Последняя песнь до темноты (ЛП) - Мьер Илана С. (лучшие книги онлайн TXT) 📗
— Благодарим всех наших прекрасных исполнителей, удачи им в состязании!
Больше хлопков, все было под контролем. Рианна гордилась отцом, он хорошо выглядел этой ночью, и она знала, что женщины смотрели на него. Она решила, что лучше всего будет спросить у него лично о его с Кэлламом странном поведении. Объяснение точно должно быть.
Скорее всего, она думала о деле мастера Бейлинта, чтобы отвлечься от своего обмана и Неда.
— А теперь сюрприз, — сказал мастер Гелван. — У нас сегодня почетный гость, вернувшийся издалека, согласившийся спеть для нас. Словами не описать, как я рад принимать его в своем доме. Я представляю вам величайшего Пророка Эйвара, единственного и неповторимого Валанира Окуна.
Седеющий мужчина в зеленом вышел вперед с поклоном мастеру Гелвану. Рианна едва успела ощутить потрясение из-за присутствия человека здесь, ведь он столько лет был за границей, и от того, что ее отец скрыл это от нее. Еще больше секретов. Она посмотрела на Неда, он улыбался. Их взгляды пересеклись, и они рассмеялись. Как часто они говорили о том, что хотели увидеть хоть разок выступление Валанира Окуна? И вот, без предупреждения, он оказался здесь.
Пока Валанир Окун снимал с пояса лиру и устраивал инструмент в руках, аплодисменты были такими же сдержанными, как до этого. Рианна не знала, почему.
* * *
— Старый козел, — пробормотал Марлен. — Он вернулся.
— Этот старый козел — самый известный человек в мире, — сухо сказал Дариен. Он ощущал тепло от успеха их выступления, хотя аплодисменты были вялыми. В зале сегодня царила странная аура.
И теперь здесь был Валанир Окун. Так было не честно, это затмит их труд, но Дариен был рад услышать мастера. Пока Дариен был в Академии, Валанир был для учеников всего лишь легендой. Больше десяти лет он бродил по чужим землям… исполняя песни для султана Кахиши, как говорили, месяцами пропадая в пустыне.
— Да, но… — Марлен говорил с редким волнением. — Валанир Окун и придворный поэт Геррард — соперники. Заклятые враги. И оба здесь.
Дариен считал, что друг перегибает, но не успел сказать это, в комнате стало тихо. Валанир заговорил с сияющими глазами:
— Приятно быть дома, — каждое слово было произнесено с точностью резьбы по камню, падало в бездыханную тишину. — Это будет мое первое выступление с этой стороны гор. Первое и, наверное, последнее. Кто знает?
Дариен вскинул бровь. Они с Марленом переглянулись. Последнее?
— Благодарю мастера Гелвана, принявшего меня этой ночью, — продолжил Валанир. — В этом красивом доме, который вобрал в себя столько от Тамриллина. Искусство, музыку… а сегодня короля, королеву и самого придворного поэта.
Гости сразу же посмотрели на короля и королеву, и на придворного поэта рядом с ними. Лицо Никона Геррарда искусно ничего не выражало.
— Я написал эту песню, представляя розы и морские ветра Тамриллина, пока я укрывался в палатке в восточных горах по пути из Кахиши, — сказал Валанир Окун. Он начал неспешно играть на лире. — Песня, — сказал он, — посвящается моему дому.
* * *
— Ты знала? — прошипел Леандр ей на ухо.
— Нет, — сказала Лин. Не было смысла объяснять, да и музыка уже началась. Она хотела услышать каждую ноту, каждое слово. Хотя его слова сделали песни неуместными. Красная смерть в Сарманке.
И она едва верила, что в ее кармане оказалось кольцо Валанира Окуна.
Он просил, чтобы она не думала о нем плохо, словно ее мнение о величайшем Пророке, человеке, игравшем для королей и султанов несметное количество раз, стоило хотя бы капли в океане.
Началась музыка. Слезы наполнили глаза Лин, она не могла даже пошевелить рукой, чтобы вытереть их.
Хотя мелодия уже вонзилась в нее, Лин заставляла себя уделять внимание словам. Это была поэма о любви к городу, сияющему белизной у моря. Посвященная дому. Она ощутила укол разочарования. Она представляла только музыку, но не ожидала от Валанира Окуна таких банальных сантиментов.
