Осколки (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна (книга регистрации .txt) 📗
— Потому что ничем другим я помочь не мог.
— Я не об этом! — Отчаянный возглас. — Зачем ты открыл свое сердце ради…
— Такой мелочи, как умирающий ребенок? В самом деле, зачем? Ни выгоды, ни удовольствия… А ты не допускаешь мысли, что с открытым сердцем легче жить, чем запираясь на засовы?
— Нет! — Почти выкрикнул Мэтт. — Не легче! Я тоже…
— Открыл сердце как-то раз, но не тому человеку. Понимаю. Так бывает. Но глупо обижаться на зимние холода, когда знаешь: будут и страстная весна, и знойное лето, и щедрая осень. Не надо переносить разочарования в будущее. Оставь их прошлому.
— Но это так трудно!
— Знаю.
Я потянулся и потрогал рубашку. Почти сухая. Скоро можно будет одеться. Хоть наступившая ночь и теплая, а спать на ворохе сухих водорослей все же приятнее в одежде, нежели голышом.
— И как же быть?
— Позволить времени все расставить по местам… Наставница была твоей первой любовью, да?
Мэтт молча кивнул.
— В каком возрасте ты поступил к ней в обучение?
— Мне как раз исполнилось двенадцать.
— И сначала ты видел в ней мать, а потом, когда чуть повзрослел, начал находить в ее снисходительности и опеке совсем другие оттенки чувства. Верно?
— Да. Она была… очень доброй. То есть, мне казалось, что она добрая и ласковая. Она…
— Позволяла собой восхищаться, и ты не смог устоять.
— А ты бы смог? — Испытующий взгляд с другой стороны костра.
— Нет, — я вспомнил Магрит. — Собственно, я тоже был безумно влюблен в свою наставницу. И сейчас влюблен, хотя знаю, что она не совершенна.
— Но она не предавала тебя!
— Это как посмотреть. Она знала, через какие трудности мне предстоит пройти, но никоим образом не предупредила. Даже не намекнула… И когда я упал носом в грязь, не подала мне руки, а спокойно ожидала, пока сам смогу подняться на ноги. Но я все равно ее люблю.
— Она ведь не желала твоей смерти?
— Честно говоря, не поручусь до конца. Она предполагала и такой исход, но была рада, когда обошлось без жертв. Возможно, и твоя возлюбленная испытала бы облегчение, узнав, что ты остался невредим.
— Неправда! — Мэтт зло скривился. — Ей было плевать на меня. Она ловко управляла моими мыслями и желаниями, но как человек, я для нее не существовал.
— Быть может. Не знаю. Но что тебя больше гложет: ее предательство или собственная глупость?
— Я не…
— Хорошо, скажу иначе: собственная наивность. Подумай хорошенько. От этого выбора многое зависит.
— Разве?
— Не веришь? Поясню. Перед тобой открываются два пути. Если ты будешь снова и снова злиться, вспоминая, как тебя предали, то со временем почувствуешь желание отомстить, предав кого-то другого. Мол, пусть он или она страдают так же, как страдал я. Но если ты примешь свои недостатки и поймешь, почему они привели к такому печальному исходу, ты сможешь их побороть. Ну, хоть частично. Поэтому выбор трудный, но необходимый. Чего ты хочешь? Уподобиться своей наставнице или…
— Тебе?
— А я здесь причем?
— Ты… Ведь там, во дворе у лекаря, ты защитил меня от «молота», да?
Улыбаюсь:
— И что?
— Почему ты так поступил? Мы же не были друзьями, да и вообще товарищами.
— Разве для спасения чужой жизни непременно надо быть другом?
— Но ты рисковал неизвестно ради чего!
— Хм… Допустим, риска не было. Как тогда ты воспримешь мои действия?
— Ну… — Он задумался, потирая пальцами подбородок. — Не знаю.
— А между тем, все очень просто. Однажды я уже спас тебе жизнь, а такие подарки назад не принимаю. Как бы мне ни пытались их вернуть.
Мэтт расширил глаза, вспоминая.
— Спас? Когда? Я был при смерти только один раз, после…
— Схватки с оборотнем.
— Да, но… Я ничего не помню об этом. Знаю только, что каким-то чудом остался жив.
