Волчья хватка - Алексеев Сергей Трофимович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Пропустите! Я уйду! Никого не трону!
Его никто не держал и не собирался задерживать. Агошков с разбега прыгнул на подоконник и полетел вниз вместе с разбитым стеклом и рамой.
Когда отзвенели осколки – телохранитель все еще корчился на пороге, Поджаров поднял кулаком его подбородок.
– Не сохранил тела – убирай труп. Завернешь в ковер и спрячешь пока... в шкаф. А здесь все замоешь и приведешь в порядок.
Подавленный и очумелый, тот все-таки подчинился, захромал к убитому, свалил его со стула на пол. Ковер был прижат столом и креслами, не вытаскивался, и Карпенко бросился помогать.
– Когда уедет косоглазый, покажу, каким ходом вынести и где загрузить в машину, – продолжал распоряжаться финансист. – А для всех – Каймак пошел гулять по лесу. У него были задвиги...
– За что его? – тоскливо спросил телохранитель, как почудилось, глядя на шефа с любовью. – С прибабахами, но безобидный был...
– Божья кара, – серьезно бросил Ражный, однако Поджаров объяснил конкретнее:
– За людоедство. Работай!
– Что?! – протянул тот и попятился от трупа. – Как это?..
– Человечину жрал! – еще конкретнее объяснил Карпенко. – Давай заворачивать, чего встал?
Телохранитель уперся спиной в стену, уронил картинку на пол – грустный, осенний пейзаж.
– И я тоже?! Он угощал... Со своего стола! – потыкал пальцем. – И я тоже?!
– Да, блин, ты будешь работать? – прикрикнул старший егерь. – Берись давай! Он же не легкий, вон какую тушу наел...
Телохранителя тоже перегнуло, дернулась спина, однако желудок оказался крепким.
Карпенко пожалел его, и тоже весело, с хохотком:
– Эх ты!.. Рядом ведь был с ним постоянно, все видел. Теперь глаза пучишь. – В одиночку вытащил ковер из-под стола, начал заворачивать. – Если человек все перепробовал в жизни, все испытал? Если всего уже по горло и изо рта валится? Вместо баб подавай мужиков, вместо нормальной еды – гнилую рыбу или какую-нибудь экзотическую дрянь... Остается только каннибальство. А что еще?
Причину его неуместного веселья понять было можно: убийство важного лица, произошедшее на базе и чуть ли не в присутствии президента, напрочь затушевывало прошлый его грех – попытку изнасилования московской проститутки. О ней теперь и не вспомнят!..
Поплевав на пол, телохранитель выпрямился.
– Что мне делать?.. Что?
– Переваривать! – цинично сказал финансист. – И убирать следы, пока не приехал японец.
У парня остекленели глаза.
– Я ему не поверил... Однажды Михаил Идрисович сказал... Бог проявляет себя только в сверхчеловеке. Надо преодолеть табу, нарушить запрет... Переспать с матерью или сестрой, поесть мясо человека...
– Зря не поверил. Зато теперь сам – натуральный сверхчеловек, – балагурил старший егерь, оттаскивая завернутый труп к шкафу. – Хватит философствовать, помогай!
Ражный подошел к телохранителю, попытался поймать его взгляд.
– Ты привез продукты. И это... А где взял? Купил?
– Нет. – Тот испуганно помотал головой – в глазах уже тлел огонек безумия. – Мясо привез Хоори. Остальное из супермаркета...
– А сам Хоори? Ел? Хоори говорил что-нибудь о сверхчеловеке? О Боге?
– О Боге? – внезапно заулыбался телохранитель. – О Боге я все время думал! И боялся его!
Можно было не задавать больше вопросов: этот человек на глазах превратился из гомо сапиенс просто в гомо...
Хоори прибыл, когда на базе наводили последние штрихи марафета, и, вероятно, расценил это, как особую подготовку к своему визиту. Следом за ним приполз и «Навигатор» с начальником службы безопасности, который покинул свою машину лишь для того, чтобы поздороваться: аппаратура требовала неотлучного дежурства.
Восточный гость действительно выглядел слишком крупным для японца и с виду оказался даже несколько мощнее Ражного. Такому человеку было очень тяжело скрываться от властей, поскольку фигура его и лицо слишком уж запоминались; потому-то он и опасался вольно передвигаться по территории России, хотя наверняка имел надежные документы уроженца Калмыкии и корейца по национальности. На удивление, явился он без всякого эскорта, сам управлял невзрачной, рядовой «девяткой» (не оставил ли кого возле «Навигатора», отсмотрев важную видеозапись?) и был на первый взгляд медлительно-вальяжным, слегка развинченным. Из машины выбрался вместе с объемной дорожной сумкой, которую повесил на плечо и больше с ней не расставался. Его угодливо-подобострастную улыбку Ражный расценил как типичную национальную маску...
