Женька и миллион забот (СИ) - Ворошилова Лариса Александровна (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
— Так ты ему даже домой не позвонила?! — поинтересовалась Женька.
— Как же, не позвонила! Позвонила. А там его мамочка. А я ее боюсь страшно! — Ниночка снизила тон до интимного полушепота. — Она у него такая… такая…
— Ну, какая? Живьем, небось, не съест? — отпарировала Женька, подскакивая и распахивая платяной шкаф. Здесь царил изумительный порядок. Опять мамочка постаралась. Женька тяжело вздохнула: теперь фиг что найдешь. Когда все вещи у нее валялись одним комком, она, не глядя, засунув руку в эту кучу, могла отыскать необходимую тряпку, но стоило только матери взяться за уборку, и все — капец порядку! Ничего не отыскать.
Женька перевернула вверх дном две полки, переворошив целую груду белья, но джинсовой куртки не нашла.
— Ма! Ма!
Дверь приоткрылась, в проем просунулась седая голова Валентины Георгиевны:
— Ты меня звала, Женечка?
— Ма, где моя джинсовая куртка?
— Женечка, она была такая грязная! Разве можно занашивать вещи до такой степени! — неловко впихиваясь в узкую, маленькую комнатенку, Валентина Георгиевна пылала праведным негодованием. — Ниночка, — апеллировала она к горе-невесте: — хоть бы ты ей сказала, что ли! Вот влезет в какую-нибудь вещь и носит и носит ее, до дыр, пока не истреплет всю. А потом ведь не достираешься. Я уже и замачивала, и в трех водах…
— Ма! Короче, куртка где?
— Постирала я ее. Она грязная была… Женечка, нельзя же так безалаберно обращаться с вещами.
— А мобильник где?
— Какой мобильник? — Валентина Георгиевна так и распахнула круглые светлые глаза.
Женька почувствовала, как у нее слабеют ноги, она привалилась спиной к платяному шкафу:
— Мобильник… — с трудом пролепетала она, — он у меня в кармане… в куртке…
Валентина Георгиевна пару секунд смотрела на дочку непонимающе, потом всплеснула руками, на ее лице появилось то самое выражение, которое Женьке уже было знакомо по детству: «ну, я так и знала!»
— Женечка! Ты же его всегда с собой берешь! Как же так!
— Мама! Ты что, его постирала? — прошептала Женька, разом потеряв голос.
— Женечка, я не знаю! Он же у тебя такой маленький… разве его в кармане ущупаешь?
Ниночка всхлипнула, раз, другой и залилась слезами. Женьке и самой захотелось расплакаться. Этого «маленького», которого не ущупаешь, она купила всего месяц назад, грохнув на него две месячные зарплаты. Вообще-то в квартире у них стоял телефон — до недавнего времени — но АТС старая, связь отвратительная. Как не поднимешь телефонную трубку, а у тебя уже там две кумушки беседуют. Иногда Валентина Георгиевна часами подслушивала чужие разговоры. Много интересного узнавала. А то радио играет. И хорошо играет: громко, можно сказать — стерео! Вот и взялись старую линию переоборудовать. Женька ничего в этом не понимала, как не понимала и того, почему почти весь дом вот уже третий месяц сидит без телефонов. Одним словом, как и все в этой стране, делали ремонтники медленно, со вкусом и не торопясь. Видать, удовольствие получали. Сначала обещали сделать к апрелю, потом к майским праздникам, теперь вот еще откладывается на неопределенный срок. А поскольку Женька частенько звонила по делам, то пришлось раскошелиться на мобильник.
Этот маленький был ее гордостью. Стального цвета, с широким цветным экраном… фотокамерой, плейером, калькулятором и даже с «голубым зубиком» в придачу — душа радовалась! А теперь?!
— Ты думаешь, с ним что-нибудь случилось? — неуверенно произнесла Валентина Георгиевна. — Я вон, помню, постирала брюки у отца, а там сотка лежала, так ей хоть бы что…
Женька со стоном отлепилась от шкафа:
— Где куртка? — упавшим голосом поинтересовалась она.
— На балконе! Сейчас принесу.
Валентина Георгиевна умчалась, шлепая задниками тапочек. Женька повернулась к Ниночке. Нет, сегодня явно день не из лучших, черт бы его побрал.
Невеста сидела на диване, убитая горем, тыкала носом в кулачок и что-то мычала от расстройства чувств.
— Вот! — Валентина Георгиевна принесла куртку. — Почти сухая!
Женька запустила руку в кармашек и выудила мобильник. Нажала первый попавшийся номер. Телефон обиженно пискнул и… не сработал.
— Купила, называется! Столько денег грохнула!
