Напряжение сходится - Ильин Владимир Алексеевич (книги txt) 📗
Тут же складывалось ощущение, что такой рейд завершился буквально парой минут раньше — кроме бижутерии, подходящей школьницам и уже неприемлемой даже студенткам, ничего не было. Хотя сам рынок не казался взбудораженным, а в темах для бесед не было и намека на действия властей. Странно это все.
Прямые же вопросы Федора, подсказать как пройти к нужным лоткам, получали прямые же ответы — такого тут не продается.
— Но так же не бывает, — задумчиво произносил брат.
И мчался дальше по рядам…
— «…а я ему и говорю — переставляй забор обратно, пока куму не пожаловалась! Кум-то мой не абы где, а в государевых людях ходит…»
— Максим, я придумал! — Тронул за руку Федор, отвлекая от очередной подслушанной истории.
Я невольно дрогнул и посмотрел в лицо чем-то взбудораженного брата.
— Только нужны деньги, — тут же уточнил он.
Вот уж с чем пока проблем пока не было. Хотя с деньгами бывают разные проблемы — вон, у Еремеевых вчера оказалась просто серьезнейшая проблема с тем, куда их деть. Как подсмотрели средства наблюдения (я одолжил у Артема со склада беспилотник года четыре назад и регулярно подновлял расписку), замучившись махать лопатами, к одиннадцати часам дня они все-таки вспомнили, что у них есть трактор. А к пятнадцати осознали, что прятать деньги в крошечный гостевой домик — не самая лучшая идея, так как с улицы в окнах все равно видно номинал купюр, да и куда теперь размещать гостей?
В итоге, они выкопали рядом с деньгами яму, застелили пленкой и ковшом столкнули все оставшееся туда, закопав сверху земляным холмом. Вокруг ходил и сокрушался князь Давыдов, что телефон по-прежнему не работает, и ему опять никто не поверит. А князь Панкратов меланхолично уточнял, знает ли невеста, что никакого дерева сверху не вырастет.
— Максим, нет денег?
— Прости, опять задумался. — Повинился я, доставая из внутреннего кармана ветровки стопку крупных купюр.
— Давай все, — перехватил брат и, оглянувшись, запихал их кое-как в свой кошелек, а затем поместил его в карман джинсов. — Теперь пойдем к продуктовым рядам. Там мы еще не примелькались. Так, а вы двое, — строго обратился он к своей свите. — Держите дистанцию в два десятка метров и не вмешивайтесь без крайней необходимости.
Те даже не кивнули, но пожелание выполнили.
Хотя какой риск в том, чтобы покупать продукты? Оказывается, он есть, если на глазах у продавщицы и привлеченных оживленным торгом зевак вынуть кошелек и расплатиться за пакет мандаринов одной красной купюрой из стопки таких же, а затем засунуть кошелек в задний карман.
Я наблюдал за этим с отдаления, потому отчетливо увидел, как организованная группа чумазых мальчишек, изображая нечто среднее между какой-то игрой и догонялками, врезалась в спокойно идущего Федора и не извинившись побежала дальше.
— Кошелек украли, — вернувшись и ощупав карман, довольным тоном констатировал брат.
— Поздравляю, у тебя теперь ни документов, ни семейных фото. — Слегка отстраненно прокомментировал я.
— Это ненадолго, — задумчиво посмотрел он в ту сторону, куда убежали мальчишки. — Подождем.
— Господин, нам вернуть утерянное? — Неслышно подошел один из свиты.
— Подождем, — настойчиво произнес Федор и сложил руки на груди.
Хоть я и отнесся к этому предложению скептически, но, к удивлению, ждать пришлось недолго. Хотя я и не связал с нами сразу представительную группу из четырех людей, больше походящую на собиравшую здешнюю аренду «администрацию», но за сотню шагов отметил направленное внимание и торопливые шаги в нашу сторону. Были они немолоды, но возраст не так сильно довлел над ними — спортивное прошлое сохраняло плечи и спины прямыми, а в движении оставалась та взрывная энергия, что некогда наверняка приносила победы на ринге в свои годы. Невысокие, за пятым или шестым десятком лет, с небольшой небритостью и короткими бородами, азиатским прищуром в глазах и честной европейской прямотой — они сочетали в себе совокупный портрет с доски «их разыскивает» возле любого околотка, но были столь дорого и стильно упакованы в кожу и Гуччи, что не всякий городовой взялся бы проверить их документы.
