Каменные сердца (СИ) - Мельников Иван Викторович (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗

— Добро пожаловать на борт! — объявил Аксель. — Теперь можем представиться друг другу и покончить с формальностями.

Джо хотел откликнуться, но следующая песня заставила его выронить мультитул и замереть. Он никогда не думал, что услышит ее при таких обстоятельствах. Туве кивнула ему, подобрала ножку от табуретки и бросила в огонь.

Каменные сердца

Неси же мне мой верный меч, неси мой лук и стрелы,

Уж занимается заря , пущу их вскоре в дело.

Наш мир, исполненный любви, скрыт пеплом и песками,

А света тоненькая нить мерцает лишь меж нами.

Как изменилось все вокруг! Сердца оделись в камень.

Не размыкая наших рук, пройдем сквозь тьму и пламя.

Средь каменных душ мы остались одни,

Но одиноки не мы, а они.

В лесах и полях мы бродили с тобой,

Нам солнце с луною сияли.

И думали мы, что хранимы судьбой, –

Ни горя, ни бед, мы не знали.

Но слезы горячие льются из глаз,

И небо окуталось дымом,

И ненависть в сердце моем поднялась:

За то, что утрачено, тысячу раз

В кровавом бою отомстим мы.

Им не сломить нас никогда – не дрогнем, не отступим!

И ратной удалью своей фортуну мы подкупим!

Средь каменных душ мы остались вдвоем,

Но все равно мы на битву идем!

Держу я крепко верный меч, со мною лук и стрелы,

И в блеске утренней зари пущу их скоро в дело…

Глава 1

Рассказывать истории, к вашему сведению, — большое искусство. Ну право же, сложно балакать так, чтобы сидящие вокруг костра слушали, а не ковыряли в носу, слюняво целовались или давили песчаных козявок, да еще вдобавок верили тебе. Кто-то небось и умеет (по крайней мере, у Акселя неплохо получается), но я, к моему сожалению, не из таких. Нет у меня таланта к сочинительству, а тяга есть.

С тех пор как я выбралась из Идэна, прошла уже уйма времени (месяца четыре или около того), и каждый день случается что-то ужасно интересное. Но человеческая память — удивительная штука: даже знаменательные события нередко стираются из нее, а мелочи и подавно. И повествование начинает смахивать на заношенный дырявый свитер — надевать глупо, выбросить жалко. Например, байку про Кирну и три банки тушенки никто уже не помнит, кроме, собственно, Кирны и меня. Но ведь если ты что-то забыл, значит, этого будто и вовсе не было! Или вот про то, как мы гостили на страусиной ферме… А едва я заговариваю про сурка весом в двести пятьдесят четыре килограмма, окружающие просто-напросто обвиняют меня во лжи!

Роботы в Идэне, конечно, не самое приятное общество, но кое-что они устроили достаточно толково. Например, железяки заносят в свою память все, включая явную ерунду. Поэтому они никогда не скучают и редко делают глупости.

Ну вот, я тоже решила регулярно фиксировать происходящее в особой тетрадочке, — не зря же роботы учили меня грамоте! — которая называется «дневник». Таким образом, к старости, то бишь годам к тридцати, я обеспечу себя яркими воспоминаниями. Вообще-то, по-чесноку, старперы, нудящие про «прежние времена», позабыли, как все было А я открою дневник и прочту. Я не забуду! Кроме того, в моей голове теснится множество мыслей, иные из которых я нахожу небезынтересными. Обидно, если они порастеряются. Ну и когда я , смогу почитывать записанное всяким потомкам и с друзьями.

Подходящая фиговина для заметок отыскалась у Натана — я позаимствовала у него толстенный альбом. Он, один хрен, накалякал бы там дурацких голых баб с раздвинутыми ногами и огромными вислыми сиськами. Но их и так кругом навалом, вполне даже живых, не нарисованных — и баб, и сисек, а вот нехватка интересных историй ощущается крайне остро. Прочтете — еще спасибками закидаете!

