Пять имен. Часть 2 - Фрай Макс (версия книг txt) 📗
Мессер Козимо не выдержал и расхохотался:
— Ты сам виноват — послушался какого-то аптекаря-медика, он ведь не брат и не муж твоей милой. Вот мой совет: возвращайся к своей сговорчивой красавице, отвесь аптекарю хорошего тумака и живи, как жил.
— Вы уверены, синьор? — странным тоном переспросил Джуфа. — Так прямо и отвесить медику тумака?
— Конечно же, да смотри, сил не жалей — позволил мессер Козимо и повернулся к Джуфе спиной, собираясь вернуться к государственным делам.
Джуфа зачем-то наскоро перекрестился. Затем он зажмурил глаза и хорошенько пнул мессера Козимо под крестец.
Тут дерзкого скрутили стражники и приготовились исполнить кару.
Мессер Козимо был так поражен наглой выходкой, что не находил гневных слов, а только клохтал, как кура, раздавившая яйцо.
Джуфа печально заговорил, извиваясь в руках стражников:
— Прикажите утопить меня в Арно — но я всего лишь в точности последовал вашему совету. Вы и есть тот самый медик-аптекарь… (а надо вам сказать, что предки мессера Козимо некогда торговали целебными снадобьями на Старом Мосту, и даже на гербовом щите изобразили пять шариков-пилюль.)
— А женщина, пленившая меня — суть монна Флоренция, как ее называют жители Тосканы, и с которой я хотел бы остаться навеки, несмотря на то, что Медичи всю нашу труппу изгнали из города. Терпеть власть жестокого маэстро Иннаморато я более не в силах, ныне я опьянен флорентийскими свободами.
Его рассудительное толкование смягчило гнев мессера Козимо, но он едва не взъярился вновь, потому что мерзопакостный кобелишка Джуфы облюбовал тисненое голенище сапога Медичи. Кобелек примерился и обхватив оное голенище передними лапами, стал совершать развратные и страстные движения.
Мессер Козимо делал вид, что не замечает происков кобелишки, но оттирал его от голенища другим сапогом и вел такие речи, стараясь при этом сохранять подобающее властителю города выражение лица:
— Ты опасный человек, Джуфа, верно подмечено народом: нет ничего хуже хитроумного дурня. Так и быть, я дозволяю тебе остаться в городе и даже дам место при моей семье. Ты будешь Человеком Двора и шутом. Ибо рядом со мной должен быть хотя бы один умный человек. Но ты будешь питаться крохами с моего стола и получать за удачные шутки подачки а за глупые проказы — батоги. Ступай с Богом, в доме Медичи тебя накормят в летней кухне для прислуги.
Тут мессер Козимо, борясь с кобельком, заплелся ногами и упал на зад, вытянув ноги.
Джуфа подхватил кобелька поперек живота и, уходя, сказал:
— Небо сторицей воздаст вам за милосердие, добрый господин! А это, кстати, мой маленький друг и единственная утеха в горестях — зовут его Червелатта и он известен своим целомудрием и умеренностью, не знаю, право, что это на него сегодня накатило. Видно, от жары он принял вас за…эээ…течную суку. Червелатта близорук. А я все не соберусь купить ему очки.
— Пошел вон, мерзавец! — не сдержавшись, закричал мессер Козимо, которого поднимали под руки стражники — А твоего гадкого… ихневмона, я сейчас же прикажу утопить.
— Зря потратите время. Я сам сколько раз пытался. — сочувствовал Джуфа, щекоча млеющего кобелишку за ухом — Видите ли, мессер Козимо. Он не тонет.
Так простец по имени Джуфа на многие годы стал шутом и потешником рода Медичи.
А Червелатта за свой недолгий век втрое увеличил собачье племя на псарне, порождая таких диковинных ублюдков, что даже бывалые псари не верили глазам своим и тщетно пытались втихаря утопить щенят неутомимого Червелатты.
Их смертоубийственные труды пропадали втуне.
