Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл (читать книги бесплатно .txt) 📗
– Это не так, – возразил Арагорн. – Когда–то Саруман действительно был велик, и слава о нем шла не зря. Знания у него глубочайшие, ум тонкий, руки искусные, как ни у кого другого. А главное – у него была власть над умами. Он умел убедить даже самых мудрых, а обычных людей мог без труда запугать. Должно быть, этот дар и теперь при нем. Даже сейчас, когда он потерпел поражение. Мало кто в Средьземелье устоит перед его речами, если останется с ним наедине. Гэндальф, Элронд, Галадриэль, конечно, не стали бы его слушать, особенно теперь, когда его злые дела видны всем. Но таких, как они, в Средьземелье мало.
– За энтов можно не волноваться, – махнул рукой Пиппин. – Однажды Саруману удалось обвести их вокруг пальца, но больше ему это не удастся. Саруман вообще плохо разобрался в энтах и допустил большую ошибку, когда не учел их в своих планах. Он не потрудился привлечь их на свою сторону или обезопасить, а когда они взялись за дело, было уже поздно… Когда мы напали на Исенгард, Сарумановы крысы, оставшиеся в крепости, попытались удрать через бреши в стене. Людей энты, предварительно допросив, отпустили – их и было–то всего дюжины две или три, по крайней мере мы больше никого не видели. А из орков навряд ли кто унес ноги. Во всяком случае, если кто и унес, то не дальше войска хьорнов: к тому времени по склонам шумел настоящий лес, хотя большинство ушло к выходу из долины. Когда большая часть южной стены превратилась в каменный мусор, разбежались последние остатки гарнизона и Саруман остался в одиночестве. Тогда он и сам решил дать деру. Наверное, все это время он стоял у ворот – вышел полюбоваться своей ненаглядной армией. Когда энты проникли за ворота, ему пришлось брать ноги в руки. Поначалу его просто не заметили, но небо уже прояснилось, засияли звезды, а энтам звездного света вполне хватает. Стремглав увидел его и как закричит: «Убийца! Убийца деревьев!» Он вообще–то добряк, но тем яростнее ненавидит Сарумана – тот загубил орочьими топорами многих его соплеменников. Так вот, Стремглав кинулся за Саруманом – а бегает он быстрее ветра, его надо только расшевелить как следует. Тут и я увидел вдали бледную фигурку: она пряталась в тени и перебегала от столба к столбу. Надо сказать, Саруман еле успел добежать до ступеней башни. Еще миг – и Стремглав его задушил бы. Энту не хватило какого–нибудь шага или двух, но Саруман все–таки успел проскользнуть в дверь. Запершись в Орфанке, он чуть–чуть поколдовал и запустил свои ненаглядные машины. К этому времени в Исенгарде было уже полно энтов. Одни последовали за Стремглавом, другие ворвались с севера и с востока, круша все подряд. И вдруг из люков и подвалов вырвалось пламя и едкий дым. Некоторые энты сильно обожглись и даже обуглились, а один из них – Буковей, если не ошибаюсь, высокий такой, красивый энт – попал под струю какого–то жидкого огня и запылал, как факел. Вот ужас был! Тут энты просто обезумели. Я–то, простак, думал, что они расшевелились дальше некуда! Теперь мне стало ясно, что это было так себе, разминка. Котловина прямо–таки вскипела. Энты ревели, гудели и трубили, да так, что камни начали трескаться. Мы с Мерри лежали пластом, натянув плащи на головы и заткнув уши, а эти «увальни» метались вокруг Орфанка, что твои смерчи. А что творили – ух! Столбы ломались как спички, шахты в один миг наполнились валунами, словно попали под горную лавину, а каменные плиты летали по воздуху, как листья в бурю. Орфанк стоял словно посреди водоворота. По окнам башни барабанили железные брусы и обломки скал. Древобород, впрочем, головы не терял. К счастью, сам он совсем не обжегся. Он не хотел, чтобы энты забыли об осторожности и покалечились, да и опасался к тому же, что под шумок Саруман ускользнет через какой–нибудь потайной ход. Энты бились о стены Орфанка изо всех сил, но Башня оказалась им не по зубам. Уж очень она гладкая и твердая! Может, она заговоренная, а? Тогда чары, наложенные на нее, постарше и помогущественнее Сарумановых! Словом, энтам не удалось даже трещинки по ней пустить. Только наставили себе шишек, и все. Тогда Древобород вышел на середину, и как крикнет! Голос у него такой, что