Коммандос из демиургов - Казакова Екатерина "Красная Шкапочка" (книга жизни .TXT) 📗
Оглядела соратников. У всех были такие просящие глаза, что отказать голодающим в куске хлеба я не смогла.
— Крылато-хвостатые члены коллектива, а перенесите нас в какой-нибудь уютный кабачок, где мы сможем спокойно покушать, показать удаль свою молодецкую да дать местным люмпенам отведать силушки!
Драконы перебросили нас к дверям питейно-едального заведения с многообещающим названием «Приют любимой тещи». Заходить было стремно, но труженики большой дороги, Мечник и Головастик, уверили, что пару раз тут уже останавливались и даже не лишились зубов. Отодвинув плечом волосатого громилу, трудящегося в вертепе вышибалой, я первой ввалилась в кабак.
— Не вздумай нарываться, это огр, — тут же прошипел зеленомордый родственничек.
— Да мне пофиг, хоть горный тролль, — отмахнулся желудок, почувствовавший аромат человеческой еды.
За стойкой предсказуемо возвышался пузатый мужик с такими хитрыми глазами, что сразу стало ясно — он сжил со свету уже не одну тещу. Подвалила к кабатчику, развязно подмигнула и выдала текст:
— Любезный, а можно вашу ресторацию закрыть на спецобслуживание?
Владельцы общепита везде одинаковые. Ему не требовалось пояснять, что я имею в виду.
Дождавшись от меня демонстрации увесистого мешочка с монетками, предварительно выцыганенного у Сосискина, он зычно гаркнул:
— Ург, гони всех, благородные варрлы изволят поужинать.
— И промочить горло, — высунулся из-под моего локтя блудливо ухмыляющийся гоблин.
Примерно через полчаса, когда червячок слегка был заморен, я, попросив магически одаренных повесить глушилки, рассказала наши планы на будущее. Пока еще в отдаленной перспективе, а именно весной, нам предстояло выступить в поход против Наместника. Согласно моей задумке, Избранная кадушка и ее отряд должны были попереть, как танки, напролом — в логово врага. По пути к ним планировалось присоединение желающих побряцать оружием. Чем больше они создадут шума, тем лучше для нас. Потому как мы, в отличие от камикадзе, как нормальные герои, сможем направиться в обход, через огороды.
— А почему мы не пойдем с ними? — впал в прострацию Крыс.
Пришлось на пальцах объяснять, по каким причинам я не люблю суеты вокруг похода против сил зла.
— Сержант, а на хрена нам принимать участие в первомайской демонстрации, которая заведомо обречена на провал? — спросила в лоб стратегия.
— Как обречена? — заслышав такое, заголосили Ырк и Норкс.
— Обыкновенно, у вас в мире пока нет специалистов, способных завалить такого авторитета, — пожала плечами.
— Но зачем ты тогда все это придумала? — впал в истерику научный состав.
— Ну должен же кто-то вместо нас собрать все шишки, — призналась как на духу. — И пока вы не начали вопить о моей бессовестности, торжественно обещаю, что со Скелетоном разбираться будем мы. Нам просто надо оттянуть от себя внимание. И еще — мне необходимо время, чтобы добраться до покровителей Наместника, пока мы не будем знать о них все, включая историю детских болезней, соваться к главному злодею — утопия. Поэтому я прошу всех молчать о том, что вам стало известно. И еще: я не верю эльфам ни на грош, поэтому будьте готовы к любой подлянке.
— Капитан, да ты на редкость продуманная тетка, — уважительно присвистнул Альфонс, когда я закончила текстовать.
«Вот до чего общение с тобой доводит, хабалка базарная. Мальчик, как ты стал выражаться», — запричитали огрызки хорошего воспитания.
Я не стала ввязываться в полемику, а просто предложила народу заказать винца и попросила хозяина организовать музыку. Душа требовала праздника, а задница приключений. Я хоть и не могла выпивать по причине здоровья, но компань завсегда готова была поддержать, да и народу надо было снять стресс.
