Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗

— Если честно, сначала думал пожить у тебя какое-то время. Спешить мне некуда, я уже говорил… но потом я пришел к выводу, что все-таки надо двигаться дальше.

— И куда ты решил направиться?

— На юг.

— Ну, это понятно, что не назад в Ларинью, — хмыкает Хальд. — А куда именно?

Ну, Медведь, ты же умный, да еще и дар у тебя — догадайся сам. Я даже названия столицы не знаю — мне его никто не подсказал… до сих пор. Графство Зерт я пока что рассматривал лишь как очень запасной вариант. Гинзур, куда уехали купцы, мне тоже не подходит — именно потому, что я не хотел их там встретить. Тем более, что Альдрес, упомянув Гинзур, ничего не сказал о море. А порт мог бы стать для меня единственным оправданием этому маршруту. А еще Гинзур севернее этих мест, что мне тоже не нравилось. Значит, остается Мелата. Кстати говоря, Фогерен и его спутница явно прибыли сюда из поместья барона — иначе присоединились бы к наемникам и торговцам во все той же Мелате — кучей все-таки безопаснее. Не из Лариньи же они приехали, иначе кто-нибудь об этом сказал. А если этой парочке нужно было в Гинзур, они бы здесь и вовсе не появились… наверное.

— Для начала в Мелату… — начинаю я, а Барен снова кивает и говорит с усмешкой:

— А что ж не сразу в Терону? Столица велика, нашлось бы и тебе и место, и занятие по душе.

Ой, Хальд, может хватит ходить вокруг да около? Зови уже моих попутчиков. Заждались, поди. Но вместо этого я отвечаю:

— Терона далеко. Пешком не дойду.

— Это верно, — соглашается он. — Я так понимаю — хотел кому в попутчики напроситься?

— Верно, думал.

— А что к монахам не присоединился? Как раз сегодня утром уехали. Или не хотел вставать так рано?

— Во-первых, я не знал, куда они едут. Во-вторых, я сильно сомневаюсь, что они позволили бы мне ехать с ними. В-третьих, даже если бы я знал, куда они направляются, и они бы согласились терпеть мое общество, я сам не захотел бы оказаться в их компании.

— Это почему же? — спрашивает Хальд, хотя не скрывает своего удовлетворения моим ответом. — Что ты имеешь против братии?

— Да ничего, — пожимаю плечами, — просто я думаю, что они слишком скучные попутчики.

— Слушай, Таннер, это, конечно, не мое дело, — Медведь мнется, но любопытство побеждает, — но почему ты один пошел? Если тебе, как ты говоришь, не к спеху… Опасно ведь. Почему следующего каравана не дождался? Или не покинул Ларинью с предыдущим?

Эх, Медведь, ты же умный мужик… Почему я, который ничего не помнит, должен тебе объяснять?

— Встречный вопрос: как часто ходят караваны из Лариньи?

— Ну, — он чешет в затылке, что-то вспоминая, — от снега до снега два-три. Может быть и четыре, но такое случается очень редко. Ведь пока один не вернется, другой не выйдет — так мне купцы говорили.

Ну вот, я так и думал.

— Ну так представь себе — когда уходил предыдущий, я еще не знал, надо ли мне ехать. А когда стало ясно, что надо — его уже и след простыл. А ждать следующего было слишком долго.

— Ты кого-то убил? — он как-то сразу подбирается и становится очень серьезным.

Интересно, какая правда его больше устроит? Хорошо все-таки, что кое-какую легенду я себе сочинил. Не бог весть что, но, по идее, должна сработать. А вот трупы я в нее вставлять не буду. Судя по тому, как Хальд об этом спросил, лучше обойтись без фальшивых скелетов.

— Нет. Я давно хотел уехать.

— А чем ты там занимался?

— У меня был свой магазин охотничьего снаряжения. Особой прибыли он не приносил, чаще выходило в ноль. Иногда нанимался охранником, иногда проводником к военным или богатым охотникам — больше от скуки и чтобы форму не потерять, чем ради денег. Но я не бедствовал. Мой отец когда-то вложил оставленные дедом деньги в бакалейную лавку своего приятеля, дело пошло, лавка выросла в большой магазин, потом они вместе подмяли всю бакалейную торговлю в округе. Когда три года назад отец умер, его доля перешла ко мне, но я в этом деле ничего не понимал, да и не было оно мне интересно. То, что я просто получаю свою долю прибыли, меня вполне устраивало. Устраивало это и совладельца. И тут совладелец предложил мне продать мою долю. Чтобы дело стало целиком его. Я подумал — ему хочется этим заниматься, мне нет, деньги он предложил хорошие — и согласился. Вот только сделал он свое предложение почему-то только через три дня после того, как караван ушел. Я бы, может, и дождался бы следующего каравана… Но в тот же вечер в мой дом пробрались воры. Меня не было дома — я был у приятеля, праздновали сделку. Вернувшись утром, я обнаружил дом в полном беспорядке. Все деньги, что я получил, пропали. Конечно, сообщил властям, началось расследование, но я не рассчитывал, что воров быстро найдут. К слову, начальник стражи — родственник человека, выкупившего мою долю.

