Шайтан-звезда - Трускиновская Далия Мейеровна (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
– Почему же ты не хотел снова стать врачом? Погоди, я налью еще.
– Я боялся, о Мамед. Клянусь Аллахом, я боялся этого. Кто бы мог подумать, что пальмовое вино бывает с такой приятной кисловатостью? А разве китайское вино уже кончилось? В каждом городе хорошие врачи наперечет, а я ведь был очень хорошим врачом. А если бы весть о таком враче как я случайно дошла до моих врагов? Я не хотел рисковать своей жизнью, о Мамед, я хотел лишь одного – жить в городе, и посещать беседы образованных людей, и ночевать в чистой постели, и пить приятные напитки, а не перекисшее вино, которое бурлит в кувшине, точно ветры в ослином брюхе. Так вот, я посмотрел на ту девочку, а она была рослой для своих лет, и я подумал, что вскоре она сделается статной и сильной женщиной с мощными руками, и Аллах послал мне мысль. Я прекрасно усвоил способы растираний и разминаний – а что, если я найму или даже куплю хаммам, и приобрету невольников и невольниц, и обучу их этому мастерству? Ведь не пройдет и месяца, как люди сравнят мой хаммам с другими, и увидят, что от посещений их болезни проходят, а здоровье прибавляется, и начнут ходить только ко мне! Ведь я же – врач и знаю свойства трав, и знаю, когда для тела полезна жара, а когда она вредна! Я поблагодарил шейха, взял девочку, поехал с ней в ближайший город, посетил несколько хаммамов и купил тот из них, который показался мне подходящим, то есть наименее грязным. И я купил невольников и рабов, и они так вычистили и выскребли тот хаммам, что можно было есть пилав прямо с пола, и я обучил их ремеслу, и послушай, о Мамед, что я совершил!
– Что же ты совершил, о Саид?
– Выпьем… Я открыл свой хаммам и первые три дня пускал туда правоверных бесплатно, а с язычников, евреев и христиан брал при выходе дирхем, ибо брать даник было бы уж вовсе непристойно. И слух о хаммаме прошел по всем городу, и ко мне пришли знатные люди, и мои банщики ублажили их, и те люди спросили – о хозяин, сколько ты просишь за посещение хаммама? И я сказал – сколько даст ваша щедрость, о дети арабов! А их там собралось несколько человек, о Мамед, и я знал, что они начнут выхваляться друг перед другом! И мне подарили столько денег, и дорогих поясов, и украшений, что я должен был позвать невольника с покрывалом, чтобы увязать все это в узел и отнести домой.
– Аллах послал тебе мудрую мысль, о Саид, и возблагодарим же Аллаха, и выпьем! А что с той девочкой?
– А девочку я, чтоб ее не носила земля и не осеняло небо, обучал с особым старанием, но именно она оказалась изменницей, и покинула меня, и это из-за нее похитили Абризу и ее ребенка… Но хватит об этой скверной Джейран. Ты ведь хотел знать, как получилось, что я приобрел невольницу Ясмин! Еще раз говорю тебе – берегись хитростей женщин! Думаешь, я не заметил, как ты поглядывал на Ясмин? Она и с тобой сыграет такую шутку, что ты лишишься употребления языка! Я только для того рассказываю тебе эту историю, чтобы предостеречь тебя, понимаешь, о Мамед? Так, значит, китайское вино кончилось?
– Кончилось. Ты рассказывай и пей пальмовое, о Саид, пей и рассказывай…
– У меня была старая невольница, которая стряпала так, что один запах приготовленного ею рисового пилава с перцем, или кишок с начинкой, или поджаренной тыквы в пчелином меду мог бы выманить Ридвана из райского сада! И вот является ко мне эта старуха и рассказывает историю почище тех, что я сам рассказывал на площади возле хаммама! У нее, о Мамед, отыскался двоюродный брат, и он хочет выкупить ее у меня, и готов платить, как за девственницу четырнадцати лет! Разумеется, я спросил ее: «О несчастная, а кто будет мне стряпать? Мой живот избалован твоими лакомствами, и я не хочу от них отказываться, клянусь Аллахом!» И старуха, вместо того, чтобы увеличить плату за себя, начинает мне толковать, что недавно разорился некий купец, и его имущество пущено с молотка, и, кроме всего прочего, продается рабыня, которую она, старуха, сама обучала когда-то стряпне. Я, подобный разумом городским безумцам, даже не спрашиваю, каково имя того купца! Впрочем, у меня тогда было столько забот с новым хаммамом, что я не отличал четверга от субботы… И эта злодейка сводит меня со своим братом, и он клянется, что я и мой живот ни в чем не понесем ущерба, и приводит ко мне новую невольницу, и берет за нее пять динаров, а за старуху платит мне сто динаров! И я говорю в присутствии свидетелей – я купил у тебя эту невольницу! И он отвечает – я продал ее тебе! И это бедствие из бедствий входит в мой дом, а следом два черных раба несут ее корзины! Потом я искал и того брата, порази его Аллах в печень и в селезенку, и тех рабов, и даже разорившегося купца, но, как ты понимаешь, друг мой Мамед, с тем же успехом мог бы я сидеть перед камнем, из тех камней, что идут на постройку хаммама, и умолять его, чтобы он треснул и из него вышла прекрасная джинния.