**

Ненавижу, когда какой-нибудь говнюк будит меня утром. Ну, знаете, как это бывает — начинает бестактно греметь кастрюлями, топать своими чоботами, чихать, кашлять, рыгать и производить другие, не способствующие качественному сну шумы. Аксель поступил нынче именно так. В мой восхитительный сон про целую ванну воды с воздушной шапкой пены ворвался, подобно бураву, его голос. Я приоткрыла глаза и оглядела нутро трейлера. Свет, еле-еле пробивающийся сквозь жалюзи на окнах, всякий полезный хлам, распиханный по углам, и небритый упырь, решивший спозаранку побакланить с… Нет, помимо Акселя, вокруг никого не оказалось. Зато к уху он прижимал плоский черный брусочек (дистанционное средство связи, короче, или ), с которым и болтал, продолжая, однако, активно жестикулировать, точно собеседница присутствовала здесь же.

— До встречи, зайка! Ага, и тебя чмоки.

Да, диалог, несомненно, велся с дамочкой.

Аксель нажал кнопочку на переговорном устройстве (видала я уже такие, но вот держать в руках не приходилось), приготовившись убрать его в карман джинсов. Он удачно повернулся ко мне спиной — момент был идеален. Я рванулась с места и почти выбила телефончик из цепких цыганских пальцев. Вернее, он его упустил, но поймал на секунду раньше меня.

— Пиздуй-ка отседова, Том! — ухмыльнувшись, обратился ко мне Аксель, прихватив за шкирку, как нашкодившего кутенка. — Поднимай табор, трогаемся через полчаса. — С этими словами он выдворил меня из помещения, придав ускорение посредством бодрящего дружеского пенделя.

— Да я только позырить хотел! — пробормотала я захлопнувшейся двери, впрочем, тут же радостно заорала: — Ребята, встаем, жрем и отчаливаем! Пошевеливайтесь! Вы думали, если спрятать мою «будильную» кастрюлю, сможете допоздна давить храпунцова? Эй вы, сонные тетери, открывайте, на хрен, двери!

Благодаря старику Сраму в моей голове засело несметное количество обрывков разнообразного фольклора: стишков, песен, нескладушек и прочей чепухи.

Мне, как самому молодому в нашем кочевом сообществе или, по-цыгански, , полагалось заниматься всяческой неблагодарной работой (хотя из чего угодно получится развлечение, если подойти с умом). Например, приходится будить народ, мотаться вдоль вереницы машин из-за любой фигни, лазить на подъемный кран тягача, или даже помогать готовить на всю ораву. Меня-то это не сильно обременяет, а вот друзья воспринимают некоторые мои обязанности, ммм, слегонца в штыки.

О чем я и говорила: какой-то гад запустил в меня тапкой. Не иначе как Натан. У него в багаже осели многие раритеты, исчезнувшие из обихода в послевоенном мире. Это оказалась женская домашняя туфелька с радужными перышками и бантиками, чуточку потертая, но яркая и нарядная. Воздев над ее головой, я подбежала к автомобилю Дриббла и замахнулась, намереваясь от души засадить каблучком в лобовое стекло. Однако вовремя остановилась. Наверное, из-за возникшей в окне разъяренной хари Натана. За порчу своего имущества он мог и убить. Вероятно. Если начистоту, Дриббл из самострела с пяти шагов по банке мазал.

— О’кей, приятель, я просто аккуратно положу ее на крышу, — с напускным ужасом прошептала я.

Чудненько! Нет ничего приятнее бодрой утренней перебранки. Далее я заглянула к Сагерту и Кирне (с особой осторожностью — белобрысая давно обещала укоротить мне уши и, в отличие от Натана, действительно могла воплотить угрозы в жизнь), растолкала Тиану и Данике, пощекотала пяточки Декстеру (эти трое иногда вяло бузили, не больше). Заки, по-моему, вообще не спала — ни разу я ее не застукала. А Владилен Михайлович, напротив, всегда находился как бы в полудреме.

Таким образом, обежав табор по кругу, на обратном пути я не преминула огласить окрестности победным кличем и вломилась в трейлер.

— Садись-ка, мелкий. Кофейку? Какавки? Или, мать его так-то, молочка? — подобные приколы с утречка уже превратились в ритуал. — Кастрюлю твою я нашел, но какой-то умник сделал из нее «розочку»… — цыганин, усмехаясь, протянул мне останки «будильника»: — Вот. Но, на-ка, держи взамен звонкую чугунную сковородку. С ней такое не прокатит!