Щенки не тонули.
Новелла 16. О Козимо Медичи, который не умел ловить рыбу и Ринальдо дельи Альбицци, который не умел управлять городом
Когда чванливый глупец Ринальдо дельи Альбицци поднял во Флоренции мятеж, Козимо Медичи едва избегнув тюрьмного пленения и смертной расправы, был изгнан из города по приказу указанного Ринальдо. Альбицци позволил Медичи уйти невредимым, опасаясь скорого гнева его сторонников, которых не мало оставалось в Синьории.
Козимо отправился на свою виллу в Карреджи, где мирно коротал дни за чтением, прогулками и ловлей рыбы.
Челядинцы удивлялись, почему мессер Козимо, прежде презиравший рыбную ловлю, проводит за этим занятием целые дни.
Мессер Козимо отвечал любопытствующим, что это пустячное развлечение учит терпению, к тому же его забавляет, как иной раз малая рыба тужится, пытаясь пожрать большую.
А еще он добавлял, что ловит рыбу для наглядного примера — Медичи такой же плохой рыболов, как Альбицци никудышный правитель.
Ринальдо дельи Альбицци и сродники его, установив в городе свои порядки уже покушались на агатовый венец Республики, свою победу они три недели праздновали в Старом Дворце Синьории, ночью мятежники пьянствовали с продажными женщинами, а утром лежали крестом в соборе Санта-Мария дель Фьоре, содрогаясь от благочестия.
Ринальдо сбивал горожан с толку указами, установил тягостные штрафы за икоту и громкий смех, хотел возвратить прежние привелегии дворянам, отменить "Установление справедливости" и приказал прибить к городским воротам Святого Михаила самолично придуманный герб нового правления, похожий на овощную корзину или лукошко старьевщика, где собраны самые неожиданные вещи.
Последней каплей стал его указ об удалении из Флоренции граждан, которые страдают недугом лунатизма, а так же тех, что свистят под нос за работой разные песни, потому что зловредные лунатики шастая по карнизам нагишом, наводят страх на ночных дозорных, и, стало быть, являются государственными изменниками, а свистуны косвенно разоряют казну, ибо свист согласно примете приводит к безденежью.
Восемь человек из городского совета Добрых Мужей, с ними и канцлер республики приехали в Карреджи на виллу Медичи, просить мессера Козимо вернуться в город.
Посланцы застали мессера Козимо на озере, когда он выходил на берег из рыбацкой лодки, неся с собою сеть, в которой запутались несколько скрюченных раков, мальков-губанов и пресноводных ракушек.
— Стоит ли вам тратить время на глупые забавы, в то время как Флоренция измучена нелепым правлением Альбицци — упрекнул его канцлер Республики, — ваш улов, как я вижу, не богат.
— Ваш тоже, коль из глупой забавы вы приняли мятежников, — отвечал мессер Козимо, отбрасывая сеть. — Я просто коротал время, ожидая, когда грехи моего врага перевесят мои. Так и быть. Я возвращаюсь.
Новелла 17. Отцовские советы
Скорняк, скупщик краденого — темный человек Андреа Феличе, известный в квартале Олтрарно сказал своему младшему сыну Анджело Феличе в день его десятилетия.
— Женщина, Хлеб и Смерть необходимы мужчине в равной степени. Но за двумя первыми приходится гоняться без отдыха, а о кумушке Смерти можешь не беспокоиться: она найдет тебя сама.
В другой раз он заметил:
— Блажен, кто не знал постоянства. Не говори тому, кого полюбишь: я не покину тебя до самой смерти. Иначе, чтобы не солгать, тебе придется сразу убить того, кому ты это сказал или на месте умереть самому.
И предостерегал его:
— Остерегайся, пуще огня, гиены и мандрагоры, троих: влюбленного кастрата, женщины, которой ты отказал, и самого себя.
А однажды, шутки ради, сказал:
— Ты спрашиваешь меня, сын, что такое женщина? Это такой мужчина, который всегда хочет и может.