– Ты же мог продать Ясмин кому-нибудь еще, о Саид, ты же был властен в купле и продаже!
– Не перебивай меня, о несчастный… как, разве это – все?.. А где китайское вино?
– Да вот же твоя чашка, о сын греха! А китайское вино давно кончилось.
– Но в ней осталось меньше половины, клянусь Аллахом! Налей чего-нибудь… Послушай, я бы продал ее за дирхем нищему, который сидит у городской мечети, но однажды, когда она вышла из дому, я спросил себя – что это лежит в ее корзинах? О Мамед, там лежали ножи, и какие-то невиданные клинки, и ремни с бляшками, и все это было заботливо завернуто в тонкие и мягкие ткани! И я сперва подумал, что эта женщина – переодетый айар, ведь они умеют так ловко притворяться женщинами, подделываясь под их походку и пользуясь дорогими благовониями, что ошибку свою обнаружишь тогда, когда будет поздно и не будет проку в твоем раскаянии! А потом я призвал имя Аллаха, и укрепил свое сердце, и стал смотреть, что лежит на дне сундука. И я обнаружил там дорогие украшения, а также письмо и некий договор, завернутый в шелк. Я сперва прочитал письмо – и оно показалось мне знакомым. Потом же я развернул договор – и, клянусь Аллахом, о Мамед, в сердце меня укусила хворь, подобная ядовитому гаду! Ты ведь понял, что это был за договор? А я-то в своих странствиях и под бременем испытаний даже думать забыл, что у меня есть невеста!
– Почему же ты не сказал Захр-аль-Бустан, что узнал ее? Тогда она уже не осталась бы у тебя в невольницах, и ты мог бы купить женщину, которая отличает кислое от соленого!
– Я не знал, ради чего она все это затеяла, о Мамед. Ведь я уже тогда жил двойной жизнью. Дела в хаммамах, которые я поочередно открывал в разных городах, и без меня шли заведенным порядком, я имел свободное время и, о Мамед, я не хотел тратить это время за трапезами с купцами! Кроме того, за время своих странствий я кое-что узнал о том деле с подменой детей.
– И что же ты узнал, о друг Аллаха?
– Тс-с, тише!.. Не скажу… Сейчас – не скажу… Я искал… Нет, не скажу. Меня ведь все равно не допустили к нему! Налей мне наконец китайского вина! Все эти маги, мудрецы и звездозаконники связаны друг с другом и подобны шайке айаров… нет, шайке простых разбойников, потому что айарам известно понятие чести и верности! Я понял одно – в течение двадцати лет этот проклятый Барзах имеет власть над всеми нами, и все, что он натворил, добывая себе перстень Сулеймана ибн Дауда, пока не будет исправлено. А потом он как бы теряет свои полномочия, и в силу входит его соперник, и тогда якобы будут найдены похищенные дети, и решена моя судьба, и восстановлена справедливость по отношению ко всем, кто пострадал из-за этого спора! Я так разозлился, когда выяснил это, что взял багдадскую бумагу и принялся писать о пакостях мудрецов! О Мамед, я был сыном царя и должен был унаследовать царство. Но я в одну ночь лишился всего, что мне от рождения дала судьба. Потом я стал учеником врача, и проводил ночи за книгами, и достиг высокого положения. И опять в одну ночь я лишился всего, чего добился своим умом и своими руками. О Мамед, если человек дважды теряет все, что имел, но начинает сначала, и борется, и действует, и уже не боится поражений – как ты полагаешь, о Мамед, станет ли такой человек покорно ждать, пока эти проклятые маги соберутся и что-то решат?
