Клинок Тишалла - Стовер Мэтью Вудринг (читать книги без сокращений .TXT) 📗
И Райте увидел его, как сквозь туман, как смутную и ускользающую из вида фигуру.
Он сидел на тряпичной подстилке так, будто это и не подстилка вовсе, а королевский тром. На Кейне была ветхая, потрепанная на швах рубаха, настолько заношенная, что сквозь нее светилось тело. Засаленное полотно блестело, словно полированные доспехи на солнце. У его ног лежал умирающий эльф. Сбоку на коленях стоял большой и мускулистый огриллон, лапы которого были обмотаны тряпками. Он неуклюже перевязывал каким-то рваньем красные изъязвленные ноги Кейна. Перед всей этой компанией стояла толстая женщина. Заложив руки за спину, словно ученица на уроке в аббатской школе, она что-то говорила Кейну. Райте показалось, будто в волосах Кейна прибавилось седины. На грудь падала густая лохматая борода. Щеки ввалились, обозначив скулы. От голода и болезни глаза глубоко запали.
Но они по-прежнему мерцали, как угли в темной пещере.
Райте тряхнул головой и, избавившись от видения, вытер рукавом вспотевшие брови. Образ Кейна был ненастоящим. Он создал то, что хотел увидеть, – мифического героя в смутном ореоле легенды. Не реального человека, а сказочного персонажа.
«Наверное, он погиб, – подумал Райте. – Тюремные бунты не обходятся без убитых и раненых. А что, если кто-то коснется его крови? Что, если кто-то проглотит ее, когда она попадет из раны в воду? Этого будет достаточно. И это должно произойти».
Он хотел воспользоваться мысленной хваткой и открыть замок двери, как сделал это в кабинете Гаррета целую жизнь тому назад. Но Сила покинула его. Райте смутно вспомнилось что-то о свойствах скалы, в которой вырублен был Донжон, однако монах не стал напрягать память. У него имелся другой способ.
Воткнув острие меча в щель между косяком и дверью, он повел клинком вниз, пока не встретил сопротивление запора. Сфокусировав волю на пределе концентрации внимания, Райте направил в меч небольшой импульс Силы. Косалл ожил, без труда рассек металлическую пластину и снова погрузился в сон. Тяжело дыша, Райте привалился к каменной стене и постарался собрать остатки Силы. Потом толкнул дверь рукой, в которой сжимал поводок патриарха, и услышал скрежет петель.
Первым, что увидел Райте, выйдя из темноты на свет, были стрелы арбалетов, нацеленные в его грудь. В сотне ярдов у дальней стены галереи стояли эльфы и люди. Чья-то быстрая тень скользнула за спину Райте. С расстояния руки прозвучал уверенный голос:
– На галерею! Без фокусов и медленно.
Райте направился к освещенному пятну. В нескольких шагах с правой стороны еще одна группа узников держала его под прицелом взведенных арбалетов – на таком расстоянии ограждение галереи вряд ди могло послужить защитой.
– Положи меч, – велел голос.
Но Райте как будто не слышал. Он подошел к ограждению и посмотрел вниз, в Яму. На куче тряпья, ставшей троном, одетый в ветхую рваную рубаху, засаленную так, что полотно блестит, как полированная сталь доспехов…
Рядом с ним были эльф, огриллон и женщина…
Взгляд неприступный, как стены тюрьмы. Состояние духа, в котором любая неожиданность воспринимается и принимается в одно мгновение.
– Райте.
– Кейн.
Долгий, пристальный взгляд: целая беседа, уложившаяся в молчаливое столкновение льдисто-серых и горящих черных глаз. Райте не выдержал и опустил голову.
– Ты, – поинтересовался Кейн, – можешь предоставить мне хоть одну причину не убивать тебя на месте?
Райте потянул за поводок, и у ограждения появился Тоа-Сителл с кляпом во рту. Патриарх издал стон.
– Хорошо, – сказал Кейн.
Оценив ситуацию, он сложил руки на коленях и склонил голову.
– Это тебе зачтется. А теперь расскажи мне, какого хрена ты задумал?
– Он вооружен! – крикнул один из арбалетчиков на галерее.
Кейн кивнул и что-то сказал эльфу, который дремал у его ног. Тот встрепенулся и поднял голову. Глаза его выглядели как окровавленные яйца. Даже на расстоянии дюжины ярдов Райте понял, что существо в предсмертной лихорадке. Его взгляд затягивал в зияющую пропасть смерти.
