Ведьма-двоедушница (СИ) - Клекач Тамара (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Вообще всё в этом месте было странным, словно оно существовало здесь, но в то же время и не здесь. Саша могла смотреть как на фонтан, так и сквозь него. Это была магия, причём очень сильная.
Она отступила назад, но что-то уже начало происходить: снег под ней начал таять, фонтан исчез, а на его месте посреди яблоневого сада появился монастырь. В тени ветвистого дерева стоял невысокий пухленький монах, возле ног которого на траве лежал огромный чёрный кот с серой подпалиной на груди. Её ждали.
- Тимофей, хватит лодырничать, - строго сказал монах. - Принеси нашей гостьей воды.
Огромный чёрный кот с серой подпалиной на груди лениво встал, и уже темноволосый парень немногим старше Саши протянул ей кружку с водой. Она обратилась в человека и, жадно выпив всё до последней капли, попросила ещё.
- Пойдём, дитя, - ласково позвал монах. - Ты, наверное, голодна. Да и умыться и переодеться тебе тоже будет не лишним.
- Благодарю, но сначала мне нужно отправить весточку родным, что я добралась. - Монах бросил косой взгляд на Тимофея, и тот нахмурился.
- Александра, - как можно мягче произнёс монах, - к сожалению, это невозможно. - Она растерянно перевела взгляд с него на Тимофея. - Белолилейники добрались до них, твоих родителей и брата больше нет.
Саша долго не могла понять, что значила фраза "их больше нет". Как "нет"? Что значит "нет"?
- Нет? Нет! Нет! Нет! Нет! - Она бросилась бежать назад к фонтану, но его нигде не было. - Нет! Нет! Нет! - кричала она. - Отпусти! Отпусти меня! - Тимофей железной хваткой обхватил её за талию. - Мне нужно домой! Я хочу домой! - Глаза наполнились слезами, и Саша уже ничего не видела перед собой.
Два дня она отказывалась от еды и воды, едва осознавая, где находилась. И ни солнечный свет, ни пение птиц, ни мольбы монахов сделать хоть глоток воды не производили на неё никакого эффекта.
Её мир рухнул. Всё, чем она жила прежде, исчезло безвозвратно. Ей не зачем было есть, пить, дышать, жить. Если бы она могла повернуть время вспять, то не оставила бы их, не ушла...
- Лучше бы я умерла вместе с ними, - охрипшим голосом сказала она монаху, не теряющему веры в то, что хотя бы крупица здравого рассудка вернётся к ней. Монах устало вздохнул.
Половицы заскрипели под тяжёлыми сапогами. Тимофей схватил Сашу за руки и выволок во двор. Она даже не сопротивлялась.
- Посмотри! - приказал он, кидая Сашу на траву. - Посмотри вокруг! - Она подняла голову и посмотрела на группу детей самых разных возрастов, играющих в салки. - Думаешь, ты одна такая? Только ты осталась сиротой? Посмотри, сколько их здесь! Знаешь, сколько лет самому младшему? Шесть! И он не плачет, не рыдает! Только ты истеришь, как дура!
- Тимофей, достаточно! - прикрикнул на него монах, а Саша снова расплакалась. - Дай ей покой!
И покой ей дали. До поздней ночи она так и просидела на траве, пустым взглядом смотря куда-то вдаль. Спала бы она тоже на улице, если бы всё тот же Тимофей не отнёс её в комнату, в которой едва помещалась одна лавка.
Однако, не смотря на истощение, уснуть она не смогла. Грубые и жестокие слова Тимофея эхом отдавались в каждом её вдохе, неминуемо приближая смирение и что-то другое, другое чувство, другое желание - желание отомстить.
Когда взошло солнце, Саша встала с кровати и принесла из колодца воды, чтобы привести себя в порядок. Под удивлённые взгляды монахов, она прошла к столу, накрытому для завтрака на улице, и взяла себе немного свежеиспечённого хлеба и кружку молока. Подсев к Тимофею, Саша отщипнула кусочек хлеба.
- Спасибо, - тихо сказала она, и, встретившись с ним взглядом, поняла, что желание отомстить они делили на двоих.
***
Деревская пятина располагалась в юго-восточной части Новгородской земли. Путь через неё лежал через холмы да леса.
Указания Льва были чёткими: избегать населённых пунктов да дорог. Никто не должен был их видеть, и никто не должен был знать, куда и с какой целью они держат путь.