Об этом она думала в первые мгновения песни. А потом все изменилось.
* * *
Марлен раньше всех в зале понял, что собрался сделать Валанир Окун. Кроме Никона Геррарда, который мог знать с самого начала.
Там были символы для тех, кто разбирался в их значении: белые розы для смерти, башни, пронзающие небо, — эхо жалобной песни о разрушенном городе.
Но Марлен не думал, что из-за образования уловил ранние признаки того, что назовут «преступлением Валанира» на улицах Тамриллина. Просто он чуял тьму в других. Порой только это он и знал.
И пока других могло потрясать, что идеальное лето в белом городе потемнело, Марлен был готов. Он уже перестал смотреть на Валанира Окуна, пока тот пел, и перевел взгляд на Никона Геррарда. У придворного поэта не дрогнул ни один мускул. Это впечатляло.
— Кто споет о моем городе? — пел Валанир. Подсказки закрались в музыку почти без предупреждения. Переход к ним был цельным.
Когда великие падут,
а музыка станет тенью
как и то, что было нашей гордостью.
Не важно, какого цвета
ветвь — серебра, меди или золота,
одно точно здесь:
Все не то. Все не то.
На этом он закончил. Марлен потом задумывался, была ли это вся песня, или он намеренно закончил в точке, где нити музыки и слов связались в единый узел.
Было сложно сказать, потому что в следующий миг Валанир оказался между стражей, которые выбрались из толпы под оханье гостей. Но, когда один из стражей ударил Валанира по лицу, тишину нарушил хруст, а потом люди принялись убегать, сталкиваясь друг с другом в спешке, как лошади, подгоняемые хлыстом.
ГЛАВА 5
Комната изменилась. Тишина сменила резкий звон мечей стражей. Сильный голос Никона Геррарда перекрыл шум.
Рианна отметила, что странно, что приказ поймать Валанира Окуна озвучил не король, а Придворный поэт.
Но хаос резко утих. Стражи ушли, и — что примечательно — Придворный поэт, король и королева, Валанир Окун тоже ушли. Гости тоже спешили уйти на большой скорости. Рианна не знала, чего они боялись, ведь они не сделали ничего плохого. А вот Валанир… он совершил нечто страшнее, чем исполнение не одобренной песни.
Рианна не знала, насколько серьезным было его преступление.
Нед обхватил ее рукой, словно закрывая от неприятной ситуации, но Рианна раздраженно оттолкнула его руку. Ее отец появился из толпы уходящих гостей, не обращал внимания на тех, кто в спешке и панике прощался с ним. Все правила этикета были забыты.
— Ты в порядке? — спросил он у Рианны.
— Конечно, — сказала она. — Но Валанир… что будет с ним?
Мастер Гелван сжал губы.
— Не знаю, Рианна. Может, ничего.
— Невозможно. — Нед был бледен. — За такое преступление…
— Мы не знали, что это произойдет, Нед, — сказал мастер Гелван, перебив его.
Рианна понимала, что он защищает ее. Сколько еще он скрывал от нее? Она вспомнила о записке, которую ему принес Кэллам.
— Мне нужен воздух, — сказала она и отошла от Неда, от отца. Они с тревогой смотрели на нее, но не пошли за ней. Она хотела выйти в сад, затеряться среди роз, пока не уйдут все гости. Обдумать случившееся с Валаниром и ее отцом.
И тут она увидела Лин, женщину, что выступала до этого. Она была на коленях, платье смялось на полу, лицо было в ладонях. Словно ее сбили, как куклу.
Рианна робко подошла к ней. Другие гости спешили мимо Лин, словно она была камнем в ручье, который тек к двери. Лин не двигалась.
Рианна решила, что ее уже будет слышно, и позвала ее по имени. Ничего. Рианна пыталась снова и снова, а ответа не было. Наконец, она коснулась плеча женщины и снова назвала ее по имени.
Лин вскочила на ноги, испугав Рианну и чуть не отбросив. На ее лице была маска гнева. А потом гнев пропал, и она сказала:
— Это вы, госпожа Гелван. П-простите.
Рианна видела, каким пепельным было лицо Лин. Она подумала, как спокойно Валанир воспринял арест, как он ушел из дома Гелван, окруженный стражей, с высоко поднятой головой, словно он был их командиром. Но его руки грубо держали за спиной, его подталкивали при этом.