— Ну, положим, не чудом, а нелегким трудом, к тому же… Ты ринулся меня защищать и попал под удар, а я не мог не оказать ответной любезности.
— Как все это случилось? — Жадный блеск в темных глазах.
— Я не буду рассказывать, извини. С тем событием связано слишком много грустного. Для меня лично. Не имеющего касательства к тебе. Просто знай: в тот раз ты открыл свое сердце не зря, поэтому и в будущем не старайся прятаться от мира. Да, будет трудно и больно, но оно того стоит. Правда. Но ты так и не ответил, почему пошел за мной.
— А тебе это нужно? Ты и сам знаешь ответ.
— Это нужно тебе. Так почему же?
— Я… испугался. Что ты не вернешься из-за Порога.
Я посмотрел на бледное лицо, черты которого искажались отсветами пламени и тенями.
Испугался. Да, так оно и было. Но испугался не за меня, а за себя. Побоялся, что своими словами и действиями послужил причиной происходящего. А может, просто хотел успеть извиниться и не принимать на свою душу грех расставания без прощения. Есть ли разница? Для меня — никакой. Для него… Пусть решает сам. И выбирает сам.
— На этот счет не тревожься: я всегда возвращаюсь. Особенно, когда меня не ждут.
В окно общего зала трактира «Острый киль», в котором я проводил время в ожидании новостей, стучал дождь. Уже второй день подряд. Мелкий, плотный, надоедливый, но приятно прохладный. Жара ушла. А вместе с ней прекратился и штиль: паруса кораблей в порту снова дрожали под ласками ветра и готовы были заключить его в свои объятия.
Тихо, но неуклонно Вэлэсса забывала о своих горестях. Исцеленные горожане праздновали, безнадежно больные отбывали в мир иной, тоже не шибко печалясь, потому что оставляли своим родным солидный «выкуп». Маги и лекари думали над тем, как очистить воду в городских колодцах, Егеря вернулись к охране вверенного объекта, что несказанно обрадовало Хигила и вызвало искреннюю, но светлую грусть у Нэнии, трогательно попрощавшейся с молодым герцогом, принявшим на себя всю тяжесть управления Вэлэссой. Собственно, я все еще прозябал в городе именно поэтому: ожидалось явление Навигатора, а на общем собрании было решено, что кроме меня никому больше не стоит рассказывать о недавних событиях. Раз уж я был их непосредственным и активным участником, то мне и карты в руки. Ничего не имею против: все равно, должен дожидаться, пока привезут посылку для «милорда Ректора», потому что если не доставлю Ксо упомянутую безделушку, он меня… Нет, не прибьет. Но и крепче любить тоже не станет.
— Еще эля принести, Мастер?
Смуглянка в туго затянутом корсаже, на котором в складках рубашки покоилась пышная грудь, склонилась ко мне. От подавальщицы вкусно пахло молоком: должно быть, совсем недавно кормила младенца.
— Спасибо за заботу, милая. Чуть позже.
Она игриво задела меня широкой юбкой и вернулась в кухню, а я горестно вздохнул.
Надо, как говорят натуры цельные и простые, «делать ноги» из Вэлэссы. Каждая собака уже знает меня в лицо, как я ни прятался и ни отнекивался. Нет, не поймите превратно: в известности есть свои неоспоримые преимущества! Например, мне теперь ничего не стоит найти приют в любом из домов этого города, начиная от резиденции правителя и заканчивая последним из портовых кабаков. Правда, при этом придется строить из себя умудренную жизнью персону и важно кивать, выслушивая восхваления в свой адрес. Впрочем, когда надоест, всегда можно найти Гарсена или Богорта, а лучше их обоих разом, и провести время в теплой и непринужденной обстановке. Кажется, меня звали на рыбалку, а маг даже брался обеспечить хорошую погоду… Или я что-то путаю? А, не важно: пусть это целиком и полностью мои фантазии, уверен, они будут поддержаны и претворены в жизнь. Главное, вовремя о них упомянуть.
— Мастер?
Опять ко мне посетитель? До каких же пор?! Я же слезно умолял трактирщика избавить меня от общения с «благодарными жителями города»! Нет, один все же прорвался… И что ему надо?
Юноша в скромной, похожей на форменную одежду. Мокрый до нитки.
— Что вам угодно?