— Женечка, ты не расстраивайся! — Валентина Георгиевна уже и не знала, как успокоить дочурку. Она гладила морщинистой ладонью Женьку по руке и уговаривала: — Может его починить еще можно? Я завтра съезжу к дяде Гоше… ты же знаешь, какой он умелец, он все, что угодно тебе починит… вон, когда у тети Раи сломался телевизор, он же починил! — Валентина Георгиевна говорила, обращаясь почему-то не к Женьке, а к Ниночке и та, как китайский болванчик, машинально кивала, вытаращив и без того большие круглые глаза. — А когда у меня кастрюля старая прохудилась… он же ее залатал…
— Мама! Мобильник — это не телевизор, и не кастрюля! Его нельзя залатать! — Женька наступала на мать, словно собиралась ее укусить. — И стирать его нельзя, понимаешь? И выжимать в центрифуге тоже нельзя! Он на это не рассчитан!
Валентина Георгиевна сразу же перешла в наступление:
— Прекрати орать на мать! Как ты со мной разговариваешь? Нет бы, спасибо сказать. Я вон тебе порядок в шкафу навела, все вещи тебе перестирала, а вместо благодарности… — губы Валентины Георгиевны задрожали от обиды и негодования, а Ниночка ей почему-то вторила с тахты тихим шепотом:
— Да… да…
Женька тяжело вздохнула и опустилась рядом с Ниночкой. Долго на мать она злиться не могла. Злосчастный мобильник полетел в дальний угол.
— Ладно, черт с ним, с этим мобильником! Заработаю, еще куплю.
Валентина Георгиевна тут же оживилась, ее глаза радостно заблестели:
— Все, девочки, хватит унывать, идемте чай пить, у нас там такая хорошая компания собралась. Только вас и ждем.
— Мам, вообще-то мы звонить собирались, — начала было Женька, но Ниночка уже подскочила, кокетливо расправила юбочку и, словно танцуя, вышла в коридор.
Нет, сегодня сумасшедший день, и, похоже, он никогда не кончится!
Женька вздохнула, и решила, что сперва она переоденется, а уж потом и на кухню заглянет.
Ох уж эта Ниночка, в своем репертуаре. Приехала к ней под конец дня, свалила на нее свои заботы, и привет — не кашляй! Откуда же позвонить-то? Спрашивать у Марины насчет мобильника было совершенно бессмысленно. Марина, будучи главой семейства, имела свою голову на плечах (уж простите за каламбур). Она категорически запрещала иметь «дебильник» Юре и Вадиму. Она где-то прочитала, что излучение таких телефонов очень плохо влияет на мозги в частности, и на здоровье в целом. Впрочем, она бы, конечно, нисколько не отказалась принять такой «дебильник» в качестве подарка, но покупать! Да Боже упаси! Только деньги тратить … да за ради чего, спрашивается? Юрика на работе она и без того могла достать в любой момент. Вадим же оставался под ее неусыпным надзором фактически двадцать четыре часа в сутки. Да и бабушка-то на что? И в школу отведет, и после уроков встретит. Так что… как говорится, нечего беспокоиться.
Глава 3, где Женька убеждается: за одного старого друга двух небитых дают… н-да!
Женька нарядилась в привычные джинсы и теплую кофточку. Весна весной, а вечера все же прохладные. Это тебе не Крым и не Черноморское побережье. Она совсем было приготовилась отправиться на поиски жениха, но, когда зашла в кухню, оказалось, что Ниночка уже сидит за столом в окружении многочисленных гостей и непрерывно щебечет, очаровывая всех подряд. Пришлось сесть и выпить чаю вместе с остальными. За столом было шумно и суетно — соседки приставали с расспросами, Витек (приятель Юрика, уже под градусом, видимо, не только чай принимал) кривлялся и подмигивал, а Ниночка то начинала бурно кокетничать со всеми мужчинами подряд (если учесть, что их было всего двое), то впадала в совершенное уныние и украдкой всхлипывала. Наверное, она представляла себе раскаивающегося Геночку, и это душераздирающее зрелище невольно вышибало слезу из ее прекрасных глаз. Марина хмурилась и нетерпеливо елозила на стуле, сурово поглядывая на муженька (одним словом — бдила!), а Валентина Георгиевна наперебой с Жанной Васильевной — эдакой благообразной старушкой с седьмого этажа — вовсю обсуждали соседку с восьмого, которая высаживала цветы на балконе и, каждый день, поливая их, устраивала потоп всем ниже живущим. Жанна Васильевна предлагала сходить в ЖЭУ и нажаловаться, а деятельная Валентина Георгиевна предлагала устроить товарищеский суд всем двором и показать мерзавке, почем фунт лиха, где раки зимуют и какова на внешность мать Кузьмы. Встрял и Вадим. Он предложил не совсем законный, но вполне эффективный способ: перебить все ее горшки из духового ружья. Осуществление этого боевого плана он, конечно же, брал на себя. Вот что значит — начитаться Конан Дойля. Но после душевной Марининой затрещины он временно угомонился.