Едва поприветствовав, финансист немедленно уединился с японцем на пару минут, что-то ему сказал – не доложил, не прогнулся; напротив, показал полную свою независимость и достоинство. Хоори выслушал молча, стал что-то говорить, однако Поджаров прервал и, судя по виду, сделал внушение, отчего японец начал согласно улыбаться.
– Здесь невероятно мощное излучение тонких энергий, – сказал он и поднял ладони к небу. – Представляю, какова их сила в лесу! Я бы не прочь прогуляться, господин Ражный.
– Может, сразу приступим к делу? – предложил он и выразительно глянул на финансиста. – Вам объяснили причину нашей встречи?
Нечто вроде одобрения промелькнуло на желтом лице Хоори: должно быть, после просмотра видеоматериала в «навигаторе» ему хотелось двигаться дальше, ковать железо, пока горячо, и не хватало знаменитой японской выдержки. А возможно, за годы жизни в России обрусел и, как все, страдал нетерпением и страстью.
У финансиста же вскинулись брови: он забывался довольно часто и выражал то, что было на душе в текущее мгновение. «Не надо поединка! – хотел крикнуть он. – Хоори с помощью электроники и своих „курсантов“ школы инструкторов вытащит из тебя все, что касается „скифского стиля“ единоборств, отснимет, изучит, проанализирует и в одночасье исчезнет не только с базы, а и из России. И я, и ты, и тем более Каймак потом ему будем нужны, как кукушонку другие птенцы в гнезде!»
Но не крикнул. Зато Ражному стало понятно, кто истинный повелитель «Горгоны».
Правда, то, что японец добудет, не станет новым Засадным Полком восточного образца, чего опасался Поджаров, ибо вряд ли даже самому талантливому и тренированному «курсанту» удастся овладеть состоянием Правила, но как материал для шоу-борьбы может вполне сгодиться.
Поджаров своими искренними убеждениями и наивными потугами переиграть опытного в интригах и авантюрах Хоори начинал нравиться Ражному. По крайней мере, он уже не сомневался в его патриотизме.
– Я не знаком со школой Мопа-тене, – признался он. – Она позволяет провести встречу под открытым небом, на земле?
– Только под открытым небом и только на земле, – с удовольствием уточнил Хоори, намекая на особую ритуальность схватки.
Каждый, даже не совершеннолетний, аракс мог бороться, где и когда хотел, сам выбирал противника, только это уже не называлось поединком, ибо устав Сергиева воинства запрещал в таких схватках использование полного комплекса – кулачного зачина, братания и сечи, однако позволял применять отдельные приемы, и непременно лишь вполсилы, без смертельного исхода. (Кстати, по этому поводу шел давний, вернее, древний спор между иноками и араксами: первые считали, что все следует содержать в глубокой тайне, дабы не растратить по зернышку закрома-арсеналы, вторые, молодые и жадные до драки, настаивали на расширении свободы их применения в миру. Пока сами не становились иноками...) То есть древнее, созданное еще Сергием Радонежским, законоуложение запрещало убивать мирских людей, независимо от того, свои они или иноземцы. Бить насмерть разрешалось только супостата на поле брани. И в этом был заложен великий смысл сохранения первоначальной сути воинства, поскольку смерть мирского человека от руки аракса, да еще на миру, превращала его в убийцу, и он кончал свои дни в веригах и Сиром Урочище.
Но это касалось только вольных араксов; вотчинники же тем и отличались, что обязаны были защищать свои вотчины от всевозможных посягательств, ибо во все времена они составляли основу Засадного Полка и хранили его традиции. В Урочищах доживали остаток своих дней престарелые и немощные вольные иноки, обучая своих взрослеющих внуков и правнуков; здесь ожидали замужества дочери, обрученные с женихами, сюда «безземельные» араксы присылали совершеннолетних сыновей после Пира, чтобы поднялись на правило, как на крыло; здесь прятались засадники-бродяги, вернувшись из авантюрных странствий, залечивали раны и увечья после поединков; за счет вотчин накапливалась полковая казна, тут же происходили ристалища за право боярого мужа и рядились суды Ослаба.