Роману было разрешено взять с собой двоих доверенных и проверенных парней на своё усмотрение, которыми, естественно, оказались Димитрий и Афоня. Четвёртым же к ним был приставлен стрелец, лично отобранный и одобренный Львом.
- Слыш, Монгол, а как эта штука называется? - Четвёртый день не унимался Димитрий. Не по душе ему был стрелец: не нравились ему его раскосые глаза, да коса, свисающая до лопаток; не нравилась ему его молчаливость и то, что имени своего он не назвал иного, как Монгол; не нравился непокорный взгляд очей чёрных, да то, как он ехал на коне, завязав узлом поводья на седле, да не вдевая ноги в стремя - короче, весь он с головы до ног не был ему мил.
Монгол кинул беглый взгляд на кинжал, которым поигрывал Димитрий, и не ответил, снова уставившись перед собой.
- Мизерикорд, - ответил вместо Монгола Афоня.
- "Ми"? Точно? Не "ме"?
- Точно, ибо по-французски это значит "милосердие".
- А ты откуда знаешь? - удивился Димитрий. - Умный что ли?
- Умный, невежа, умный, - засмеялся Афоня. - И внимательный. Говорил же нам этот... Как его?
- Лев, - подсказал Роман.
- Вот, а ты не слушал.
- Слушал, да не понял ничего. Сильно он грамотно выражался, этот Лев.
- Говорю же - невежа.
- Много ли сам понял? - рассердился Димитрий.
- А чего не понять: кого-то отыскать, да ему привезти. Правду ж говорю, Ромка?
- Правду, - согласился Роман, задумчиво глядя на свой кинжал. Их выдали им перед самым выездом.
- Возьми свой кинжал, - попросил Лев. Он вызвал его к себе после общего инструктажа. - Его лезвие отлито из меди, металла мира и покоя, способного рассеивать любые чары и даровать способность обнаруживать и изгонять ведьм и колдунов. Рукоять, вырезанная вручную из берёзы, и вместе с камнем на конце - мощные обереги для защиты от нечистой силы. - Роман внимательно слушал, аккуратно поворачивая кинжал в руке. - С ними ты и твои люди будете защищены, но использовать их следует только в случае острой необходимости.
Роман спрятал кинжал в ножны, и заложил за пояс.
- Откуда вы всё это знаете?
Лев засмеялся.
- Мир я обошёл весь, да видел такое, что простому человеку и не снилось. Оттого, мой мальчик, я хочу, чтобы ты меня услышал: та, кого вам доверено найти, опаснее всего, что я видел. Ты умеешь обращаться с животными, я в этом убедился, потому и выбрал именно тебя для этого дела. Но ты должен понимать, что именно животное - дикое, необузданное и очень могучее, тебе предстоит поймать и доставить живым и по возможности невредимым.
Роман хотел спросить, для чего было нужно это, но вместо этого спросил другое.
- Как я узнаю его?
Лев улыбнулся так, словно этого человека он видел перед собой прямо сейчас. Серые глаза его заблестели от предвкушения.
- Ты узнаешь. Как только увидишь - сразу поймёшь.
- Агов, Ромка, - голос Афони вывел его из воспоминаний, - спишь? Говорю, как мы его узнаем-то, а? И чего будет, коли мёртв он уже? Или не сыщем мы его?
Роман не ответил. Сам он себя тоже об этом спрашивал и не раз, да отчего-то был уверен, что они его найдут. Другой вопрос - зачем. На него Роман ответить не мог.
С раннего детства Роман усвоил, как был устроен мир для простого человека: тебе говорят, что делать, и ты делаешь, а в замен получаешь крышу над головой, да какую-никакую кашу с куском хлеба. И так было для него всегда - и в монастыре, где он вырос, и на строительстве крепости Вологодской, и ещё в некоторых местах до неё. Но тогда указания были простыми и понятными. В любом случае Роману даже не приходило в голову задавать вопросы или вдумываться в них. Всё же было и так понятно. Но здесь так не было.
Сама служба была туманной: вроде и опричная, царская, вроде и нет. Задание же было противоречивым. Многие детали были опущены. И к чему был этот кинжал с его-то защитой? К чему была вышита белым лилия на груди? И к чему был выдан ему мешочек с пропитанными берёзовой смолой верёвками? Слишком много было вопросов, а ответов не было и вовсе.