В руках идущего впереди остальных человека — невысокого и жилистого, выбритого наголо мужчины, пытающегося улыбаться, был кошелек Федора, раздувавшийся от содержимого как бы не в два раза сильнее, чем до кражи.
— Молодые люди, нам в бюро находок только что принесли. Возможно, вы потеряли, — старался быть он вежливым, но с сипловатым голосом это удавалось плохо.
А опасливо перебегающий на свиту брата взгляд то и дело мрачнел, и человеку приходилось возвращать улыбку на лицо.
Федор же молчал и смотрел. Я тоже молчал и смотрел. Двое из свиты вообще ничего не умели, кроме как молчать, смотреть и держать наш попкорн.
— Вы проверьте, все ли на месте, — напряженно произнес мужчина, уже не пытаясь изображать радушие, и протянул кошелек нам.
Оживленная же толпа людей, сновавшая рядом, как-то сама собой рассосалась, оставив вокруг нас пустой пятачок.
— Берите деньги, — подал голос стоящий позади него бородач. — Разойдемся миром.
— Молчи. — Раздраженно прервал его первый. — Мы признаем ошибку. Нас никто не предупредил, что вы здесь. Не будем же винить детей, что у них нет глаз?
— Хочу купить на эти деньги. — Качнул подбородком Федор.
— Все бесплатно для тебя, — повел рукой тот. — Выбирай и бери, что хочешь.
— Брать не хочу. — Настаивал брат. — Купить хочу. Камни, драгоценные. Украшения. Щедро заплачу.
— Нет камней. — Стал нечитаемым голос в ответ. — Магазин есть за две улицы от рынка. Покажи, что нравится — подарю. Или вот, — словно вспомнив, показал он на золотые перстни на левой руке. — Какое нравится?
— Значит, нет. — Констатировал Федор, чуть повернув голову вбок.
Затем спокойно забрал протянутый кошелек, вызвав тихий вздох облегчения. Открыл его и, игнорируя деньги, достал черно-белый снимок с изображением молодого и неизвестного мне мужчины, на обратной стороне которой был изображен абстрактный блекло-синий знак — словно выцветшая от времени печать. Федор обернулся вокруг себя, приметил ларек в паре шагов и положил фото прямо на него, а кошелек отправил себе в карман.
— Он придет за этим фото. — Произнес он замершим мужчинам и потерял к ним интерес. — Пойдем, — сказал мне брат и двинулся к выходу с рынка.
Но был аккуратно перехвачен представителем рынка, в глазах которого явно плескалась паника.
И даже ладонь, на всякий случай аккуратно зафиксировавшая его за горло сзади, не помешала тому постараться аккуратно подхватить брата за локоток и попытаться заглянуть в глаза.
— Тут нет. Но там — указал он взглядом в закрытый павильон овощного рынка, протянувшийся у края торговых рядов, с небольшой вывеской «восточные лакомства» над воротами. — Там есть. Но оно не мое! Только фото забери. Красивое, вдруг потеряется, а?
И был он достаточно убедительным, чтобы Федор замедлил шаг.
По счастью, фото еще не смел ветер и не забрал случайный прохожий. Да и переговорщик был достаточно разумен, чтобы предложить себя в качестве гида, а не оставлять дело на самотек или перекинуть проблему кому-то еще. Только был он каким-то квелым, даже отметив, что фото отправилось обратно в кошелек. Остальные же его сотоварищи слитно отвернулись и покинули нас, не попрощавшись. Во взглядах их было только осуждение, бросаемое на нашего спутника.
— Кто хозяин павильона? — Уточнил я, сопоставив настроения и взгляды.
— Я не знаю, — дернул тот плечом. — Пойдем.
— Они вас как похоронили, — прокомментировал Федор спешно удаляющихся людей.
— Пойдем. — Нахмурился тот и зашагал к «лакомствам».
— Что за фото? — Шепнул я брату.
— Да так, — был он задумчив. — Сына нашего общего знакомого. Говорит, похож.
В такие моменты отчетливо понимаешь, что вовсе не странный, и есть люди вокруг куда чудесатее.
— Почему мое фото не положил?
— А? — Поднял он взгляд.
