Погоня за сокровищем - Григорьева Юлия Геннадьевна (читать полную версию книги TXT) 📗
— Нисколько, — ответил Альен, широко улыбнувшись.
— На абордаж, сынок, — хохотнул Лоет, хлопнув молодого человека по плечу.
Литин усмехнулся и вернулся на прежнее место, снова подняв взгляд на мадемуазель Лоет, продолжавшую убирать с матросами лишние паруса. Он представил, что ожидает нового члена команды «Счастливчика», и сочувственно покачал головой. Судя по требованию капитана не щадить ученицу, мягким быть с ней он тоже не собирался. Впрочем, Тина проглотит папенькину брань и затрещины, раз он подпустил ее близко к тому, что девушке так хотелось делать.
Оторвавшись от созерцания своей сердечной слабости, тягу к которой Альен никак не мог объяснить, молодой человек отвернулся и оперся о перила, устремив взгляд на морские волны. Подумать только, сколько женственных и нежных красавиц его окружало, так и не затронув потайных струн мужской души. А девица, столь далекая от образа прелестницы, чья речь изобиловала грубой бранью, въедалась в кровь все сильней. Сколько раз он пытался доказать сам себе, что Адамантина Лоет не та девушка, которая может составить счастье такого мужчины, как он, Альен Литин? Нет, молодой человек ни в коей мере не умалял достоинства Тины, просто признавал, что они слишком далеки друг от друга, с какой стороны ни взгляни. Слишком разные, слишком непохожие, слишком…
Она порывистая — он рассудительный. Она живет одним мгновением — он с уверенностью смотрит в будущее. Порой Альену казалось, что они с Тиной — как ребенок и воздушный шарик на ниточке. Тина — шарик, рвущийся в небо, а он, Альен, — тот мальчик, что не даст шарику сорваться и умчаться в небеса, чтобы там лопнуть и исчезнуть. Он был для нее слишком уравновешен и обстоятелен, она для него — слишком непредсказуема. И все же… И все же сердце не слушало разум, и взгляд пронзительных синих глаз снова и снова искал тонкую фигурку Тины, чтобы украдкой следить за ней и находить новые необъяснимые прелести в девушке, так непохожей на всех, кого молодой мужчина знал раньше.
Альен устремил взгляд за горизонт, и на его лице появилась мечтательная улыбка. Молодой человек вспомнил, как за день до отплытия из Алгардта на причале остановилась коляска — богатый экипаж, запряженный белоснежной четверкой. Альен как раз стоял на палубе, прислушиваясь к заунывному: «Папенька, ну хоть одним глазочком, ну хоть один глоточек воздуха, ну пожа-а-алуйста», — и улыбался, представляя лицо Тины Лоет, живое в своей мимике, выразительное и хорошенькое настолько, что смотреть на него можно было долго, не отрываясь и не опасаясь пресытиться.
— Дитя мое, — последовал ответ капитана, — я до сих пор тебя не выпорол, оцени, какая выдержка. А уж если я держусь, то и тебе стыдно быть размазней. В конце концов, ты моя дочь. Завтра выйдем в море, там и надышишься.
— Как вы жестоки, папенька, — с непередаваемым трагизмом в голосе воскликнула девица, не обремененная совестью. — Ну хоть на мину-у-уточку…
Дальше прислушиваться Альен не смог, потому что невысокий коренастый мужчина, приблизившийся к сходням, спросил на балорском языке:
— Могу ли я видеть капитана? Скажите, что господин Гольдардт желает поблагодарить его за спасение дочери.
— Одно мгновение, — ответил Альен.
— Господин Литин, я доложу, — вахтенный хотел отправиться к капитану, но молодой человек удержал его, желая воспользоваться возможностью увидеться с Тиной.
— Я сам, — сказал Альен и хотел уже отойти со своего места, как из коляски вышла девушка и поспешила к бригу, указывая на молодого человека и что-то восклицая.
— Остановитесь! — тут же окрикнул его господин Гольдардт. — Вы тот, кто освободил мою дочь?
— Один из тех, кто освободил, — уточнил Альен.
Ему было неловко. Сказать по правде, мадемуазель Гольдардт интересовала молодого человека в тот день в последнюю очередь, потому принимать благодарность не хотелось. Но мэр Алгардта не желал отпустить Литина, прося спуститься на берег. Матрос уже убежал за капитаном, пока Альен пытался отговориться скорым возвращением. Все это время с берега его пожирала взглядом спасенная девица.
