрел чуть выше головы Репейника.
– Пойдёмте, – сказал Джон. Волоча ноги, он побрёл к откинутой крышке подпола. Хонна шёл следом, слегка поворачивая голову из стороны в сторону.
– Вы правда слепой? – спросил Джон. Хонна усмехнулся:
– В этом теле – да.
Джон, кряхтя, спустился по шаткой лестнице. Внизу было светлей, на стенах висели такие же карбидные фонари, что и наверху, только в подвале их оказалось больше. Ступив на землю, Джон огляделся и не смог сдержать восклицания. Здесь действительно была устроена лаборатория – огромная лаборатория. Между высокими перегонными кубами, в которых виднелась мутная жидкость, стояли узкие столы со штативами, увенчанными гроздьями пробирок. Длинные ребристые шланги соединяли между собой пузатые резервуары, стоявшие на блестящих подставках, лианами вились змеевики, горделиво поблескивали золочёными циферблатами какие-то приборы. В дальнем углу высился могучий шкаф с прозрачными стенками – не то печь, не то холодильник – и были видны через стекло полки, на которых лежали мягкие бурые комья. Джон пригляделся к комьям – и поспешил отвернуться. Что-то капало, тихо шипело, мерно щёлкало: лаборатория жила своей потаённой химической жизнью.
Продравшись сквозь частокол стеклянных трубок, росших откуда-то с потолка и заполненных темным паром, Джон вышел на середину подвала, где помещался длинный стол. Блестящая металлическая столешница была укреплена с наклоном, до пола свисали толстые кожаные ремни, над верхним краем стола нависала чаша, оплетенная проводами. Из-под стола торчали гофрированные трубки, на концах увенчанные иглами, зажимами, лезвиями. Рядом Джон разглядел столик поменьше, железный, на колёсах. На столике тесно лежали скальпели разных форм и размеров, а сбоку, не помещаясь, были приторочены длинные трубки с шипастыми навершиями. Рядом на каменном полу стояла прозрачная реторта, заполненная тёмно-фиолетовой жидкостью. Джон понял, что это, должно быть, и есть знаменитый валлитинар.
– Благодарю, господин Джонован, – сказал Хонна. Джон обернулся. Великий Моллюск склонился над перегонным кубом, поглаживая стекло кончиками пальцев. Репейник откашлялся.
– Всё цело? – спросил он. Хонна кивнул:
– Думаю, да. Мои непокорные… работники… умели при жизни только одно. Обслуживать машины. Но умели хорошо. Впрочем, ревизия не помешает.
Джон молча наблюдал, как Хонна пробирается между приборами, ощупывает реторты и пробирки, трогает стеклянные бока шкафов, гладит извилистые трубки.
– Превосходно, – бормотал тот, – великолепно… И это на месте… Отлично.
В подвал спустилась Джил. На ней была одежда – брюки, сорочка, редингот – всё измазанное и местами порванное. Русалка мрачно оглядела лабораторию, пригвоздила взглядом Джона. Уставилась на Хонну.