Через часок мы уже отрывались по полной. Накачав почтенную профессуру дешевым портвейном, я с умилением смотрела на то, как они выделывают замысловатые коленца. Раскрасневшаяся Тайка лебедушкой проплывала мимо скачущего вприсядку вечно сурового Зорро. Мечник, уткнувшись в роскошный бюст Плюшки, сладко сопел, пуская ей пузыри в декольте, а моя отважная Брунгильда держала его в могучих объятьях, отчего его ножки смешно болтались над полом. Цветочек, восседая на плечах Синего, махала солдатским ремнем, горланила какое-то непотребство, периодически сбивая свечи с висящей над головами люстры. Оранжевая, Владыка, Бестия, Кабан, Крыс, Мальвина и Зеленый изображали сиртаки, постоянно сбиваясь на гопака. Гламур пригласил меня на медляк, но попутав хрен с гусиной шеей, начал шарить по мне, как по пианине. Альфонс и Заумная с важным видом переминались с ноги на ногу, а упитый в хлам Головастик, зажав в зубах вилку, показывал, как гоблины танцуют их национальную лезгинку. Лучше всех себя вел неприлично раскрасневшийся Федор. Он не выделывался на танцполе, а всего лишь шустро поволок в уголок румяную служанку. И только обожравшийся до икоты Сосискин тихо спал в обнимку с недогрызенным поросенком.
Писец, как всегда, подкрался незаметно. Вышла покурить на улицу да подышать кислородом, и там меня схватил за ухо пребывающий в крайней степени бешенства Арк.
— Я ее там жду, а она тут веселится! — с ходу кинул претензию демиург.
— Прости, пупсик, засиделась с подружками, давно не виделись, — на память пришла стандартная отмазка всех подгулявших девушек.
— Пупсик? — Он подпрыгнул от возмущения.
— Ну не хочешь быть пупсиком, будешь зайчиком!
В ответ получила бешеный взгляд. Пожала плечами и выдала:
— Раз не хочешь быть зайчиком, значит, будешь пупсиком.
— Все, достала, — схватил за руку и потащил в портал.
Уперлась ногами, потребовала адвоката или хотя бы выдать потом тело Сосискину. Получила поджопника, не больно, но обидно, и меня затащили в воронку перехода.
В хрен знает какой раз в этот бесконечный день сурка пришла в себя после очередного скачка через пространство. На этот раз никакой готично-эротичной обстановки не наблюдалось. Сплошной аскетизм: каменные стены, шконка в углу, толстые решетки на окнах.
«Достали, замуровали!» — запричитало свободолюбие.
«Учти, я сырости не выношу, моментом ревматизмом обеспечу», — погрозил кулаком организм, — давай, начинай уже рыть подкоп, Монтекристиха.
Пока я озиралась в поисках совочка для землеройных работ, в мой персональный каземат вошел злющий, аки похмельный черт, демиург. Разборки не заставили себя ждать. Первой, естественно, наехала я.
— Какого хрена ты притащил меня в тюрьму? Другого места найти не мог или ты меня тут навечно прописать решил?
— Здесь я могу быть уверен, что ты никуда не сбежишь и нам никто не помешает, — дернул глазиком. Ишь ты, как проняло болезного.
— Чему не помешает? — состроила дурочку.
— Поговорить.
— А-а-а-а, а я-то перепугалась, что ты меня изнасиловать собрался.
— Если я захочу тебя поиметь, то мне совсем не нужно будет прилагать к этому силу, — кинул равнодушно.
Иронически вскинула бровь, всем своим видом показывая, что не верю. Его лицо окаменело, и он каким-то механическим голосом приказал:
— Подойди ко мне.
Хотела показать неприличный жест, но вместо этого пошла к нему. На языке вертелась куча слов, требующих выхода, но я не могла издать ни звука. Остановилась напротив Арка и с ненавистью посмотрела на него.
— Обними меня.
Задохнулась от бешенства, но выполнила приказ. Хотела впиться ногтями в его тело, но вместо этого прикоснулась к нему, как к самому близкому человеку. Прижавшись щекой к его груди, замерла. Ненавижу себя за слабость, за невозможность сопротивляться. Мне никогда еще не было так погано. Оказывается, я ошиблась. Следующая фраза ударила меня наотмашь:
— Раздевайся.
Подняла на него глаза, втайне мечтая, что сейчас окажется, что ослышалась, но наткнулась на его взгляд, не выражающий ничего. Наверное, вот с такими пустыми глазами подписываются смертные приговоры. Руки помимо воли рванули застежку молнии на груди. Куртка полетела на пол. Запуталась в свитере, зарычала от злости, что никак не могу его стащить с головы, и загнала внутрь злые слезы. Осталась стоять в одной тоненькой майке и спортивных брюках. Потянулась развязать шнурок, мысленно прокручивая тысячу и одну казнь Арка, и отчаянно стараясь не думать, как я буду жить, если он выполнит свое обещание. Штаны застряли на бедрах, я начала с остервенением стягивать их вниз, и вдруг услышала тихое:
