Словенка (СИ) - Романовская Ольга (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗

До боли захотелось девушке обнять сторожа верного за шею, по шерсти жёсткой потрепать, но удержалась. Слишком дорога была мечта о княжьем городе.

… С трудом Гореслава лазейку отыскала между кузней и конюшней, осторожно между кольями протиснулась, к телеге подошла.

Саврасая сеном хрустела, к колышку привязанная. Не почуяла бы, хозяев не разбудила. Нет, только посмотрела на гостью глазами карими умными.

"Уж ты не выдай, лошадушка милая, я хлебушка тебе дам", — шептала Гореслава и из платка хлеб вынула, отломила горбушку, Саврасой протянула. Лошадь приняла подарок, захрустела хлебушком — значит, помощницей будет.

Отыскала девушка среди мешков тот, что полегче, осторожно вытащила оттуда безделушки мелкие и в другие переложила. После на телегу забралась, в порожнем мешке схоронилась.

… Гореслава проснулась на рассвете, когда Саврасая в телегу впрягали. Тише воды, ниже травы сидела в мешке девка, шелохнуться боялась да почти не дышала.

Вот Сила Жданович и Мудрёна Братиловна сели в телегу, кузнец прищёлкнул языком, и Саврасая нехотя побежала. Вскоре они остановились, видимо, чтобы затворить ворота, а после лошадка вновь рысью побежала по ухабистой дороге.

Гореслава задремала, и снился ей сон.

… Берег озера большого, синего порос высокими соснами. На воде ладья белая качалась с княжим знаменем. И видится ей, будто у кормила Стоян стоит и сестре, на берегу стоящей, рукой машет. А рядом с ней вся семья её: Любава в кике рядом с Власом, Ярослава в обнимку с Уваром, Наум, Добромира, Лада, сестрёнки малые. И все её к озеру, к воде подталкивают. "Иди, там судьба твоя: жених названный ждёт", — говорят. Смотрит она: к борту корабельному кто-то подходит. В вышитом корзне, с жуковиньями на перстах, а лица не видать. Хочет Гореслава к нему перебраться, лодочку лёгкую отвязывает. Вдруг стрела мимо неё пролетела, чёрная стрела…

К чему бы сон такой диковинный?

Княжий город

1

Долго ругала девку Мудрёна Братиловна, домой грозилась за косу привести, но обещание своё не выполнила.

А выдал Гореславу… голод. Захотелось ей хлебушка родного поесть, заёрзала она в мешке, а кузнечиха услышала. Обернулась и вытащила девку на солнечный свет. Ой, и натерпелась же она тогда, одно спасло: Сила не захотел к печищу поворачивать, поэтому и порешили взять Гореславу с собой в Черен.

Дом сестрии Силы Ждановича Белёны Игнатьевны стоял между выселками и посадом, а вокруг другие дворы. Девка поначалу дивилась высокому крыльцу, двору широкому; тому, что в нём над избой ещё одна горница. Да и сам хозяин, Добрыня Всеславович, странным был для жителей её печища. Плотник он был, целыми днями брёвна топором рубил, а после с сыновьями, крепкими ребятами, Егором и Хватом уходил куда-то.

Белёна Игнатьевна, полная, румяная женщина не трудилась с утра до ночи, как Добромира, а всё потому, что помогала ей домостройничать девчонка — чернавка Миланья.

Сестрия обрадовалась приезду Силы Ждановича и жены его, по дому забегала, тесто замесила, велела Миланье за мужем бежать. Про себя подметила Гореслава, что Добромира никогда бы так не суетилась: у неё всегда для нежданных гостей было припасено что-нибудь в печи — каменке.

— Славную девку вы мне привезли, я её в посад, к самому граду приведу, пусть на неё парни полюбуются, — говорила Белёна, потчуя гостей чаем липовым. — В невестах долго не засидится. Как же зовут её?

— Гореслава Наумовна. Сама за нами увязалась.

— Бедовая девка, но красивая. Эх, в её годы я тоже была такая. Недаром Белёной назвали.

— Ты о ней, сестрия, позаботься, — попросил Сила. — Кут ей в горнице отведи.

— Сама посмотрю, чтобы Миланья перину ей взбила.

Гореслава изумлённо посмотрела на хозяйку.

— Хоть и не пух лебяжий, а сенцо простое, да всё мягче. Помогать мне будешь по хозяйству часок-другой, а после с подруженьками за ворота.

— До грудня замуж выдадим.

… Жилось девке в доме плотника Добрыни привольно: никто рожь косить не заставлял, не корил за то, что бездельничала. Хоть Белёна Игнатьевна и казалась женщиной строгой, но, как оказалось, работала не больше, чем нужно было. Почти всё в доме делала Миланья, но одно хозяйка ей не доверяла: пищу всю готовила сама.

… Утром проснулась она в светлой горнице, по всходу в избу сошла. Миланья из кутов сор выметала, горшки чистила. На столе ещё дымился горшок с кашей: значит, недавно хозяева трапезничали. Гореслава подошла к оконцу; чудное было оно, больше тех, немногих, что в избах печища были. Ни кузнеца, ни кузнечихи не видать.

— Миланьюшка, а хозяева где?

Девчонка подняла русую голову, с любопытством посмотрела на неё.

— В град они ушли. Поели бы вы, Гореслава Наумовна.

— Не гоже тебе меня так называть.

— А как же ещё? Не сестрица вы мне.

Гореслава взяла ложку, зачерпнула немного каши из горшка. Славная была каша у Белёны Игнатьевны, лучше, чем у Добромиры получилась. Отыскала крынку молока и краюшку хлеба — лучше еды и не пожелать. Вспомнила она о Миланье, спросила, ела ли та.

— Да как же некормленой быть, хозяева у меня ласковые.

Девчонка горшок с кашей в печь убрала, молоко в клеть отнесла.

Долго думала Гореслава, что же ей делать. Рукоделие её в родном печище осталось, а для нового у хозяйки ниток испросить нужно было. Решила она за ворота выйти, на город посмотреть. Что за Черен такой, почему его люди так прозвали?

А название сие просто объяснялось. Давным-давно пришёл на берега Нева предок Вышеслава, понравилось место это ему между двух речушек: одна из них Быстрая, другая — Тёмная. И основал он город-град, формой черен меча напоминающий. От того-то и зовётся он Череном.

…Гореслава с высокого крыльца на Хвата смотрела, думала: заметит или нет. Приметил, топор в бревно воткнул, крикнул:

— Утро доброе вам, Гореслава Наумовна.

— Доброе, Хват Добрынич.

— Во двор или со двора?

— Со двора. На город мне посмотреть хочется.

— Чай, в печище вашем нет домов таких, беглянка.

— Нет, — честно призналась девка. — Хоромин таких у нас нет.

— Пойдём, провожу. Заплутаешь одна.

— А батюшка-то ваш не осерчает?

— От князя раньше полудня не возвращается.

— Счастливые, — подумала Гореслава. — самого князя видят не раз в лето.

Справа и слева от двора Добрыни были другие, побольше. И у всех хоромины с высокими крыльцом.

За Наумовной и Хватом увязалась Лисичка, одна из дворовых собак, забавная рыжая лайка. Девушка давно приметила, что ходила она только за младшим хозяйским сыном.

Привёл Хват девку на берег Быстрой; крепко сжалось сердчишко у неё при мысли о том, что бежит вода в Медвежье озеро, где ждут её, не дождутся родичи милые.

— Ты о грустном не думай, по сторонам лучше посмотри, — Добрынич тронул за рукав, забыть о печище заставил.

Ах, было на что посмотреть! Широк, велик Черен, глазом не окинуть. Славный торговый город, в него много заморских гостей на быстрых драккарах приплывало, у жителей пушнину покупали.

Княжий град на холме стоял прямо супротив Нева, а за ним город вырос. Две реки — матушки его обняли, воды их многих взлелеяли.

Кто-то из парней окликнул Хвата, отошёл он в сторону; Лисичка за ним побежала. Девушка прошлась немного вдоль берега к граду, дивясь всему, что видела.

Возле стен, неподалёку от ворот спешились несколько вершников. Долго они о чём-то спорили, а потом один из них вновь на коня вскочил, к реке поскакал.

Гореслава по сторонам глядела. Поэтому не заприметила вершника. Конь — огонь перед ней на дыбы взвился, чуть не зашиб.

— Что за девка глупая, прямо под копыта попасть хочет, — вершник на землю спрыгнул.

Девушка только сейчас глаза подняла и ахнула. Стоял перед ней ладный кметь, которого она подле князя часто видела. Богатая на нём одёжа, а мятль из ткани заморской с серебряной пряжкой… А глаза голубые — голубые, как небо, волосы русые на лбу повязкой собраны. Настоящий словенин, ни капли в нём крови урманской или корелской. Вот за кого бы пошла.