сразу перекрыл общий гвалт. Наступила мертвая тишина. И тут из верхнего окна Башни стал слышен тонкий, ехидный смех. На энтов этот смех подействовал очень странно: только что бурлили как кипяток – и вдруг в один миг остыли, сделались мрачными, как ледяные скалы, и успокоились. Вернулись к воротам, окружили Древоборода и замерли. Тот начал что–то говорить на своем языке – я так понимаю, он излагал план, который, скорее всего, сложился в его старой голове задолго до штурма. Энты выслушали его, а потом молча растворились в серых сумерках. Уже светало. Наверное, у Башни оставили часовых, но те, должно быть, затаились в тени и не двигались, так что я их и разглядеть–то не смог. Остальные отправились на дальний конец долины. Больше мы их в тот день не видели: они были чем–то заняты, а чем – неизвестно. Мы остались в одиночестве. Это был долгий и, надо сказать, тоскливый день. Мы немного побродили по котловине, стараясь держаться в стороне от окон Орфанка – уж очень грозно они смотрели! – а потом угробили кучу времени, разыскивая чего–нибудь поесть. Ну а еще мы сидели и от нечего делать болтали друг с дружкой, гадая, как идут дела в Рохане и что стало с Отрядом. Иногда вдали, в горах, раздавался грохот, падали камни, что–то глухо ухало, и каждый раз по долине прокатывалось эхо. После полудня мы обошли стену – поглядеть, что делается. У входа в долину, на склоне, стоял большой сумрачный лес хьорнов. У северной стены мы тоже на них наткнулись, но войти в тень самого леса побоялись. Оттуда, из сумрака, доносился какой–то хруст и скрежет. Потом оказалось, что энты с хьорнами рыли огромные рвы, копали ямы, устраивали пруды и плотины: им нужно было отвести в новое русло воды Исены вместе со всеми ручьями и ручеечками, какие нашлись поблизости. Мы оставили их за этим занятием и вернулись к воротам, а в сумерки нас навестил Древобород. Он что–то гудел себе под нос и казался весьма довольным. Подойдя к нам, он потянулся, раскинул свои длинные руки и вздохнул полной грудью. Я спросил, не устал ли он. «Устал?.. – переспросил Древобород. – Пожалуй, немного есть… Задеревенел немного. Сейчас бы добрый глоток энтвейской водицы! Мы на славу поработали: камнераскалывания и землекопания у нас сегодня было больше, чем за все прожитые годы, вместе взятые! Но теперь уже почти все закончено. Когда настанет ночь, не подходите к Воротам, не бродите по старому туннелю! По нему может хлынуть вода, причем поначалу очень грязная – будем отмывать Саруманову пакость. А потом отпустим Исену обратно – пусть течет, как прежде». Пoходя он, как бы забавляясь, выломал из стены еще пару камней. Мы с Мерри стали думать да гадать, где бы нам устроиться на ночлег, чтобы и от беды подальше, и поспать можно было. Тут–то и случилось самое удивительное. На дороге послышался цокот копыт. К воротам несся всадник! Мы притаились за камнем, а Древобород отошел в тень, под арку. И тут к воротам подлетает огромный конь, не конь прямо, а какая–то серебряная вспышка. Уже стемнело, но лицо всадника мы разглядели хорошо: оно словно лучилось. Одежды на всаднике были белые. Я разинул рот – да так и сел на землю. Хочу крикнуть, а не могу. Впрочем, кричать и не понадобилось. Всадник остановился прямо рядом с нами и посмотрел на нас сверху вниз. Тут я наконец выдавил: «Гэндальф!» И что же он ответил? Думаете, «Привет, Пиппин! Какая приятная неожиданность!»? Держи карман шире. Как рявкнет на меня: «Вставай, Тукк, балбес несчастный! Гром и молния! Где Древобород? Подать его сюда, и немедля! Живо!»
Древобород услышал его голос и шагнул вперед. Это была странная встреча! Казалось, ни тот ни другой ничуть не удивились, и это поразило меня чуть ли не больше всего. Гэндальф явно знал, что застанет тут Древоборода, а Древобород, видимо, того ради и прохлаждался в тени ворот, чтобы встретить Гэндальфа. А ведь мы ему рассказывали, что произошло в Мории! Мне сразу вспомнилось, как странно он на нас тогда посмотрел. Надо полагать, к тому времени он уже успел повидаться с Гэндальфом или что–то о нем проведал, но нам об этом рассказывать не захотел. Такой уж у него девиз – «Не спеши!» Кстати, ни у кого, даже у эльфов, не принято распространяться о Гэндальфе и его делах, когда его самого нет поблизости.