Он отпрянул от ограждения.
Эльф что-то прошептал Кейну – что именно, Райте не расслышал, – и, опустившись на тряпичную подстилку, снова закрыл глаза.
– Опустите оружие! – крикнул Кейн арбалетчикам. – Дайте им пройти.
Райте потащил Тоа-Сителла по галерее к сходням. Толпа заключенных расступалась перед ними. Чувствуя недобрые взгляды, патриарх сгорбился, будто тащил на плечах неподъемную тяжесть. Спотыкаясь, он приблизился к Кейну и остановился. Огриллон подался вперед – в глазах его горело безумное неистовство. Женщина смотрела так, словно происходящее ее лишь занимало, не более. Райте чувствовал, как по ноге стекает кровь и с левой руки на пол капает черное масло.
– Это Косалл? – невозмутимо поинтересовался Кейн.
Райте поднял меч. Огриллон напрягся.
– Да.
– Ты им пользовался.
Райте посмотрел на кровавое пятно на одежде.
– Не лучшим образом.
Кейн промолчал.
– Я пришел с просьбой, – тихо начал Райте.
Он хрипло откашлялся, затем глубоко вздохнул и продолжил уверенне:
– Я пришел, чтобы попросить тебя спасти мир.
9
Улыбка Кейн была тонкой и холодной, как лезвие меча.
– Каким образом?
– В твоей крови имеется противовирус.
Райте с трудом произнес это сложное незнакомое слово.
– Противовирус, который может излечить болезнь, принесенную Гарретом.
– В моей крови?
Кейн устроился поудобнее на своем тряпичном троне, и взгляд его стал отсутствующим.
– Да, – ответил Райте.
– В моей крови… – повторил Кейн медлительно, слегка недоуменно, словно эти слова подарили ему разгадку давней, тревожной тайны.
– Да, – повторил Райте. – Крохотная капля твоей крови может спасти одного человека. А тот, в свою очередь, тоже станет таким ходячим лекарством и сможет помочь другим…
– Я знаю, как это работает, – сказал Кейн.
Он справился с изумлением, и лицо его вновь стало непроницаемым.
– И чего же ты от меня хочешь?
Райте посмотрел ему в глаза, но не нашел там сочувствия. Тогда он покачал головой и подтянул к себе Тоа-Сителла.
– Каплю твоей крови, Кейн. Вот все, о чем я прошу. Только одну каплю. Ты можешь спасти ему жизнь.
Кейн поднял правую руку и уставился на ладонь, как на часть какого-то экзотического механизма абсолютно незнакомой конструкции, непонятно для чего предназначенного. Потом он сжал кулак, лизнул разбитые костяшки и снова разжал пальцы. Встретив взгляд Райте, он пожал плечами и раздраженно встряхнул рукой.
– А что мне это даст?
– Кейн, – терпеливо сказал Райте, – он патриарх. Он нужен Империи.
– Да плевал я на твоего патриарха.
Кейн подался вперед и облокотился на колено.
– В последний раз, когда я стоял настолько близко к этому пидору, он пырнул меня ножом. Плевал я на Империю. Да, если уж на то пошло, и на тебя плевал.
Райте знал, что не стоит тратить силы на споры и уговоры. Ведь, как-никак, он был лучшим в мире специалистом по кейноведению.
– А чего ты хочешь взамен?
Улыбка Кейна стала еще тоньше.
– Я понимаю, что нехорошо смеяться над поверженным врагом, – сказал он с мрачным удовольствием. – Но мне не терпится напомнить тебе твои же слова. Помнишь, ты сказал мне, что отныне ничто и никогда не будет таким, как я хочу.
Он оскалился.
– Черт, парень, у меня при мысли об этом в животе делается тепло и мягко, словно котенка проглотил. Даю тебе вторую попытку.
Он разжал другой кулак.
– Предлагай, не стесняйся.
– Твоя свобода, – ответил Райте и кивнул на лестницу, ведущую наверх, к свету.
Кейн сделал жест, означающий презрительный отказ.
– Моя свобода не зависит от тебя.
Райте пошатнулся. Углы Ямы словно подернулись дымкой; темнота превратилась в туннель, длинный-длинный, и единственным светлым пятном в конце его было лицо Кейна.
– Тогда все что угодно, – устало ответил он. – Даже моя жизнь.