Спустился на берег Альен только вслед за капитаном, хранившим на лице следы своего разговора с дочерью — гримасу раздражения. Он мрачно оглядел мэра, его дочь, затем Литина, прячущего ироничную улыбку, и сошел по сходням.
— Добрый день, господин капитан, — господин Гольдардт склонил голову. — Я хотел выразить вам свою благодарность за спасение моей дочери. Это был отважный поступок…
— Бывали и отважней, — проворчал Лоет себе под нос.
— Что, простите? — недоуменно переспросил мэр Алгардта.
— Говорю, не стоит благодарности, — наконец натянул на лицо вежливую улыбку капитан «Счастливчика». — У вас все? Мы готовимся к отплытию.
— К отплытию? — изумился Гольдардт. — Уже?! Но мы хотели пригласить вас завтра на обед.
Взгляд мэра метнулся к Альену, что не осталось не замеченным ни криво ухмыльнувшимся Лоетом, ни юной госпожой Гольдардт. Она встревоженно посмотрела на отца и о чем-то осведомилась у него. Услышав ответ, девица округлила глаза и… «лишилась чувств», удачно упав на руки предмету своей страсти. И надо было такому случиться, что Тина решилась ослушаться папеньку именно в это мгновение. Она, поджав губы и сузив глаза, наблюдала, как Альен, вынужденный принять участие в спектакле бывшей пленницы, несет ее в коляску. А затем случилось то, от чего личико мадемуазель Лоет пошло красными пятнами. Литин как раз донес спасенную девушку до коляски и укладывал ее на сиденье. Девица Гольдардт, воспользовавшись тем, что молодой человек скрыл ее своим телом, обхватила его шею руками и поцеловала. Тина видела, как ладонь спасенной девушки легла на затылок Альену, как склонилась его голова ниже. И пусть он тут же отпрянул, снимая со своей шеи руки влюбленной девицы, но богатое воображение другой девицы уже успело нарисовать картину обоюдно желанного поцелуя.
— Альен Литин! — ее голос разнесся по причалу громом небесным, заставив вздрогнуть даже родного отца от неожиданности. — Ты мерзавец без стыда и совести! С этой минуты не смей приближаться ко мне, или я тебе разобью в кровь твою бесчестную смазливую физиономию!
— Адамантина Лоет! — ответным рокотом прогремел голос Вэя. — Кто дал тебе позволение выходить на палубу? Убирайся в свою камеру, тьфу, каюту! И если до отхода я увижу твой наглый нос вне ее пределов, твой зад превратится в лоскуты!
— И вот за каким дьяволом тебя сюда принесло? — с обреченным вздохом спросил Альен у кокетливо поглядывающей на него девицы Гольдардт.
Он оставил девушку в коляске и приблизился к ее отцу и капитану.
— Но, может, вы примете приглашение на сегодняшний ужин? — спросил мэр.
— Прошу прощения, — склонил голову Альен. — Но я не могу принять вашего приглашения, мне нужно помириться с невестой.
— С невестой? — переспросил господин Гольдардт.
— Какая еще невеста? — шипящим шепотом вопросил Лоет.
— Странный вопрос, Вэйлр. Вы ее знаете лучше, чем кто-либо другой, — усмехнулся молодой человек и, поклонившись на прощанье, поспешил на борт.
— Не понял, — пробормотал капитан, а через мгновение в спину Альену несся его закономерный рев: — Литин!
Досадное происшествие рассердило молодого человека. На следующий день после похищения и спасения девицы Гольдардт Тина, осознав, что грубость Альена была вызвана вовсе не тем, что он злился на нее, а его тревогой и переживаниями, через Самеля затащила Литина в свою каюту. Великан повернулся к ним спиной и заткнул уши по просьбе девушки, потому что остаться совсем наедине с молодым мужчиной мадемуазель не решилась после той выволочки, которую ей устроил папенька.
— Я вела себя глупо, — сказала Тина.
— Не могу не согласиться, — сухо ответил Альен.
— Ты все еще злишься на меня? — девушка заглянула в глаза молодому человеку, и он не смог солгать.
— Нет, — покачал головой Альен.
Тина вздохнула, нервно подергала носовой платок, который вертела в пальцах, и снова подняла взгляд на молодого человека.