— Ты думаешь… — Хальд смотрит на меня с немым вопросом в глазах. Я пожимаю плечами:

— Тогда я об этом не думал. А вот сейчас… но доказательств нет.

— Ясно… А что потом было?

— На следующую ночь в мой дом снова вломились. Их было трое, и я думаю, они знали, что я там. Наверное, они рассчитывали, что у меня есть еще деньги, и надеялись силой заставить меня отдать их или сказать, где они спрятаны. Но у них не получилось. Я оказался дома не один — тоже позвал пару крепких приятелей. Грабителям все же повезло — они сразу поняли, что их ждет, и смогли сбежать неузнанными. Я не стал ждать третьего нападения. Один из этих моих приятелей собирался жениться и жить отдельно от родителей. Другому нравился мой магазинчик. Я предложил одному купить дом, второму магазин. Мы все остались довольны — с одной стороны, я получил вполне приличную сумму, а они — то, что вряд ли смогли бы найти так быстро за эти деньги. Переночевал у того, что собирался жениться, потом мои друзья довезли меня до Сонейты — дальше они ехать не рискнули, но я их в этом не виню. А что было дальше, я помню плохо, извини.

Сначала я не собирался говорить Барену, что воры забрали все те деньги, рассчитывая этой мифической сделкой объяснить спрятанное в моем мешке состояние. Но потом подумал, что незачем искушать Медведя — моего золотого запаса хватило бы на то, чтобы выкупить весь его постоялый двор, да еще и всю его команду нанять лет на пять минимум. Тут и он может дрогнуть. Нет уж, пусть все считают, что у меня с собой лишь деньги от спешной продажи дома — сумма, конечно, приличная, но все же не запредельная.

— Да-а… дела, — протянул Хальд. — Теперь понимаю, почему ты решил не дожидаться каравана.

— Именно. На дороге меня ждало неизвестно что, вполне могло и повезти. И, как видишь, повезло. А дома — потеря всех денег, да и жизни впридачу, причем наверняка.

— Ну, не знаю, что я делал бы на твоем месте… Наверное, предпочел бы остаться, хотя бы до следующего каравана — и даже побороться за свое добро. Неужели в Ларинье только дети верят в страшные сказки о Змеином тракте? Вон, знакомцы твои новые, что графу Зерту служат — на что смелые парни, но и дважды всемером бы туда не сунулись, даже будь у них каждая вторая пуля серебряная.

— Но караваны же ходят?

— А что караваны? Там куча народу, никак не меньше сотни лбов, и все при оружии. Да и солдат из гарнизона для охраны всегда берут.

— Дороговато выходит такой караван довести…

— Да уж, не дешево, — вздыхает Хальд, — зато целыми добираются. Впрочем, без прибыли не остаются — мне так думается. В Ларинье, по крайней мере.

— И терпения им не занимать, — хмыкаю я, вспоминая, что, по словам Медведя, караван идет от Сонейты по Змеиному тракту дольше, чем я проделал бы этот путь по заброшенной дороге. А ведь я шел пешком. Словно прочитав мои мысли, Хальд говорит:

— По Мертвому тракту было бы короче, и раньше караваны ходили по нему. Да и назывался он тогда иначе — Равурским, по имени императора Равура Пятого, при котором его построили. Но на пятый год после войны там пропало три каравана подряд, и по нему ездить почти перестали, в основном только войска перебрасывали, и только большими отрядами. Говорят, даже нужду справляли прямо на дороге, никто в кусты не отлучался. А кто все-таки сдуру стеснялся при всех гадить, того потом по частям собирали. Если вообще что-то отыскивали. И это я про большие отряды говорю. А если десяток или два солдат посылали — никто не доходил. Во всяком случае, хотя бы на голову здоровым. Уже тогда тракт Мертвым называть стали. А как Силейский мост рухнул, так и вовсе перестали туда соваться — все равно от Сонейты до этих мест после войны по старой дороге ни одной деревни не осталось.